Незнакомцы - Дин Кунц

Отблески света от ламп на потолке и над зеркалом играли на хромированных кранах и штанге душа, мягко отражаясь от клеенчатой занавески и как бы согревая керамическую плитку пола.

— Свет! — наконец осенило Эрни. — Я пришел сюда за светом. Меня замучил страх темноты, но я скрывал его от Фэй. Я не мог уснуть и, выскользнув из комнаты, пришел сюда, прикрыл дверь и словно ожил при свете. — Он рассказал, как случайно взглянул на окно и вдруг почувствовал необъяснимую потребность бежать. — Это трудно объяснить... Какие-то дикие мысли ударили в голову, и меня охватила паника. Я подумал, что это единственный шанс спастись и нельзя его терять, что мне срочно нужно выбраться через это окно и бежать в горы, на ранчо, где мне непременно помогут.

— Каким образом помогут? — попытался уточнить Доминик. — Почему вам была необходима помощь? Почему вы хотели бежать из дома?

— Не имею ни малейшего представления, — нахмурился Эрни. — Ночь была такая мрачная, жуткая. Я открыл окно, высунулся наружу и увидел на крыше сарая человека.

— Какого человека?

— Я понимаю, это звучит глупо... Но на нем был мотоциклетный шлем, белый шлем с черным щитком на лице. И черные перчатки. Он протянул руку к окну, словно хотел схватить меня за горло, я попятился и упал в ванну.

— Вот тогда-то я и услышала шум и прибежала сюда, — вставила Фэй.

— Я поднялся, снова подошел к окну и взглянул на крышу, но там уже никого не было. Это были просто галлюцинации.

— Это случается при тяжелых формах невроза страха, — авторитетным тоном подтвердила Фэй.

Писатель уставился на подернутое изморозью окно над ванной, словно надеясь найти разгадку в хитросплетении молочных узоров.

— Это не было галлюцинацией, Эрни, — наконец произнес он. — Мне кажется, это было мгновенное озарение, проблеск памяти. Памяти о позапрошлом лете, об утраченных днях. На какой-то миг ваша подавленная память пробилась на поверхность, высветив тот реальный момент, когда вы на самом деле пытались бежать, оказавшись узником в собственном доме, и тот парень помешал вам.

— Но почему в мотоциклетном шлеме? И что ему нужно было на крыше сарая? — спросил Эрни. — Странно, не правда ли?

— Он был в специальном защитном костюме и воздухонепроницаемом шлеме, — пояснил Доминик. — Ведь они обеззараживали пораженный участок.

— В таком случае это на самом деле была утечка ядовитых веществ, — сказал Эрни.

— Возможно, — кивнул Доминик. — Нам пока многое неизвестно.

— Но послушайте, — снова вмешалась Фэй, — если все мы испытали одно и то же, почему только вы, Эрни и покойный Ломак страдали от последствий пережитого? Почему меня не мучают кошмары?

— Не знаю, — отвел взгляд Доминик. — Это один из вопросов, на которые нам еще предстоит найти ответ. Если, конечно, мы выживем.

Коннектикут — Нью-Йорк

Когда деньги были извлечены из автофургона, Джек и его сообщники отогнали перегораживавшие дорогу грузовики в гараж, снятый по фальшивому удостоверению личности. Гараж стоял в длинном ряду подобных ему строений в глухом закоулке среди убогих домишек. Кругом были грязь, облезлые стены, разбитые фонари и наглые бездомные собаки.

Вывалив содержимое брезентовых мешков на перепачканный маслом пол, грабители наскоро разложили деньги на пять пачек, примерно по триста пятьдесят тысяч долларов в затертых купюрах в каждой, и спустя пять минут разбежались. Чистая работа.

Возвращаясь из Коннектикута к себе в Манхэттен. Джек почувствовал странную перемену настроения. Возможно, виной тому был вдруг поваливший снег. Но ощущение было действительно совершенно новое. Джек не удивился бы, если бы это был очередной приступ тоски или печали, потому что после смерти Дженни прошло всего семнадцать дней. Но чувство, с каждой минутой нараставшее в нем, было абсолютно иным. Это было чувство вины. Лежавшие в багажнике украденные деньги давили на его совесть, словно он совершил первую в жизни кражу.

Ни разу за все восемь лет, насыщенных до мелочей продуманными и успешно осуществленными ограблениями, некоторые из которых были даже крупнее, чем нападение на бронефургон, не испытывал он ни малейшего угрызения совести. Он чувствовал себя справедливым мстителем. А сейчас вдруг впервые почувствовал себя преступником.

Чем ближе он приближался к Манхэттену, тем острее ощущал свою вину. Это чувство обволакивало его, словно липкая бумажная лента, и, как он ни старался стряхнуть его, оно не уходило.

Снег повалил гуще. Мысли в голове Джека закружились, словно снежинки, подхваченные ледяным ветром, и он вдруг осознал, что это чувство не случайно, оно накапливалось в нем давно, проявляясь первоначально как неудовлетворенность, преследовавшая его в последние месяцы. Разочарование впервые дало о себе знать в минувшем октябре после ограбления ювелирного магазина. Теперь он понимал, что именно тогда ему следовало бы обратить внимание на свои эмоции. Возможно, теперь он не мучился бы так сильно и не вынужден был бы разрывать завалы в памяти, пытаясь докопаться до корня проблемы. К своему немалому удивлению, Джек обнаружил, что последний раз получил удовольствие от работы позапрошлым летом, провернув дельце в округе Марин, к северу от Сан-Франциско.

Обычно Джек работал только в восточных районах, чтобы быть поближе к Дженни, но его приятель Бренч Поллард, тот самый, с которым они только что взяли бронефургон, обосновался на некоторое время в Калифорнии, где однажды и вышел на Аврила Мак-Аллистера. Этот промышленник имел состояние в двести миллионов долларов и жил в своем имении за каменными стенами под охраной электронной системы безопасности и сторожевых псов. Из различных источников Бренчу удалось установить, что Мак-Аллистер собирает редкие марки и монеты, исключительно привлекательный для похищения товар, который легко сбыть. Кроме того, трижды в году Мак-Аллистер ездит играть в казино в Лас-Вегас, где обычно оставляет по четверти миллиона за поездку, но иногда и срывает крупный куш. Выигрыш он всегда получает наличными, чтобы не платить налога, и часть этих денег наверняка хранит в своем особняке. Бренч нуждался в Джеке как в опытном организаторе и специалисте по электронике, а Джеку хотелось чего-то новенького, и, взяв в сообщники еще одного человека, они провернули это дело.

Проникнуть за стену усадьбы, а потом и в дом им, благодаря скрупулезному планированию операции, удалось довольно легко. У них с собой было электронное прослушивающее устройство, способное улавливать тихие щелчки механизма сейфа и облегчающее подбор цифр кодовой комбинации, а для подстраховки сообщники прихватили и полный комплект инструментов для взлома да еще и пластиковую взрывчатку в придачу. Но их ожидало разочарование: дело было в том, что у Аврила Мак-Аллистера в доме стоял не просто сейф, а настоящая банковская стальная камера, причем промышленник был настолько уверен в ее надежности, что даже не потрудился как-то замаскировать ее, а просто замуровал в стену огромной комнаты отдыха. Прослушивающее устройство Джека оказалось недостаточно чувствительным, чтобы уловить пощелкивание тумблеров сквозь нержавеющую сталь толщиной двадцать дюймов, а взрывчаткой такую махину было не взять, не говоря уже о наборе инструментов «медвежатника» — об этом смешно было даже подумать.