Когда говорит кровь (СИ) - Беляев Михаил

Ответа не последовало. Вместо этого руки Лифута Бакатарии резко дернулись к поясу, а потом выпрямились, выпустив сверкнувшие сталью молнии. Двое бандитов тут же рухнули на землю, только и успев схватиться за горло, откуда торчали рукоятки ножей.

— Режь этих сук! — крикнул Лифут и, выхватив вторую пару лезвий, прыгнул в сторону нежданных врагов.

Мицан ещё никогда не видел, чтобы человек двигался так быстро. В мгновение ока он оказался возле одного из противников, и ловко увернувшись от удара мечом, вонзил раз шесть свои ножи ему под ребра, а когда тот начал заваливаться, одним мощным движением, разрубил ему напополам челюсть. Следующий враг лишился сначала запястья, а потом оба ножа пронзили его глазницы. Третий умер не так быстро. Размахивая окованной дубинкой, здоровый толстяк с могучим пузом, попытался обрушить ее на голову Лифута, но тот, ловко отбив ее кинжалами, поднырнул ему под руку и нанес несколько режущих ударов по ногам своего врага. Потом, вновь увернувшись от удара, он двойным взмахом рассек в нескольких местах жирное брюхо бандита, вывалив на мостовую его кишки.

Очнувшись от оцепенения клятвенники с криками выхватив ножи, бросились на помощь своему командиру. Хотя напавшие на них бандиты выглядели грозно и были лучше вооружены, почти сразу стало понятно, что люди господина Сэльтавии совсем не просто так считаются теневыми правителями Каменного города.

Арно и Сардо, рубили своих врагов, вдвоем бросаясь на каждого нового соперника. Лифут, ловко орудуя ножами, сошелся в поединке с их предводителем, сразу заставив того отступать и обороняться. А остальные клятвееники, разобрав оставшихся врагов, резали, били, душили, ломали кости и убивали их без всякой жалости.

Мицан, схватив короткий меч одного из убитых, тоже ввязался в кипевшую у дверей борделя бойню. Он понимал, что один на один вряд ли выстоит против крепких и здоровых бугаев, а потому решил помогать своим соратникам, нападая на их врагов сзади. Сначала ему удалось уколоть в бок одного из врагов, потом — полоснуть бедро и руку другого, а третьему рубануть лопатку. Когда Мицан подскочил к четвертому противнику, коренастому мужичку с длинной бородой, что орудовал окованной дубинкой, он попытался вонзить ему под ребра свой меч, но бородач, с удивительной прытью отпрыгнул, а потом одним ударом обезоружил Мицана и, повалив его на землю, замахнулся своим оружием. Мицан зажмурился, мысленно прощаясь со своей жизнью, но вместо удара почувствовал, как его окатило чем-то теплым. Открыв глаза, юноша увидел прямо перед собой лицо бородача с вылупившимися от изумления глазами, а из его рта торчало тонкое лезвие кинжала, одного из клятвенников.

— Должен будешь, — с улыбкой проговорил тот, и тут же бросился на следующего врага.

Мицан вскочил на ноги, вытирая рукавом с лица кровь. Неожиданно он понял, что оказался совсем рядом с Лифутом, который никак не мог пробить оборону предводителя головорезов. Стальной шторм, который выписывали его кинжалы, отбивался точными ударами палицы, которой противник явно владел мастерски.

Юноша бросился на помощь своему командиру. Замахнувшись, он попытался подрубить ногу врагу, но тут, каким-то непостижимым образом, заметил его приближение и, выбив одним ударом меч из рук Мицана, ударил его локтем в ухо так, что у юноши вырвались искры из глаз, а сам он рухнул на мостовую.

Но именно этого движения было достаточно, чтобы кинжал Лифута нашел свою цель. Одним точным взмахом он разрубил правый бок главаря незнакомцев и повалил его на землю.

Когда юноша вновь поднялся на ноги, потирая ушибленное ухо и пытаясь собрать мир в единое целое, бой был окончен. Всю улицу перед борделем покрывали тела незнакомых бандитов, а все клятвенники стояли на ногах и лишь несколько из них зажимали раны.

Лифут присел на корточки перед пытающимся ползти в луже собственной крови предводителем незваных гостей. Дав ему отползти примерно на локоть, Бакатария вонзил кинжал в его лодыжку.

— А-а-а! Тварь! — завопил тот, изогнувшись к раненной ноге. Рана под его правой рукой открылась, обнажив разрубленные ребра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я же, сука, обещал тебе, что ты пожалеешь о своем зачатии, — сквозь зубу процедил Лифут, склонившись над раненым. — Но всё это пока херня. Сейчас, я тебя оттащу вот в тот дом, и там ты начнешь молить Моруфа о последней милости. Но он не придет. Ты будешь умирать долго, гребанное говно. Очень долго и очень болезненно. Сначала ты мне скажешь, какой вшивый жопалюб вас сюда навел, а потом я, сука, вырежу на твоей поганой шкуре каждое гребанное слово, что ты мне сегодня сказал.

Раненный закашлялся и согнулся ещё сильнее и тут Мицан увидел, что в его руке блеснула сталь.

— У него нож! — только и успел выкрикнуть юноша, но этого хватило.

Лифут успел увернуться от удара. Он ушел в сторону и клинок лишь разрезал рубаху, оставив неглубокую красную борозду на его груди. Перехватив руку, он попытался ее заломить, заставляя бросить нож, но тот резко дёрнувшись, навалился всем телом на Лифута и тут же обмяк. Бакатария успел таки вывернуть ему руку. Так и сжимавшее нож сломанное запястье врага застыло прямо у сердца, куда по самую рукоять вошло лезвие.

— Падаль траханая! — поднявшись и зажав рану, Лифут смачно пнул ногой труп. — Да что это на хер такое было?! Эй, парни, кто-нибудь ещё выжил?

— Не, Лифут, всех зарезали.

— Вот же сука! Сука! Проклятье! Да как они узнали?!

— Может служивые разболтали?

— Да откуда им было знать, куда мы этих баб поведем! Не, тут кто-то свой слил. Сука! — Лифут заорал и несколько раз ударил ножом тело своего мертвого противника. Неожиданно он поднял залитое кровью лицо и его глаза встретились с глазами Мицана. — Эй, пацан, ты кому-нибудь говорил о содержимом договора, который ты по городу таскал? А, хоть кому-нибудь? Клянусь всеми богами и кровью моей семьи, если признаешься мне прямо здесь и сейчас, я тебя отхерачу, но не убью. Ну что было?

— Нет Лифут, я бы никогда… что ты… никогда… я же клялся… я…

— Боишься, но не лжёшь. В глазах вижу. Ладно, похер, выясним всё. Вот же сука, то!

В этот момент двери борделя распахнулись и на порог выбежала смуглая женщина с растрепанными вьющимися волосами.

— Что тут во имя всех милостей случилось?!

— Да так, поцапались слегка, — проговорил Лифут, вытирая свой кинжал об одежду убитого.

— Слегка? Да у меня весь двор в крови и трупах! И главное когда? В ночь поминаний! Меня же проклянут все горожане! За что ты со мной так Лифут, это же убьет репутацию моего заведения!

— Да ни хера это ничего не убьет. Что думаешь, первый раз что ли в городе режут кого? Скажи лучше своим девкам, чтобы похватали гребанные тряпки и отдраили камни от крови, пока никто не смотрит. Ну а с трупами… с трупами я тебе помогу. Сейчас их в подвал затащим, а там…

— Ко мне, в подвал? Да ты никак во время драки головой о камень приложился. У меня тут бордель, а не мертвецкая!

— Да знаю я что тут у тебя, женщина. Вон, погляди, каких я тебя красоток притащил. Всё по договору.

Словно только заметив вновь сбившихся в кучу невольниц, она повела бровью и цокнула язычком.

— Ну, с красотками это ты загнул. Дикарки как дикарки, к тому же худые, грязные и должно быть все в вшах.

— Откормишь, отмоешь, научишь трахаться и будет тебе счастье. И нам за одно. Всё, закрыли на хер эту дискуссию. Зови сюда своих шлюх с тряпками и этих тоже оформи куда-нибудь поскорее. А мы покойниками займемся.

— Я поняла тебя, Лифут.

Судя по говору она была мефетрийкой. Хотя годы начинали к ней подбираться, он была красивой. Высокая, смуглая с пышной грудью, широкими бедрами и тонкой талией, которую подчеркивала одежда, состоявшая из двух скрещенных полосок, перехваченных тонким пояском с золотыми бляшками, и короткой повязки на бедрах. Когда она развернулась, Мицан проводил ее взглядом, поймав себя на мысли, что просто не может отвести взгляда от ее ягодиц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так, парни, — Лифут поднялся на ноги и убрав кинжалы в ножны оглядел дворик перед борделем. — Заносите этих гребанных говонмесов внутрь и спускайте в подвал. Потом решим, что с ними делать. И запомните. Пусть гарпии мне хер склюют, если я так оставлю эту херню. Потребуется, я весь гребанный Каменный город и весь Кадиф переверну, но найду ту тварь, что нас сегодня сдала!