Прекрасные создания - Кэми Гарсия

На следующей неделе, в канун Рождества, потертый и помятый картонный город уже не казался таким маленьким. Кривой шпиль держался на церкви, и даже фермерский домик будет стоять сам по себе, если его правильно поставить. Приклеенные белые блестки все еще блестели, и город опять был окутан все тем же слоем снега из ваты.

Я лежал на полу на животе, засунув голову под нижние ветви белой сосны, как это всегда было раньше. Сине-зеленые иголки царапали мою шею, пока я осторожно один за другим развешивал маленькие огоньки в круглые дыры с тыльной стороны поломанного городишки. Я сел, чтобы посмотреть, как мягкий белый свет огней меняется, переливаясь радугой из раскрашенных бумажных окон города. Мы так и не нашли фигурок людей, маленькие машинки и животные тоже куда-то исчезли. Городок был пуст, но впервые он не казался опустевшим, а я не чувствовал себя одиноким.

Когда я так сидел, слушая царапанье карандаша Аммы по бумаге и старую заедающую рождественскую папину пластинку, мне что-то попалось на глаза. Это был маленький и темный предмет, завалявшийся между слоями снега из ваты. Это оказалось звездочкой размером с пенни, раскрашенной в серебряный и золотой цвета, с ореолом, напоминавшим погнутую скрепку. Это была верхушка от сделанной из ершика рождественской елки для маленького города, которую мы годами не могли отыскать. Моя мама сделала ее в школе, когда она была еще маленькой девочкой из Саванны.

Я положил ее себе в карман. Отдам ее Лене в следующий раз, когда увижусь с ней, для ее ожерелья талисманов, для сохранности, чтобы звездочка больше не терялась, чтобы я больше не терял ее.

Моей маме это могло бы понравиться. Понравиться. Так же, как ей понравилась бы Лена, или она уже даже ей нравилась.

Выбери призвание сама.

Ответ, который был у нас перед глазами все время. Он был всего лишь заперт в книгах в кабинете моего отца и зажат между страниц маминой кулинарной книги.

И немного припорошен снегом.

Глава 27

Двенадцатое января. Обещание

(переводчик: Майя Vesper_m Трофимова)

Что-то витало в воздухе. Обычно, когда слышишь это, в действительности в воздухе ничего нет. Но чем ближе становился день рождения Лены, тем больше мне приходилось удивляться. Когда мы вернулись с зимних каникул, коридоры были разрисованы из баллончика, краска покрывала и шкафчики и стены. Только это не было обычное граффити, слова даже отдалённо не напоминали английские. Если вы не видели Книгу Лун, то вообще не подумали бы, что это слова.

Неделю спустя были разбиты все окна в нашем кабинете английского. Опять же, это, возможно, был ветер, но, если учесть, что на улице не было даже лёгкого бриза… И вообще, как ветер мог нацелиться лишь на один кабинет?

Теперь, когда я не играл в баскетбол, весь остаток учебного года приходилось посещать занятия физкультурой — несомненно, худшие занятия в Джексоне. После часа спринтерского бега на время и с мозолями от лазания по связанному узлами канату до самого потолка спортзала я вернулся к своему шкафчику и обнаружил дверь открытой, а свои бумаги разбросанными по всему коридору. Мой рюкзак пропал. Впрочем, несколько часов спустя Линк нашёл его брошенным в мусорный бак за спортзалом, и я усвоил этот урок. Джексон Хай — не место для Книги Лун.

С тех пор мы хранили Книгу в моём стенном шкафу. Я боялся, что Амма найдёт её, скажет что-нибудь, посыплет весь пол в комнате солью, но ничего не происходило. За последние шесть недель я детально изучил старую кожаную книгу, с Леной и без неё, пользуясь потрёпанным маминым словарём латыни. Прихватки Аммы помогли мне свести ожоги к минимуму. В Книге были сотни заклинаний, и лишь некоторые из них на английском языке. Остальные были написаны на языках, которых я не мог прочесть, и на языке магов, который мы и не надеялись расшифровать. Чем больше страниц мы изучали, тем более обеспокоенной становилась Лена.

— Выбери призвание сама. Эти слова ничего не значат.

— Конечно, значат.

— Ни в одной из глав ничего не говорится об этом. Этого нет ни в одном описании Призвания в Книге.

— Просто мы должны продолжать искать. Это не то, что ты можешь прочесть на каждом углу.

В Книге Лун должен был быть ответ, если бы нам только найти его. Мы не могли больше думать ни о чём, кроме того, что через месяц можем потерять всё.

По ночам мы допоздна не спали и беседовали, лёжа в своих кроватях, потому что уже сейчас каждая ночь, казалось, приближала нас к ночи, которая могла стать последней.

О чём ты думаешь, Ли?

Ты действительно хочешь знать?

Я всегда все хочу знать.

Хотел ли я знать? Я взглянул на мятую карту на стене: тонкая зелёная линия соединяла все места, о которых я читал. Все они были там — города моего воображаемого будущего — объединённые одной линией, с флажками и воткнутыми в них булавками. За шесть месяцев многое изменилось. Больше не было тонкой зелёной линии, которая могла привести меня в будущее. Только девушка.

Но теперь её голос стал таким тихим, что мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать её.

Часть меня хотела бы, чтобы мы никогда не встретились.

Ты шутишь, да?

Она не ответила. Не сразу.

Просто это всё так сильно усложняет. Раньше я думала, что могу многое потерять, но теперь у меня есть ты.

Я понимаю, о чём ты.

Я снял абажур с лампы рядом со своей кроватью и посмотрел прямо на лампочку. Когда я глядел прямо на неё, яркий свет обжигал глаза и не давал заплакать.

И я могу потерять тебя.

Этого не случится, Ли.

Она молчала. Мои глаза были на время ослеплены световыми завитками и полосками. Я не мог разглядеть даже синий потолок своей спальни, хотя смотрел прямо на него.

Обещаешь?

Обещаю.

Она понимала, что это обещание, которое я, возможно, не сдержу. Но я справлюсь, чего бы это ни стоило, потому что я найду способ сдержать обещание.

Выключая на ощупь свет, я обжег руку.

Глава 28

Четвертое февраля. Песочный человек или кто-то вроде него

(переводчик: Ирина FoxyFry Смирнова)

День рождения Лены через неделю.

Семь дней.

Сто шестьдесят восемь часов.

Десять тысяч восемь секунд.

Выбери призвание.

Лена и я были вконец истощены, но мы все же прогуляли школу, чтобы снова посвятить день Книге Лун. Я стал специалистом по подделыванию подписи Аммы, что касается Лены, то мисс Хестер не отважилась бы спрашивать записку от Мэйкона Равенвуда. Был прохладный, но ясный день, и мы, съежившись под старым спальным мешком из Колотушки, сидели, прижавшись друг к другу, в холодном саду Гринбрайера, в тысячный раз пытаясь найти в этой Книге то, что могло бы нам помочь.