23 - Игорь Лесев

– Ось тут йийи голова. Туды йдуть ногы.

Только сейчас я пригляделся чуть внимательней к месту, куда указал сторож. Последнее время часто шли дожди, и земля именно в этом месте осела чуть глубже, чем в остальной части канавы. К тому же, получается, похоронили Анилегну не к забору ногами, как всех умерших здесь хоронят, а вдоль забора.

– Ты ее здесь закопал? – я как-то незаметно перешел со сторожем на «ты».

– Я.

– А кто похоронен в официальной могиле Ангелины?

– Нэ знаю. Жинка якась.

У меня похолодело в груди. Я почему-то подумал о своей маме.

Глава 49

ОПЕРЕЖЕНИЕ

21 апреля. Пятница

Это фобия. Я просто перепуганный придурок. Нельзя вообще о таком думать. Я действительно постоянно призываю беду. И – стоп! Эсэмэску от мамы я получил прошлой ночью! А хоронили женщину в могиле Анилегны неделю назад! Там не может быть моей мамы. Просто не может – и хватит.

С такими мыслями я перешел мост и оказался в городе. Впереди начинался старый город, затем монумент Вечного огня, «Детский мир» и дальше – площадь Мира. Именно на ней и располагалась районная библиотека городка Г. По дороге мне стало попадаться все больше людей, среди которых, к счастью, пока не было ни одного знакомого. Впрочем, одной из особенностей этого тухлого городишки заключалась в том, что меня как раз могли и узнать, в то время как я об этом мог даже не догадываться.

Я уже прошел половину пути к библиотеке, как заметил краем глаза сумбурное движение на противоположной стороне улицы. Лишь чуть повернув голову, я увидел офицера с повязкой «П» на рукаве и двух солдатиков. Все трое быстрым шагом двигались в мою сторону. Я тут же сообразил, что если милиция меня на некоторое время в таком одеянии оставит в покое, то военная комендатура Г. может с успехом временно занять их место. Сорваться с места и попробовать убежать, конечно же, можно, но тогда в библиотеку я уже точно не попаду. Но и не показывать же им удостоверение помощника народного депутата? Я шел чуть впереди, и патрульные могли предположить, что я их еще не увидел: поэтому я резко свернул в узкую улочку и завернул за двухэтажный дом. За спиной я услышал топот кирзовых сапог. Времени размышлять не было, я перепрыгнул низенький забор, который начинался от дома и шел вдоль всей узкой улочки, и прижался к одинокому кусту, прилегающему к этому же забору. Тут же в полуметре от меня остановилось три пары сапог, и я услышал голос:

– Убежал сучок?

– Сейчас найдем, товарищ капитан!

Товарищ капитан, так же как и мой депутат С., любит употреблять словечко «сучок» к своим подчиненным. Видимо, у них какая-то особенная любовь к древесине. Я еще плотнее прижался к кусту, стоит только этим солдафонам заглянуть за забор, как я тут же буду обнаружен.

– Женщина, вы тут курсантика не видели? – обратился к кому-то товарищ капитан.

– Не видала.

У меня похолодела спина. Это был голос Обуховой!

– Так, ты давай за дом, а мы дальше по улице, – скомандовал капитан, и солдафоны разбежались в разные стороны.

Я остался лежать под забором, уже практически забыв про них и прислушиваясь к удаляющимся шагам Обуховой. Когда топот кирзовых сапог стих совсем, я посмотрел в щель: за поворотом на улицу, с которой я только что свернул, скрылась фигура в черном, прихрамывая на одну ногу. Пусть и со спины, но я ее узнал, это точно была Татьяна Александровна Обухова. Как только она скрылась за поворотом, я выпрыгнул из-под своего куста и, перепрыгнув забор, направился вслед за женщиной. Несколько секунд подождав, я вышел за Обуховой обратно на улицу – она направлялась в центр. Татьяна Александровна явно куда-то спешила, по крайней мере, шла значительно быстрее среднестатистической женщины, которой уже за пятьдесят. Попеременно оглядываясь назад, чтобы из-за спины не выскочил патруль, я последовал за Обуховой. Каково же было мое удивление, когда она свернула на площади Мира и направилась прямо в библиотеку.

Районная библиотека представляла собой большое двухэтажное здание с мраморными колоннами и была одним из самых красивых строений в Г. Напротив через площадь располагался бывший Дом пионеров, ныне занятый налоговой, слева от библиотеки находился кинотеатр, а справа уродливая трехэтажка горсовета. И в центре всего этого архитектурного ансамбля гордо возвышался памятник Владимиру Ильичу Ленину.

Обухова на несколько секунд задержалась возле одной из колонн, а затем скрылась за дверью библиотеки. Я проследовал за ней и тут же увидел причину ее заминки. На колонне висела моя отксеренная паспортная фотография, сверху которой красовалось жирное «Розшукується». Натянув поплотнее на голову берет, я вошел в библиотеку.

Собственно библитека располагалась на втором этаже, в то время как весь первый этаж представлял из себя непонятно что. Здесь была и парикмахерская, и студия звукозаписи, и танцевальный кружок, и еще черт те что.

По лестнице прошлепали ноги Обуховой, затем сверху скрипнула дверь. Обухова прошла в библиотеку. Я остановился перед лестницей в нерешительности. Идти наверх? И как я покажусь на глаза Обуховой? Но и не идти нельзя – вчерашняя записка явно указывала на некую тайну, хранящуюся в библиотеке.

В это время кто-то вошел в холл и, вспомнив про свой портрет на колонне (а каждая морда обязательно остановится и прочитает, кого это там разыскивают), я ринулся вверх по лестице и остановился только возле самой двери. Чертов посетитель холла тоже поднимался по лестнице вслед за мной, ему именно сейчас приспичило что-то почитать. Я лихорадочно стал вспоминать план библиотеки, в которой не был уже уйму лет. Сразу за дверью маленький коридорчик. С правой стороны – основной фонд. С левой – периодика. И двери всегда нараспашку. Куда Обухова пошла? Пусть в зал периодики. Значит, мне направо. Шаги за моей спиной уже приблизились вплотную, и я, открыв скрипучую дверь, вошел в коридор и сразу же повернул направо. Прямо передо мною стояла спина Обуховой, и я в последний момент успел свернуть в зал периодики. Тут же я услышал крик библиотекарши:

– А кто это туда зашел? Зал периодики до понедельника не работает.

Но в этот же момент дверь отворилась снова, и я мельком увидел входящего старичка:

– Здравствуйте! Это я. Пришел обменять книги.

– Уже все успели прочесть? А чего в зал периодики заходите, давайте сюда идите, – библиотекарша, на мое счастье, повесила посещение зала периодики на старичка. – Татьяна Александровна, одну секунду. Сейчас читателя отпущу и все вам покажу. Я подготовила.

Что покажет? И что она подготовила? Я спрятался за стеллажами с журналами и газетами. Из противоположного зала раздавались голоса старичка и библиотекарши (старичок все никак не унимался и просил подыскать ему чтиво «в его вкусе»). А я стал оглядываться, ища глазами то, что могла подготовить Обуховой библиотекарь. Мои глаза наткнулись на плотную стопку пожелтевших газет, которые стояли отдельно от других под библиотекарской стойкой. Сама стойка располагалась впритык к открытой двери в коридор, и уже оттуда было видно стоящую вполоборота Обухову, которая молча ждала, когда старичок наконец уйдет. Газетная стопка была связана веревкой накрест, и под ней был тетрадный лист с какими-то крупными каракулями. Я прищурился и увидел две большие литеры, небрежно выведенные карандашом: «Т.А.». Татьяна Александровна. Это для нее! Я встал на карачки и стал двигаться к стойке.