Изгнанники, или Топ и Харри - Лизелотта Вельскопф-Генрих

и сам поймет, что для пользы дела Харке лучше и вторую половину ночи провести в дозоре.

Договорившись с тремя разведчиками из своей группы отправиться в дозор пешком, Харка оставил Чалого на привязи. Он встретился с товарищами на месте остановки поезда. Обсуждать им было нечего: они понимали друг друга без слов. У них были свои условные жесты и знаки на любое время дня и ночи, и они уже знали, какой участок должны были охранять сегодня. То, что командовал группой самый младший из них, получилось само собой. Остальные трое охотно полагались на него, а разведчик, который официально отвечал за их службу, неофициально переложил эту ответственность на юного индейца.

Когда они уже тронулись в путь, появились Шарлемань и Макки.

– Вот он! – сказал Макки.

– Эй, приятель, ты что, меня не узнаёшь? – обратился Шарлемань к Харке.

– Узнаю.

– Ну, как поживаешь?

– Хорошо.

– Я смотрю, тут все еще неспокойно. А что слышно про Сыновей Большой Медведицы?

– Никаких следов.

– Никаких следов? Надо же… Может, они и в самом деле ушли? Или это просто военная хитрость?

– Всего хорошего, – ответил Харка и пошел вместе с остальными дозорными на север.

Шарлемань и Макки проводили их взглядом.

– Чего ты еще ждешь? – спросил Макки, когда они скрылись в темноте и он увидел, что Шарлемань не собирается уходить.

– Ты ничего не заметил?

– А что я должен был заметить?

– Краснокожий вдруг так резко оборвал разговор.

– А что тут удивительного? Они все такие, эти индейцы.

– Ему что, трудно было ответить? Но, видно, он не любит, когда его спрашивают о Сыновьях Большой Медведицы.

– Возможно. Какое мне до этого дело!

– Как бы не получилось так, что это станет для всех нас главной заботой.

– Не понимаю.

– Он ведь родом из этого племени. Одному черту известно, сколько у него там еще осталось дружков.

– Ты думаешь?..

– Считай, что я тебе ничего не говорил. Но я как вспомню, как они нас всех хотели отравить… так, по мне, лучше бы на месте этого щенка из Сыновей Большой Медведицы был какой-нибудь другой разведчик!

Макки сплюнул:

– Я вообще не люблю краснокожих! Говорят, они сегодня тоже придут на вечеринку. На кой черт их позвали? Джо Брауну осталось только пригласить пару негров для полного счастья!

– Я бы не удивился. Надо держаться вместе.

Они вернулись в лагерь.

Время шло. Около полуночи многие – и мужчины, и женщины – были еще на ногах. Всем хотелось увидеть прибытие поезда. Хозяйственные поезда тоже ходили еще нерегулярно. Иногда они сходили с рельсов от ураганного ветра, или стадо бизонов преграждало путь локомотиву. Индейцы время от времени незаметно разбирали пути: они уже давно поняли, что загадочный огнедышащий зверь может двигаться лишь по этой железной дороге, а на голой земле становится совершенно беспомощным.

Поезд должен был доставить не только материалы, но и деньги и провиант. Все всматривались во тьму.

Когда в глубокой тишине ночной прерии послышался шум поезда, грянул хор радостных возгласов, а когда с пыхтением и свистом показался из-за поворота паровоз, мужчины стали хлопать друг друга по плечам, потому что все сомнения наконец отпали: поезд благополучно достиг цели, и теперь можно со спокойной душой отпраздновать отъезд Джо Брауна. Машинист затормозил, поезд остановился. Грузчики сразу же приступили к работе.

Джо стоял с Генри и начальником лагеря Тэйлором.

– Ну вот, хоть в последний день все идет как по маслу, – сказал инженер. – Теперь можно и выпить! Пошли!

Вместе с двумя другими инженерами, в том числе с преемником Брауна, они не спеша направились на главную площадь, к огромной палатке, служившей столовой и салуном. Посреди простых столов и скамей возвышался помост, на котором уже собрались музыканты во главе с цыганом-скрипачом. Когда в палатку вошла группа почетных гостей, оркестр исполнил туш, а из-за столов раздались приветственные крики. Палатка быстро заполнялась людьми. Отдельные звуки скоро слились в громкий гул.

Столы и скамьи были установлены так, что вдоль стен, по всему периметру палатки, образовался коридор. Внутри этого внешнего каре было выстроено еще одно, соединенное с «коридором» узкими проходами для официантов – в форме английского флага.

Стол для инженеров и начальника лагеря находился в центре «коридора» торцевой стороны палатки. На противоположной стороне располагалась барная стойка.

Стол, за которым должен был сидеть Джо Браун, накрыли скатертью и украсили цветами. В привычной обстановке это выглядело странно, даже нелепо, и Генри ничего об этом не знал, но сделал вид, как будто так и должно быть. Джо Браун в центре, его преемник слева от него, начальник лагеря справа представляли собой нечто вроде президиума. За спиной у них проходил широкий «коридор», и официантам было удобно обслуживать их. За этим же столом нашли карточки со своими именами и другие инженеры, бухгалтер, кассир и начальник всего строительства.

Пришла Дейзи – Вики и спросила, чего желают господа. Джо сделал заказ на весь стол. Поискав глазами своих товарищей, которые были с ним с самого начала их первопроходческой жизни, он увидел, что места для них были предусмотрены за двумя следующими столами, ближе к центру. Кровавый Билл пришел с Длинной Лилли. Появился и Шарлемань. Вслед за ним показался Рыжий Джим – высокий, широкоплечий, одетый с иголочки во все кожаное, в полном вооружении, только без винтовки. Оба его дружка тоже имели при себе ножи и револьверы. Потом пришел Маттотаупа. Волосы его были гладко зачесаны и заново заплетены в косички, а на затылке, за полоской из змеиной кожи, торчали два орлиных пера, которые бывший вождь надевал лишь в особых случаях. На нем была куртка, красиво расшитая узорами. Это были не те узоры, которыми обычно украшают свою одежду дакота. Куртку Маттотаупе сшили в одной деревне племени пауни. Но об этом знали лишь немногие. Из белых людей – никто. Маттотаупа со своим необыкновенно высоким ростом являл собой величественное зрелище. Благодаря не только нарядной одежде, но и гордой осанке, которую принял в этот вечер. Рыжий Джим, глядя на него издали, подумал: «Что это с ним? Какая муха его вдруг опять укусила? Ведет себя не как индеец, которого позвали в гости как старого боевого товарища, а как вождь, принимающий гостей!» Следом за отцом шел Харка, уже почти не уступавший ему в росте, но еще по-юношески стройный. Торс его был обнажен – летней куртки у него вообще не было, весь его гардероб состоял из самой необходимой зимней одежды. В свое время в упорном нежелании сына заказать праздничный наряд Маттотаупа увидел презрение