Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами - Генри Мэйхью

они серебряные. Я тщательно завернул их и положил в свой карман. Заглянув в несколько потайных выдвижных ящиков в шкафу, я обнаружил завещание и другие документы, которые, как я знал, для меня бесполезны. Я положил их назад на свое место и не уничтожил ни один из них. Также нашел несколько ювелирных изделий и несколько однофунтовых ирландских банкнот. Аккуратно положил их к себе в карман и пошел к парадной двери. Был подан сигнал о том, что кэб стоит наготове. Я вышел, закрыл за собой дверь и ушел с награбленным.

Я проник в дом около половины двенадцатого ночи, а вышел около половины третьего утра. Я видел служанку, спавшую в кухне, и двух молодых женщин в гостиной в задней части здания. Я не поднимался на верхние этажи, но слышал храп. Два или три раза люди просыпались и что-то говорили, и это заставляло меня быть осторожным.

Я шел по коридору очень тихо, чтобы не разбудить двух молодых женщин в гостиной и служанку в кухне. Вокруг было так тихо, что малейший звук побеспокоил бы их.

Я бесшумно открыл дверь и вышел наружу, когда мои приятели подали сигнал. Было холодное, сырое утро, что было благоприятно для нас, так как на улице не было никого, кто мог бы нас увидеть, а полицейский, наверное, стоял где-нибудь на углу и курил трубку, как они это делают в таких случаях. Я запрыгнул в кэб вместе со своими приятелями, и мы поехали в Вестминстер. Стоимость награбленного составила приличную сумму, которую мы поделили между собой. Следующие три или четыре недели мы провели очень весело, вместе с нашими женщинами. В таких случаях мы давали кэбмену два соверена за беспокойство, независимо от того, было ли ограбление успешным или нет, и ставили выпивку.

Вскоре после этого ко мне подошел один человек, с которым я общался, играл в карты и выпивал раньше в Вест-Энде. Это был молодой человек, оставшийся без работы. Он обратился ко мне так: «Джим, как поживаешь?» Я ответил: «Ничего, нормально». Он спросил меня, нет ли у меня работы для него. Я ответил, что нет, и поинтересовался, нет ли у него чего-нибудь для меня. Он сказал, что поможет мне обчистить дом своей бывшей любовницы. По его словам, футляр с драгоценностями лежит в дальней комнате на столе; он предупредил меня, чтобы я был очень осторожным и чтобы меня не увидел дворецкий, который часто ходит вверх-вниз по лестнице. Мы вдвоем решили ограбить этот дом. Мой спутник стоял снаружи и наблюдал, а я в это время должен был проникнуть внутрь.

Я вошел с помощью отмычки, в то время как семья ужинала, и поднялся по лестнице, никем не замеченный. Когда я шел в дальнюю комнату, мне помешала молодая женщина, которая стала подниматься по лестнице. Я побежал на третий этаж, чтобы спрятаться, и обнаружил в помещении кровать. Я спрятался под кроватью, когда в комнату вошла молодая женщина со служанкой, которая несла лампу. Они заперли дверь и задернули шторы, и молодая женщина начала раздеваться в присутствии служанки. Потом служанка умыла ее лицо и шею. Женщина была молода и красива. Лежа под кроватью, я отчетливо видел, как служанка надушила ее белье. Затем она стала одеваться и украшать себя и сказала служанке, что идет в город ужинать и ее не будет дома раньше двух или трех часов ночи; она не хотела, чтобы служанка ее дожидалась, а велела ей оставить горящую лампу. Как только она и горничная вышли из комнаты, я вылез из своего укрытия и, оглядевшись, увидел для себя небольшую поживу: маленький медальон и золотую цепочку, золотой футлярчик для карандаша и серебряный наперсток. Когда спускался по лестнице на второй этаж с этими вещами в кармане, я завладел футляром с украшениями, которые, на мой взгляд, представляли большую ценность. Я вернулся в вестибюль и около полуночи вышел из дома, не дождавшись никакого сигнала от своего спутника.

Когда мы отвезли драгоценности к скупщику таких вещей, он сказал нам, что они не представляют большой ценности; это были не бриллианты и изумруды, как мы решили, хотя и были оправлены в чистое золото лучшего качества, и принесли нам лишь 22 фунта стерлингов.

Глядя на них, мы воображали, что они должны были бы стоить гораздо больше, и были сильно разочарованы.

Вскоре после этого мы решились на другое ограбление в Вест-Энде. Один из нас был наружным наблюдателем, а двое других влезли в дом через решетку под окном магазина и спустились в кухню по веревке. Мы получили сигнал к началу работы. Первым делом мы должны были поднять окно в кухне. Когда проникли внутрь, опустили кухонное окно, спустили штору и зажгли свечу. Мы огляделись и не увидели ничего, что стоило бы украсть. Пошли к лестнице, чтобы пробраться в магазин. Когда мы взламывали комод, спугнули большую кошку, которая оказалась в комнате. Достали кусочки мяса и бросили их кошке. Животное было так возбуждено, что вспрыгнуло на каминную полку и разбило несколько украшений. Это разбудило старика, находившегося в фасадной части дома на втором этаже. Он позвал слугу: «Джон, в доме кто-то есть». Мы не имели возможности открыть дверь, и нам пришлось уходить через окно. Старик спустился по лестнице в ночной сорочке с пистолетами в руках как раз тогда, когда мы вылезали из окна. Он выстрелил, но промахнулся. Я прыгнул так поспешно, что ушиб внутренности. Мои приятели доставили меня в кэбе в Вестминстер; я пролежал шесть недель и был очень слаб. Деньги мои были потрачены, а так как моя женщина не могла достать денег, мои приятели сказали, что мне лучше познакомиться с их «дружками». Состоялась дружеская встреча, и они собрали около 8 фунтов мне в помощь.

Когда я поправился, мой приятель попал в тюрьму, пытаясь провернуть одно дело в Риджент-парке, и это была большая потеря для меня. Его судили в Олд-Бейли (центральный уголовный суд в Лондоне. — Пер.) и отправили в пожизненную ссылку. Это был мой верный товарищ, и в течение какого-то времени я содержал его жену и детей. В следующий раз я вместе с другим приятелем познакомился с подручным в питейном заведении в Вест-Энде. Он попросил угостить его выпивкой и сказал, что лишился работы. Мы поставили ему выпить и кое-что на закуску. Завязался разговор. Он сказал нам, что в доме, в котором не так давно служил, можно поживиться парой сотен фунтов, прежде чем будет оплачен счет пивовару.