Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина

Руслане нужен был отец, и я не могла ее дальше обворовывать.

Не имела никакого права, как и говорили Марго, мама, Муся… Только вот эту правоту мне очень сложно было признать – это как наступать себе же на горло, но… Ради дочери я согласна была пожертвовать многим.

Дальше было три мастер-класса, которые я выдержала на чистом упрямстве. С каждым часом мне становилось все хуже и хуже. Пришлось договориться о замене.

Похоже, никакие иммуностимуляторы не спасли меня от простуды, которая стремительно захватывала тело. Чтобы не заразить никого, я собралась домой. Тренировку с Хорьковым тоже отменила.

Когда вышла на парковку, перед глазами уже все плыло, походка была нетвердой, меня шатало так, точно попала в зону турбулентности.

Я уже понимала, что стоит вызвать такси, сама все равно не доеду. Но телефон остался в сумке, которую я забыла в машине. Сил хватило лишь на то, чтобы дойти до автомобиля.

Я вытащила ключи – руки так тряслись, что было страшно смотреть, – они выпали в снег.

А потом я расплакалась.

От бессилия нагнуться за связкой. От усталости и какой-то глупой детской обиды за то, что заболела.

– Вась? – словно через толщу воды послышался голос Дубравина.

Когда Кеша схватил меня за плечи и вгляделся в мое лицо, я глазам своим не поверила.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел пригласить тебя на ужин. Раз уж ты все равно оказалась в городе, – сказал бывший.

– Ты следил за мной?

– Звонил Марии Степановне, – ответил Дубравин, хмурясь и щупая мой лоб.

– Кому? – не сразу поняла я и вдруг стала ластиться к его ладони. Ужасно приятной она была, прохладной, сухой... – Муся меня сдала? Что, спелись?

– Да ты горишь!

– Ты только заметил? – едва ворочала языком я, привалившись к бывшему мужу. Он еще и пах так приятно, что мне безумно хотелось попробовать его кожу на вкус. А когда я это сделала, то Дубравин мелко задрожал и рвано выдохнул. – Уйди, и мне станет прохладнее.

– Что, все же промерзла тогда? – хрипло спросил он. – Пойдем, милая, я о тебе позабочусь.

– Сомневаюсь, – выдала я, но сил сопротивляться тоже не было, поэтому я не стала. А может, потому, что мне хотелось, чтобы обо мне позаботились. Именно он.

Как я объяснила Дубравину упавшие ключи и сумочку, закрытую в машине, не помню, но по факту мои вещи оказались при мне. Хотя автомобиль остался на парковке, а поехали мы на Кешином монстре. Бывший муж, как всегда, за руль не садился, поэтому составлял мне компанию на заднем сиденье.

Я млела от запаха его парфюма и не могла заставить себя перестать прижиматься носом к мужской шее.

Дубравин поглаживал меня по спине и дышал, словно настоящий марафонец.

– Как же ты так умудрилась, милая? – все сокрушался он. – Так и знал, что твое махание лопатой просто так не пройдет.

– Это все ты виноват.

Он даже отрицать не стал.

– Да, я должен был вмешаться, но…

– Боялся получить лопатой в лоб? – хихикнула я. – Я могу.

Дубравин рассмеялся.

– Я знаю, Васен, – сказал он. – Ты все можешь. И даже без меня. Это только я никогда не обладал такой способностью.

Отвечать я не собиралась, мысли были тяжелыми и долго в голове не задерживались. Гораздо приятнее оказалось опереться на Дубравина, спрятать лицо у него на груди и попытаться заснуть. Пусть даже этот сон опутывал меня горячими липкими щупальцами.

Вместо дома мы приехали в больницу, какую-то частную клинику, где меня тщательно осмотрел дежурный врач. Так старался, будто я оказалась самым важным пациентом для него. Я подозревала, что для такого отношения Дубравин сыграл не последнюю роль.

– И зачем это все? Обычная простуда, просто надо отлежаться – и само пройдет, – проворчала я, когда мы вновь оказались в салоне автомобиля.

– Нужно было удостовериться, – сказал Дубравин. – К тому же я прекрасно помню, как у тебя проходит обычная, по твоим словам, простуда.

И правда, я всегда болела редко, но… метко, как говорится. Со всеми вытекающими осложнениями, высокой температурой, почти до потери сознания, и остальным букетом неприятностей.

– Какая у тебя хорошая память, – протянула я, стараясь держаться на расстоянии.

После жаропонижающего укола ко мне вернулись здравомыслие и… стыд. Теперь я горела не от поднятия температуры, а из-за свежих воспоминаний, как липла и вешалась на бывшего мужа.

Только ведь жар в голову ударил, как я ее сразу и потеряла… А ведь обещала себе никогда больше не подпускать этого мужчину близко, но не получалось. Совершенно не получалось. И кто тому был виной?

Ответа на этот вопрос у меня не оказалось, как ни искала.

– Ко всему, что относится к тебе, да, – кивнул Дубравин, заставив мое сердце ускорить бег. Хотя… оно и так хорошенько частило. Я продолжала списывать это на простуду и принятие лекарств. Эти причины казались мне более удобными, чем принятие правды.

– Ты всегда умел красиво говорить, – фыркнула я. – Но это не отменяет того факта, что ты, Кеша, являешься патологическим лгуном. И сейчас…

– И сейчас точно не вру, – перебил он.

– Мне нужно поверить тебе на слово?

– Ты ко мне слишком строга, Вася, – покачал головой бывший муж. – Даже после стольких лет?

– А разве у предательства есть срок годности? – выпалила я, даже не задумываясь.

– А у любви? У любви, Вася, есть срок годности?

На это мне ответить было нечего. Я лишь нижнюю губу закусила и отвернулась. Слезы к глазам подступили, и ком в горле встал.

Не Дубравину было о любви рассуждать. Не мне было его слушать. Но…

–