Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

ГЛАВА X. Феррара 1378–1534

I. ДОМ ЭСТЕ

В первой четверти XVI века самыми активными центрами Возрождения были Феррара, Венеция и Рим. Студенту, который сегодня бродит по Ферраре, трудно поверить — пока он не войдет в могущественный Кастелло, — что этот дремучий город когда-то был домом могущественной династии, чей двор был самым роскошным в Европе, а среди пенсионеров был величайший поэт того времени.

Своим существованием город был обязан отчасти своему положению на торговом пути между Болоньей и Венецией, отчасти — сельскохозяйственной глубинке, которая использовала его как торговый центр и сама обогащалась за счет трех рукавов По. Он был включен в состав территории, переданной папству Пипином III (756) и Карлом Великим (773), и вновь передан церкви графиней Матильдой Тосканской (1107). Формально признавая себя папской вотчиной, он управлялся как независимая коммуна, в которой доминировали соперничающие торговые семьи. В результате междоусобиц она приняла графа Аццо VI Эсте в качестве своего подесты (1208) и сделала этот пост наследственным в его потомстве. Эсте был небольшим императорским вотчиной в сорока милях к северу от Феррары, которую император Отто I подарил графу Аццо I Каносскому (961); в 1056 году он стал резиденцией семьи и вскоре дал ей свое имя. От этого исторического дома произошли более поздние королевские семьи Брауншвейг и Ганновер.

С 1208 по 1597 год Эстенси правили Феррарой формально как вассалы империи и папства, но практически как независимые лорды, носившие титул маркиза или (после 1470 года) герцога. Под их властью народ процветал, обеспечивая потребности и роскошь двора, который развлекал императоров и пап и содержал знатную свиту ученых, художников, поэтов и священников. Несмотря на беззаконную жестокость и частые войны, Эстены сохраняли верность своих подданных на протяжении четырех столетий. Когда легат папы Климента V изгнал Эстенси и провозгласил Феррару папским государством (1311), народ счел церковное правление более неприятным, чем светская эксплуатация; он изгнал легата и вернул Эстенси к власти (1317). Папа Иоанн XXII наложил на город интердикт; вскоре жители, лишенные таинств, начали роптать. Эстенси искали примирения с Церковью и добились его на жестких условиях: они признали Феррару папской вотчиной, которой будут управлять как наместники папы; они обязались сами и их преемники выплачивать из доходов государства ежегодную дань папе в размере 10 000 дукатов (250 000 долларов?).1

Во время долгого правления Никколо III (1393–1441) дом Эсте достиг апогея своего могущества, управляя не только Феррарой, но и Ровиго, Моденой, Реджо, Пармой и даже, на короткое время, Миланом. Никколо женился так же широко, как и правил, имея длинную череду жен и любовниц. Одна особенно красивая и популярная жена, Паризина Малатеста, прелюбодействовала со своим пасынком Уго; Никколо обезглавил их обоих (1425) и приказал предать смерти всех женщин Фаррарезе, осужденных за прелюбодеяние. Когда стало ясно, что этот указ грозит обезлюдеть Ферраре, его перестали исполнять. В остальном Никколо правил хорошо. Он снизил налоги, поощрял промышленность и торговлю, вызвал Теодоруса Газу для преподавания греческого языка в университете и поручил Гуарино да Вероне основать в Ферраре школу, соперничающую по славе и результатам со школой Витторино да Фельтре в Мантуе.

Сын Никколо, Леонелло (1441–50), был редким явлением — правитель одновременно мягкий и мужественный, утонченный и компетентный, интеллектуальный и практичный. Обученный всем военным искусствам, он дорожил миром и стал любимым арбитром и миротворцем среди своих коллег-правителей в Италии. Обученный Гуарино литературе и письму, он стал — за поколение до Лоренцо Медичи — одним из самых культурных людей эпохи; ученый Филельфо был поражен тем, как Леонелло владел латынью и греческим, риторикой и поэзией, философией и правом. Этот маркиз был тем ученым, который первым предположил, что предполагаемые письма святого Павла к Сенеке были поддельными.2 Он основал публичную библиотеку, дал новые средства и вдохновение Феррарскому университету, привлек к его работе лучших ученых, которых смог найти, и активно участвовал в их дискуссиях. Его правление не омрачили ни скандалы, ни кровопролития, ни трагедии, за исключением его трагической краткости. Когда он умер в возрасте сорока лет, вся Италия оплакивала его.

Череда способных правителей продолжила золотой век, начатый Леонелло. Его брат Борсо (1450–71) был человеком более суровым, но придерживался политики мира, и процветание Феррары стало предметом зависти других государств. Он не заботился о литературе и искусстве, но поддерживал их в достаточной мере. Он управлял своим королевством с мастерством и сравнительной справедливостью, но облагал свой народ высокими налогами и тратил большую часть его средств на придворные зрелища и представления. Он любил чины и титулы и мечтал стать герцогом, как миланские Висконти; дорогими подарками он убедил императора Фридриха III возвести его в достоинство герцога Модены и Реджио (1452) и отметил это событие дорогостоящим праздником. Девятнадцать лет спустя он добился от другого своего феодала, папы Павла II, титула герцога Феррары. Его слава распространилась по всему средиземноморскому миру; мусульманские государи Вавилонии и Туниса присылали ему подарки, считая его величайшим правителем Италии.

Борсо повезло с братьями: Леонелло, который подавал ему лучшие примеры, и Эрколе, который отказался санкционировать заговор с целью его низложения, до конца оставался его верным помощником, а теперь унаследовал его власть. В течение шести лет Эрколе продолжал править, сохраняя мир, пышность, поэзию, искусство и налогообложение. Он скрепил дружбу с Неаполем, женившись на дочери короля Ферранте Элеоноре Арагонской, и приветствовал ее самыми пышными празднествами, которые когда-либо видела Феррара (1473). Но в 1478 году, когда Сикст IV объявил войну Флоренции из-за того, что она наказала заговорщиков Пацци, Эрколе присоединился к Флоренции и Милану против Неаполя и папства. После окончания этой войны Сикст побудил Венецию присоединиться к нему и напасть на Феррару (1482). Пока Эрколе лежал в постели, венецианские войска продвинулись до четырех миль от города; лишенные собственности крестьяне толпились у ворот и присоединились к всеобщему голоду. Тогда темпераментный папа, опасаясь, что Феррара достанется Венеции, а не папству или его племяннику, заключил мир с Эрколе, и венецианцы, сохранив Ровиго, удалились в свои лагуны.

Поля снова были засеяны, в город поступало продовольствие, торговля возобновилась, можно было собирать налоги. Эрколе жаловался, что штрафы, взимаемые за богохульное сквернословие, снижаются