У любви есть время - Екатерина Шерив

не позволили ей увлечь себя дальше и она, словно очнувшись ото сна, вдруг вспомнила, где они находились. А ещё она вспомнила, что Максим находился совсем рядом. Она вела себя по отношению к нему просто омерзительно!

Аэлита попыталась вырваться.

– Ты забыл, где мы находимся? Сюда могут войти в любой момент. Отпусти меня сейчас же!

Павел сразу отстранился от неё. Аэлита не могла поверить, что он так запросто послушался её. Получив свободу, о которой только что просила, Аэлита не могла сдвинуться с места. А потом она увидела, как Павел одним резким движением сбросил на пол огромную кипу бумаг.

Аэлита вытаращила на него глаза, когда поняла, что он задумал.

– Вот именно! – сказал он. – Мы сделаем это здесь и сейчас, но на этот раз за дверью будет находиться он. Но несмотря на это ты не скажешь мне нет… Нет… ты не скажешь нет…

– Ты спятил? Здесь наверняка есть видеокам…

Она не успела договорить, потому что он накрыл её рот ещё одним поцелуем. Повторная попытка вырваться из его рук обернулась для неё тем, что она просто свалилась на стол. А он в это время лишил её той одежды, которая мешала им достичь максимальной физической близости. Она была бессильна… Но не против него, а против собственных чувств.

***

– Ты просто сумасшедший… – сказала Аэлита, поправляя на себе одежду.

– Можно подумать, я один в этом участвовал… – ответил Павел, но Аэлита не могла понять, где он находился. Наверное, он был где-то рядом, но сейчас она не могла найти в себе силы, чтобы посмотреть на него.

Она сползла со стола и подошла к двери.

– Теперь я уже точно не смогу пойти на это заседание… – Аэлита прислонилась к дверному косяку.

– Представь себе, я вообще не собирался в нём участвовать, – услышала она его голос.

– Ты меня прости, пожалуйста… – выдавливая из себя, проговорила Аэлита. – Если сможешь конечно, но… несмотря ни на что, я должна сейчас уйти.

Повисла мучительно долгая пауза. Аэлита уже хотела открыть дверь и выйти из кабинета, как вдруг Павел подбежал к ней и схватился руками за её плечи.

– Аэлита, я не понимаю тебя! Почему ты должна уйти? Какая сила заставляет тебя идти к нему? Я думал, мы сказали друг другу всё самое важное, но ты опять чего-то не договариваешь. Скажи мне всё прямо сейчас.

Его тёмно-зелёные, почти чёрные глаза умоляли её, несмотря на властные ноты в его голосе. Ей казалось, что своим поведением она была способна довести его до слёз.

Аэлита чувствовала себя расколотой на две части. Она боролась со своим противоречивым состоянием, но это отзывалось только жжением в груди. Внутри неё горел настоящий пожар. Она видела из этого единственный выход – быть откровенной до конца.

Она глубоко вздохнула, а потом невыносимое, мощнейшее и непреодолимое желание обнять его распустилось в ней как утренний цветок. Вдруг её голова оказалась на его плече, а руки заёрзали по его спине как карандаши по бумаге в неуклюжих детских руках.

– На самом деле я не хочу уходить. Я хочу остаться с тобой, – сказала она, касаясь губами его плеча через рубашку, – но я… начинаю ненавидеть себя за это.

Вдруг пальцы её расслабленных и мягких рук резко сжались, и она хотела оттолкнуть его, но Павел практически вплотную подвёл её к двери, одной рукой обнял за талию, а второй – приподнял за подбородок.

– Объясни.

Он создал ей такие условия, в которых трудно было в чём-то объясняться. Но, несмотря на это, она чувствовала себя так хорошо и безопасно, как под крышей во время проливного дождя или в тёплой куртке в зимний мороз. Окутанная ощущением уюта, Аэлита вдруг заговорила свободно и уверенно:

– Я хотела быть с Максимом… хотела жить простой и понятной жизнью. Но вы с мамой вмешались в это и превратили мои мечты в ноль. Вы заменили мои мечты своими. Я не могу простить вам этого! Не могу! Вы решили, что жизнь с Максимом – не моя жизнь. И сейчас… боже мой… это подтверждается! Но мне невыносима мысль об этом. Мне нужно то, во что я верила, а не навязанное и приписанное мне тобой и мамой!

– Аэлита, ты думаешь, я и твоя мама были уверены, что у нас с тобой всё сложится? Конечно же нет, – его пальцы скользнули от подбородка вверх по её щеке, медленно сделав несколько поглаживающих движений. – Твоя мама хотела для тебя лучшего. Она сразу поняла, что он тебе не подходит…

– Откуда она могла это знать? Одна я имею право распоряжаться своей жизнью! Вы же до сих пор не понимаете насколько сильно задели моё чувство собственного достоинства. Я же чувствовала себя никчёмной… как будто у меня собственных мозгов нет и за меня всё вынуждены решать другие. А у меня есть ум, есть индивидуальность, а вы растоптали это! Как я могу простить вас? И как ужасно понимать, что я оказывается прогнулась под ваши с мамой представления о моей жизни. И сейчас… глупо это отрицать. Я и не отрицаю… но я не могу, не могу смириться с этим!

Она попыталась вырваться, но Павел не отпустил её, и от бессилия её голова повисла на собственном плече.

– Аэлита, я и представить себе не мог… – Павел изумлённо заморгал. – Я не знал, насколько глубоко ты это переживала… Но ты должна понять, что… искалечишь себе жизнь, если разорвёшь то, что есть у нас с тобой…

Аэлита подняла голову и вцепилась в его большие ладони своими тонкими острыми коготками.

– Вы переписали мою жизнь по-своему, а я хочу свою жизнь обратно. Мне не нужна жизнь в вашем представлении. Мне нужна моя. Только моя!

– Аэлита, это же было триста лет назад. Зачем тебе возвращаться в прошлое? Его больше нет. Ты сделаешь себя несчастной. Ты этого хочешь?

Он практически вдавил её в дверь. Если бы сейчас кто-то открыл дверь с той стороны, они бы расшиблись от удара об пол.

– Я хочу почувствовать себя человеком, а не куклой. Пожалуйста, дай мне возможность разобраться в этом самой. Отпусти меня!

– И ты собираешься уйти с ним? – его руки крепко обхватили её запястья.

– Прости, но мне больше некуда уйти…

– И ты предпочитаешь разбираться в себе рядом с ним, а не со мной? – его неожиданно ровный и бесстрастный голос напугал её до жути. Она в панике попыталась найти ответ.

– Да… потому что рядом с тобой это