У любви есть время - Екатерина Шерив

Она всё-таки решила рискнуть и отправилась домой.

Домой… Неужели дом мужа стал и её домом? Чего ей там ждать? А вдруг Павел выгонит её на улицу? Если он так сделает, то окажется прав. Она заслуживала такого отношения.

Аэлита отошла на почтительное расстояние от метрополитена, когда дождь начал усиливаться. Она ускорила шаг, но дождь пошёл сильнее и моментально превратил дорожную пыль в густую грязь. Аэлита поскользнулась и упала, сильно ударившись о колено. После этого из её глаз сразу же вырвались слёзы. Рядом никого не было. Только стена из ливня. Но сквозь почти беспросветную жалость к себе у Аэлиты в мыслях промелькнул образ дочери.

Вся в слезах и основательно перепачкавшись в грязи, она еле-еле поднялась на ноги, и хромая побрела дальше.

Уже через пять минут ходьбы Аэлита промокла насквозь. Из-за ушибленного колена, она не шла, а как будто ползла на двух ногах. Но эта боль не могла заглушить боль её души. Она чувствовала, словно бродила по лабиринту и никак не могла найти выход. Ей хотелось остановиться, рухнуть на землю и закрыть глаза. Но она продолжала идти вперёд. Образ Эммы мелькал у неё перед глазами подобно путеводной звезде, и она шла на её свет, стиснув зубы. Но не только образ дочери подталкивал её идти вперёд. Аэлите было трудно признаться в этом даже себе, но лицо Павла маячило перед её глазами чаще, чем лицо родного ребёнка.

Дорога заняла, по её ощущениям, бесконечное количество времени. Когда Аэлита, наконец, оказалась у ворот дома, к которому шла, то испытала смешанные чувства. Она считала, что ей не было прощения. Поэтому ей было трудно даже поднять руку и нажать на кнопку звонка. Но если она этого не сделает, то ей останется только умереть.

Вдруг она почувствовала дрожь внутри тела, которая волнами вывела на поверхность кожи такой жуткий озноб, что у неё задрожали даже зубы. Аэлиту затрясло и ей показалось, что холод окружил её со всех сторон и больше никогда не выпустит из своей власти.

У Аэлиты подкосились ноги, и она прислонилась к воротам. Что ей делать? Она не знала, ждали ли её здесь… Ждали ли её вообще где-нибудь?

Перед тем как упасть без чувств у порога в грязную лужу, Аэлита успела нажать кнопку звонка.

***

Павел услышал дикие вопли Марго и выбежал из своей комнаты на лестничный марш. Он не мог поверить своим глазам, когда увидел, как Аня и Маша на руках вносят в дом бесчувственную Аэлиту.

– Господи, да она вообще жива или нет? – верещала Маргарита Васильевна. – Милочка, милочка! Очнитесь! Боже мой…

Когда до Павла дошло, что это действительно его жена лежит перед ним без сознания, вся насквозь промокшая и перепачканная в грязи, он нервно провёл рукой по вспотевшему лбу, а потом прикоснувшись к щекам Аэлиты, почувствовал, что она вся горит.

Крики Марго стали заразительны для Ани и Маши и они начали паниковать вслед за ней.

– Быстро все успокоились! – рявкнул на них Павел. – Сейчас же вызовите скорую помощь, а я пока постараюсь что-нибудь сделать.

Он подхватил Аэлиту на руки и понёс наверх.

– Быстро вызовите скорую помощь! – продолжал кричать он, поднимаясь с Аэлитой по лестнице.

Павел принёс её в спальню и положил на ковёр рядом с кроватью. А потом он стал быстро снимать с неё мокрую одежду.

– Что же ты творишь, глупая?.. Что же ты творишь?.. – приговаривал он.

Он достал из шкафа большое полотенце и стал обтирать им Аэлиту. Несмотря на сильный жар, её руки и ноги были ледяными. Павел старался разогреть их. Потом он посушил полотенцем её волосы, затем надел тёплую пижаму и уложил в постель, накрыв одеялом. Аэлита по-прежнему была без сознания.

– Эл, прошу тебя, очнись. Пожалуйста, открой глаза…

Павел просидел с ней около пяти минут, пытаясь согреть её руки, и мысленно проклинал, что скорая помощь так долго не едет

Вдруг он заметил, что Аэлита зашевелилась и немного сжала его руку.

– Уйди от меня… уйди…

Павел сначала подумал, что эти слова были адресованы ему и убрал руки. Но потом он понял, что Аэлита бредила.

– Нет… нет… нет… Убери от меня руки! Уйди… уйди…

– Аэлита, пожалуйста, успокойся… Ты в безопасности…

Но она не слышала его, а только продолжала мотать головой и бесцельно двигать руками.

Но потом Павел услышал, как она произнесла его имя.

– Паш… Паш… где ты? Пожалуйста, помоги мне… Где ты? Ну, где же ты?..

Своё имя из её уст он слышал впервые. Вдруг собственный голос одновременно удивил Павла и выдал очевидное. Он порывисто прижал её руки к своей груди и произнёс:

– Я здесь, любимая… здесь… рядом с тобой.

Он попытался согреть её ладони, прикасаясь к ним губами.

– Любимый, где же ты?.. Я так хочу к тебе…

Её голос переливался и горькой тоской, и проникновенным чувством, но Павел не был уверен, что последние слова были обращены к нему. Да и у него не было времени, чтобы об этом размышлять. Через две секунды в комнату вбежали Маргарита Васильевна и врач скорой помощи.

– Она здесь, доктор. Пожалуйста, спасите её… – прикладывая носовой платок к заплаканным глазам, произнесла женщина.

Доктором оказался уже немолодой седовласый мужчина в очках и с весьма серьёзным видом. Он имел вид человека, который немало повидал за свою жизнь.

– Оставьте меня с пациенткой наедине, – строгим голосом сказал он.

– Но я-то могу остаться? – спросил Павел.

– Я сказал наедине, – повторил мужчина тоном жёстче.

– Но я её муж, – скопировал Павел его тон.

– Вы что, оглохли? Я сказал, всем выйти из комнаты, чтобы я смог осмотреть пациентку.

Павел почувствовал, что мышцы на его лице стали подёргиваться. Он взял Маргариту Васильевну за руку и вышел с ней из спальни.

– Господи, Павлик, что же с ней произошло? – спросила Маргарита Васильевна.

– Откуда мне это знать! – нервно ответил Павел.

Когда врач наконец-то вышел из спальни, Павлу показалось, что прошла целая вечность. И он, и Маргарита Васильевна вопросительно посмотрели на него.

– Вы, я так понимаю, муж?

– Да. – Павел не стал препираться. – Как она?

Врач покосился на Маргариту Васильевну. Она выглядела так, как будто самое страшное уже случилось.

– Мы можем с вами пройти куда-нибудь и поговорить? – спросил врач, глядя на Павла.

– Да. Пройдёмте.

Павел повёл его в свой кабинет.

– Павлик, но… – только и успела произнести Маргарита Васильевна, когда Павел вместе с доктором вошли в кабинет и закрыли дверь.