Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - Джим Батчер

не оставалось, кроме как сидеть и наблюдать за происходящим в ошеломленном молчании.

Возможно, мне стоило бы пожалеть чувака. Исходя из его системы ценностей, он все равно что умер. Правда, не настолько, чтобы не видеть своими глазами невообразимое: мир, продолжавший существовать без него. Он превратился в живого, способного дышать призрака. Возможно, я бы мог испытывать к такому хоть какое-то сострадание.

Но, честно говоря, не испытывал.

Баттерс пошевелился и неуверенно сел, когда Фитц закончил накладывать вторую давящую повязку на ногу Дэниела. Сын Майкла негромко охнул от боли и несколько раз глубоко вздохнул. Его продолжало трясти, и бледность никуда не делась, но взгляд снова сделался осмысленным и твердым. Он встретился глазами с Фитцем и благодарно кивнул:

– Спасибо.

Фитц мотнул головой:

– Я-то ничего такого не сделал. Это вы двое его побили.

– Его побил отец Фортхилл, – поправил Дэниел. – Он знал, что с ним случится, когда шел сюда. И знал, что мы придем за ним.

Баттерс снова пошевелился и охнул.

– Фортхилл не ведет таких игр, – произнес он, не открывая глаз. – Он пришел сюда, чтобы дать миру шанс. – Он застонал и осторожно прижал руку к челюсти. – Нннгх… ой!

Дэниел нахмурился, размышляя:

– Думаете… он не хотел, чтобы мы его спасали?

Баттерс фыркнул и сморщился:

– Он знал, что мы придем ему на помощь, что бы он ни сделал. И знал, что, если чернокнижник нападет на него, кто-нибудь да изменит все в конце концов. Он человек мирный. Но это не значит, что глупый.

– Где он? – спросил Дэниел.

– У огня, – ответил Фитц. – Вон там, ярдах в тридцати отсюда. «Скорая» уже едет.

Баттерс застонал и медленно поднялся. Потом ощупал подбородок.

– Отведи меня к нему.

– Постойте-ка, – вмешался Дэниел. – Фитц… ты же убегал. Я могу тебя понять. Но ты вернулся.

Фитц коротко помолчал, поджав губы.

– Да, вернулся, а что?

– Почему?

Фитц пожал плечами:

– Это Дрезден. Он сказал, что если я сейчас убегу, то буду убегать до конца моей жизни. Даже думать о таком тошно.

– Ха, – произнес Баттерс. – Ха-ха. Он сегодня настоящий Кеноби! – Он торжествующе посмотрел на Дэниела. – Все еще сомневаешься?

Дэниел с улыбкой покачал головой и с довольным стоном опустился на пол.

– Будьте добры, проводите меня к отцу, – сказал Баттерс.

Фитц кивнул и повел Баттерса к маленькому стойбищу своей команды. Правда, прежде Баттерс успел оглянуться по сторонам и сказать:

– Спасибо, Гарри. Приятно знать, что ты все еще прикрываешь наши тылы.

Некоторое время я смотрел им вслед.

– Да не за что, дружище, – произнес я, прекрасно понимая, что меня никто не слышит. – Всегда с удовольствием.

Наконец прибыла «скорая». К этому времени оружие попрятали, а также придумали правдоподобную легенду. Несколько неравнодушных взрослых пришли, чтобы отговорить нескольких бездомных подростков играть и жить в таком опасном месте, как заброшенное заводское здание. Все вместе они напоролись там на бродягу, не исключено, что нетрезвого, и в результате конфликта с ним несколько человек получили ранения.

Не требовалось обладать особой проницательностью, чтобы заметить в этой истории некоторые нестыковки, однако санитары «скорой помощи» оказались знакомыми Баттерса, а кроме того, обошлось без убитых, и никто не горел желанием выдвигать никаких обвинений. А уж за пару «зеленых» санитары и вовсе согласились держать языки за зубами. Эх, Чикаго…

Фортхилл все еще находился в неважном состоянии, но, когда его уложили на носилки и погрузили в «скорую», ангела смерти и след простыл. Ха! Накось выкуси, девица с косой. Отец Фортхилл будет жить для новых мирных сражений.

Дэниел уехал со священником. Аристида увезли на другой машине. То ли он все еще пребывал в полном шоке от случившегося, то ли ему просто хватило ума прикинуться оглушенным и держать рот на замке. Баттерс шепнул санитарам пару слов, после чего те привязали руки и ноги Аристида к носилкам. Тот не сопротивлялся. Он вообще ничего не делал. Дверцы «скорой» захлопнулись за этим сломленным человеком.

Что касается меня, то я не мог выходить из здания на свет. Мне пришлось наблюдать за происходящим, держась в затененных дверных проемах. День выдался теплый, солнечный. Снег начинал таять на глазах, и повсюду журчали ручьи и капало с крыш.

Когда обо всех, кому требовалась медицинская помощь, позаботились, я вернулся туда, где, по моим расчетам, должен был находиться Баттерс. Разумеется, он вернулся туда, где оставил свою сумку с фонариком, в котором находился Боб.

Баттерс перекинул ремень сумки через плечо, достав из нее предварительно свой маленький транзистор для общения с духами. Сунув приемник в карман, он сделал несколько шагов в тень, вынул фонарь и поднял его повыше.

– Отлично, – объявил он. – Дело сделано.

Клубок оранжевого света выметнулся у меня из-за правого плеча и втянулся в пустые глазницы черепа, которые тут же засветились привычным теплым сиянием.

– Ну! А я что говорил?

– Я и не сомневался, – с серьезным видом отозвался Баттерс.

Я уставился на него и оглянулся назад, потом снова посмотрел на череп:

– Боб! Ты все это время находился у меня за спиной?

– Угу, – подтвердил Боб. – Этот умник приказал мне следить за тобой. Извини, Гарри.

Теперь Баттерс мог меня видеть, так что я хмуро скрестил руки на груди:

– Вы мне не доверяли.

Баттерс поправил очки на носу.

– Доверяли, но проверяли, – все так же серьезно ответил он. – Поймите меня правильно, Гарри, но, скажем так, свидетельств одного кота и полубезумной девицы-чародейки в качестве доказательств маловато. Недостаточно убедительно.

– Это Мёрфи вам велела это сделать? – предположил я.

– На самом-то деле Мёрфи вообще не хотела, чтобы кто-то из нас рисковал, общаясь с вами, – ответил он. – Твари уже использовали вашу внешность, чтобы до нее добраться.

Мне очень хотелось сказать что-нибудь гневное, исполненное оскорбленной добродетели, но все, что приходило в голову, так или иначе сводилось к «вы правы». Что вряд ли годилось в качестве отповеди. Поэтому я только хмыкнул.

Баттерс кивнул:

– И вы должны принять в расчет, во что превратились теперь наши улицы. Фоморы ни в чем себя не ограничивают, Гарри. Для того чтобы получить рычаг эмоционального воздействия и нанести удар, они не гнушаются ничем: используют женщин, детей, животных, кого угодно. Для борьбы с этим требуется уйма самообладания.

Я снова хмыкнул и нахмурился еще сильнее:

– Но вы нарушили ее приказ.

Баттерс задумчиво почесал нос:

– Что ж… Видите ли… Я бы рад сказать, что действовал по собственной инициативе. Но у меня имелось предчувствие.

– Внемли гласу Квинси! – хихикая, выпалил череп. – У тебя имелся я, балда!

– Да, у меня имеешься ты, – согласился Баттерс. – А