Риша решает! - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Влезаю прямо пальцами в свою тарелку, схватив пару ниточек спагетти, и запрокидываю голову, опуская их в раскрытый рот. Жую, но вкуса почти не чувствую, зато мне становится немного легче из-за иллюзии контроля. Нарушение правил, смысл которых – быть удобным и послушным для других, всегда приносило мне удовольствие. Я взрослая. Хочу – руками ем, хочу – босиком хожу, хочу – ничего не хочу.
– А вилкой есть тебе религия не позволяет? – весело спрашивает Толя.
– Так вкуснее. – Я выдавливаю улыбку и закидываю следом еще и фрикадельку, испачкавшись в соусе.
За столом становится так тихо, что слышно, как тикают стрелки старых часов в коридоре и лает соседский пес.
– Риша… – осторожно произносит Леша, но так и не заканчивает фразу, уставившись на меня.
– Что? Вы знаете, я люблю есть руками. Это не преступление.
– А еще мы знаем, когда у тебя появляется аллергия на столовые приборы, – говорит Леша и косится на Ярослава.
– Заканчивай это, – смело заявляет он. – Что случилось?
– Ничего. У меня все отлично! – выпаливаю я, будто отбиваясь, и набираю охапку спагетти.
Запихиваю их в рот, чтобы взять официальную паузу в ответах на вопросы, и медленно пережевываю, чувствуя, как начинает щипать в носу. Нет. Только не сейчас. Да когда же это закончится? Я не нанималась создателем соленых морей. Никто мне за это даже не платит!
– Ты не знаешь, почему Стас не отвечает на наши звонки и сообщения? – вдруг спрашивает Кирилл.
Не могу посмотреть другу в глаза, поэтому просто мотаю головой.
– Вы поссорились? – Голос Леши пронизан сочувствием и пониманием.
С трудом проглатываю макароны и пальцем отодвигаю от себя тарелку. Мне все равно придется рассказать им, но я не позволю этой новости стать похоронной.
– Мы расстались, – беспечно пожимаю плечами и встаю из-за стола.
– Почему?
Вряд ли они сейчас поймут то, что я скажу, а валить все на Стаса – это тут же сделать его врагом номер один. Отхожу к раковине, поворачиваясь к друзьям спиной, включаю воду и намыливаю руки, весело напевая всем известную песенку, немного подкорректировав слова, чтобы добавить беззаботности моменту:
– Потому-у-у, потому что мы пилоты. Небо наш, небо наш родимый до-о-ом. Пошли на фиг все тупые идиоты, и без них прекрасно проживем!
Выключаю кран и вытираю руки желтым вафельным полотенцем. За спиной не слышится ни смеха, ни аплодисментов. Не оценили, что ли?
– Что ты сделала, Риша? – спрашивает Кир неожиданно сурово.
Оборачиваюсь в непонимании. Ярослав смотрит на Кирилла и наклоняется к нему чуть ближе.
– Кир, не надо…
– Что не надо? – вспыхивает он. – Мы прекрасно знаем не только ее, но и его. Знаем, как он к ней…
– Кир! – куда резче обрывает его Ярослав.
– Подожди, – глухо произношу я. – Пусть выскажется.
– А я выскажусь! – Кирилл вскидывает подбородок. – Наигралась? Продавила? Наша непобедимая и непоколебимая Риша Мариновна. Ты всегда так делаешь, со всеми. Ты не принимаешь никого, специально отталкиваешь. Тебе самой не надоело? Вокруг не только козлы, есть и нормальные живые люди, но ты мочишь всех без разбора, оправдываясь тем, что кто-то когда-то тебя обижал.
– Вау. – Выходит хрипло, и прижимаю руку к горлу. – Спасибо, что просветил. Я, пожалуй, пойду.
Неторопливо обхожу стол, Коля и Толя в ужасе переглядываются, Леша трет лоб. Мы с гномами редко ссоримся, но бывало всякое. Только вот сейчас я не готова к стычке. Добираюсь до двери и ускоряюсь в несколько раз, подгоняемая быстрым стуком сердца. Запрыгиваю в ботинки и хватаю куртку с крючка. Распахиваю дверь и вылетаю во двор, затем за калитку, едва не поскользнувшись на грязи. Мелкие камешки, которыми отсыпана дорога, хрустят под подошвой, и я накидываю куртку, желая поскорее сорваться на бег. Собачка молнии никак не застегивается, зато кусает за подушечку пальца, и я снова чувствую слезы, стекающие по щекам. Они попадают на губы и отчего-то кажутся горькими, а не солеными. Если меня сейчас кто-нибудь вырубит, я буду только благодарна. Так тошно, что самой противно.
Останавливаюсь, яростно дергая за металлический язычок, порывистый и злобный ветер мешает мне, раздувая полы куртки. Совсем рядом слышится шорох шагов, теплые руки касаются моих. Длинные пальцы, покрытые татуировками, застегивают замок, и я тихо бормочу:
– Долго ты.
– Дрался с Лешей. Он хотел за тобой пойти.
– Жаль, что он проиграл.
– А вот это обидно, – тихонько усмехается Ярослав и берет меня под руку, уводя дальше по переулку. – Рассказывай. Что случилось?
– Это обязательно?
– Что он сделал, Риша? – не унимается друг.
– Может, Кир прав, и это я что-то сделала. Я ведь вселенское зло во плоти.
– Не злись на Кирюху. Он просто волнуется за вас обоих и…
– Эй, расписной ангелок, а давай мы просто молча пойдем. Если ты хочешь отмолить чьи-то грехи, сходи в церковь.
Ярослав цокает языком, и мы шагаем дальше, медленно переставляя ноги. Напряжение сгущается вокруг, и даже сильный ветер не может его прогнать. Переходим дорогу, петляем по темным пустым дворам, потому что погода всех загнала в теплые дома и квартиры. Понимаю, что разговора все равно не избежать, и начинаю его без особого желания:
– Он устроил мне проверку. Притворился Владом и пришел на тренировку.
Ярослав замедляет шаг, но ничего не отвечает, позволяя мне продолжить. Рассказываю все, что было дальше. О поцелуе, гневной тираде Стаса и о моем показательном представлении. Яр слушает молча, и даже когда я заканчиваю, все еще держит рот на замке. Поворачиваюсь, и он смотрит на меня с уже привычным колючим пониманием.
– Если ты сейчас начнешь оправдывать его, то…
– Риша, ты опять это делаешь.
– Что делаю?
– Сбегаешь.
– Ты издеваешься?! – выпаливаю возмущенно. Как бы мне ни хотелось закончить эту историю мирно, виноватый должен быть назван. И это буду не я. – Стас играл со мной! Устроил тупое соревнование между ним и братом, чтобы развлечься и убить время. Кого выберет идиотка Риша? Ах, как интересно и весело! Но я уже во всем разобралась, Яр. Поставила точку. Просто забудем и продолжим жить дальше.
– Это Стас тебе про соревнование сказал?
– Это я сказала!
– А его выслушать ты не хочешь?
– С каких чудес?! Почему ты вообще на его стороне?! – Я дергаюсь в сторону, губы предательски подрагивают то ли от злости, то ли от обиды.
Ярослав останавливается и поворачивается ко мне, осторожно сокращая дистанцию. За его спиной желтые окна жилого многоквартирного дома, глухой стук
