Слово президента - Том Клэнси

— И в истории, и в культуре, в экономике и торговле — у меня еще не было возможности глубоко изучить этот регион, — напомнил Райан своему гостю. — До сих пор я был занят тем, что пытался понять вас, русских.

— Значит, вы поддержите нас?

— Слишком рано говорить об этом, — покачал головой Райан. — Тем не менее мы сделаем все, чтобы предотвратить возможный конфликт между Китайской Народной Республикой и Россией. Если начнется война, вам придется прибегнуть к ядерному оружию. Я знаю это, и ты тоже. Мне кажется, что и они это понимают.

— Китайцы не верят в это.

— Сергей, никто не может быть глуп до такой степени. — Райан решил обсудить эту проблему со Скоттом Адлером, который знал регион намного лучше его. А сейчас следует перелистнуть страницу и перейти к другому вопросу. — Ирак. Что, по-вашему, там происходит?

— Три месяца назад там раскрыли сеть наших агентов. Погибли двадцать человек — их расстреляли или повесили, причем наверняка после допросов с применением пыток. То, что у нас там осталось, недостаточно для четких выводов, но у нас возникло впечатление, что высшие чины вооруженных сил Ирака к чему-то готовятся.

— Два генерала сегодня утром прибыли в Судан, — заметил Райан.

Редко случалось, чтобы события застали Головко врасплох.

— Уже?

Райан кивнул и передал ему фотографии, сделанные в аэропорту Хартума.

Головко посмотрел на них. Лица генералов не были ему знакомы, но этого и не требовалось. Информация, передающаяся на таком уровне, никогда не бывает сфабрикованной. При общении даже с врагами — или бывшими врагами — по определенным вопросам страна должна держать данное ею слово. Он вернул фотографии президенту.

— Значит, это дело рук Ирана. У нас там есть несколько агентов, но мы ничего не слышали за последние дни. Ты ведь понимаешь, что работать в том регионе очень опасно. По нашему мнению, Дарейи был как-то связан с убийством иракского президента, но у нас нет доказательств. — Головко сделал паузу и задумался. — Последствия могут оказаться весьма серьезными.

— Значит, ты хочешь сказать, что Россия не в состоянии что-то предпринять?

— Да, Иван Эмметович, мы бессильны. У нас там нет никакого влияния, да и у вас тоже.

Глава 18

Последний самолет

В следующий рейс самолет вылетел рано. Из Европы был отозван третий и последний «гольфстрим» холдинговой компании, и, после того как на нем сменился экипаж, он был готов к вылету на три часа раньше. Это означало, что первый «Гольфстрим G-IV» мог лететь в Багдад, забрать там еще двух генералов и вернуться. Бадрейн вдобавок к своей роли дипломата чувствовал себя кем-то вроде диспетчера или турагента. Оставалось только надеяться, что все это продлится не слишком долго. Не исключено, что будет опасно оказаться пассажиром последнего рейса, потому что последний рейс — впрочем, кто знает, какой рейс окажется последним?.. Генералы еще не осознали этого. Последний самолет, вылетающий из Багдада, вполне могут обстрелять по команде тех, кто останутся в Ираке расплачиваться за деяния успевших улететь. Бадрейн понимал, что в этом случае ему тоже придется расплачиваться за сделанное им.., в конце концов в этом регионе избирательность не являлась составной частью системы правосудия. Ну что ж, пожал он плечами, в жизни приходится рисковать, а ему хорошо заплатили за такой риск. По крайней мере из Тегерана сообщили, что меньше чем через три часа прилетит еще один самолет, а следующий — через пять часов. Однако общее число рейсов составит десять или одиннадцать, а это значит, что при таком графике переброска генералов продлится еще трое суток. Трое суток — при данной ситуации это целая жизнь.

За пределами аэропорта солдаты иракской армии все еще патрулировали улицы, но вот-вот нужно ждать перемен. Солдаты, призванные на службу, и даже гвардейцы элитных частей национальной гвардии патрулировали город уже несколько дней. Это превратилось для них в скучную и бессмысленную рутину, которая подрывает моральный дух солдат. Они будут ходить по улицам, курить сигареты, а потом придет время, когда у них возникнет вопрос: что же происходит в действительности? Сначала им не дадут ответа. Сержанты прикажут им выполнять свой долг, потому что так сержантам прикажут ротные командиры, которые в свою очередь получат приказы от командиров батальонов и так далее вверх по цепочке.., до тех пор, пока такой же вопрос не повторится и не окажется никого, занимающего более высокую должность, кто мог бы приказать любопытному заткнуться и заняться делом. Начиная с этого момента вопрос по командной цепочке покатится вниз. В подобной ситуации армия быстро почувствует неладное, шип, вонзившийся в ногу, даст сигнал мозгу, что что-то происходит, какие-то события. А если шип окажется зараженным, инфекция распространится по всему телу, и смерть последует очень быстро. Генералам следовало бы знать о таких вещах — но нет, это больше их не беспокоит. Что-то очень глупое происходит с генералами, особенно в этой части мира. Они становятся забывчивыми. Все так просто. Они забывают, что и виллы, и слуги, и автомобили получены ими не по завещанию свыше, а являются всего лишь временным удобством, которое может исчезнуть так же быстро, как утренний туман. Они все еще боялись Дарейи больше, чем своего народа, а это глупо. Такое положение просто раздражало бы Бадрейна, если бы его жизнь не зависела теперь от жизни генералов.

Кушетка у правого борта самолета все еще оставалась влажной. На этот раз здесь сидела младшая дочь генерала, который еще несколько минут назад командовал Четвертой гвардейской моторизованной дивизией, а сейчас советовался со своим коллегой из военно-воздушных сил. Девочка почувствовала рукой сырость и, озадаченная, лизнула ладонь. Мать заметила это и послала ее вымыть руки. Затем женщина пожаловалось иранскому стюарду, который сопровождал группу и сидел в хвостовой части салона. Он пересадил ребенка и решил, что заменит или очистит кушетку по прилете в Мехрабад.

Теперь напряжение спало. Первые генералы, прибывшие в Хартум, сообщили, что все в порядке. Взвод солдат суданской армии охранял большой дом, в котором их поселили, и их безопасности ничто не угрожало. Генералы уже приняли решение, что сделают внушительное «пожертвование» в казначейство Судана, чтобы обеспечить себе безопасность на время пребывания — они надеялись, непродолжительного, — в этой стране, прежде чем отправятся дальше. Начальник разведслужбы Ирака, все еще находящийся в Багдаде, сейчас звонил по телефону своим знакомым в разные страны, чтобы обеспечить генералам постоянное безопасное проживание. Может быть, Швейцария? — думали они. Холодная страна как в отношении климата, так и культуры, зато безопасная, а для тех, кто хочет вложить деньги, гарантирующая анонимность.

— Кому принадлежат эти три «Гольфстрима G-IV», совершающие рейсы?

— Самолеты зарегистрированы в Швейцарии, лейтенант, — сообщил майор Сабах, который только что узнал об этом. Из фотографий, сделанных в Хартуме, ему стал известен регистрационный номер на хвостовом оперении самолетов, а место регистрации было легко выяснить с помощью компьютера, в базе данных содержалась эта информация. — «Гольфстримы», все три, принадлежат корпорации, которая имеет еще несколько маленьких турбовинтовых самолетов для полетов по Европе. Придется провести дальнейшую проверку, чтобы побольше узнать о самой корпорации. — Но этим займутся, и ответ будет очевидным. Скорее всего это какой-то концерн, занимающийся импортом и экспортом, наверно, просто почти фиктивная компания, ведущая настоящую, хотя и ничтожную по объему, деятельность, чтобы создать впечатление законности. У корпорации будет определенный счет в коммерческом банке, обслуживать ее будет юридическая фирма, скрупулезно соблюдающая все местные законы; служащие фирмы имеют самые подробные инструкции относительно правил поведения — Швейцария законопослушная страна — и того, как держать все в полном порядке; корпорация способна мгновенно исчезнуть, потому что швейцарцы не беспокоят людей, которые вкладывают деньги в их банки и не нарушают их законов. Те, кто грубо нарушают законы, тут же обнаружат, что эта страна такая же негостеприимная, как и та, которую покидали генералы. Это тоже было вполне понятно.

Ирония судьбы заключалась в том, подумал майор Сабах, что он знал в лицо двух первых генералов и скорее всего знал лица тех, кто сейчас летели в Хартум. Было бы так приятно предать их суду, особенно кувейтскому. Большинство этих генералов занимали менее видные должности, когда Ирак оккупировал Кувейт. Они несомненно принимали участие в грабежах. Майор Сабах вспомнил, как он ходил по улицам Кувейта, стараясь казаться как можно более незаметным и безвредным, тогда как другие кувейтцы сопротивлялись оккупантам более активно, что было смелым с их стороны, но опасным. Большинство участников сопротивления были схвачены и убиты вместе с семьями, и хотя уцелевшие стали теперь знаменитыми и их щедро вознаградили, эти немногие действовали на основании той информации, которую он собирал и передавал в Саудовскую Аравию. Впрочем, майор не обижался. Его семья была достаточно богатой, и ему нравилось работать в разведывательной службе. Более того, он был совершенно уверен, что его страну больше никогда вот так не застигнут врасплох. Он лично позаботится об этом.