Понять Россию умом - Сергей Валянский

Значительно ухудшилось состояние здоровья наших сограждан. Больные родители рожают больных детей. Нормальные роды составляют 31,8 %, а в некоторых регионах лишь 25 %. Каждый третий новорожденный имеет отклонения в здоровье. Среди школьников младших классов здоровы лишь 10–12 %, средних — 8 %, а старших 5 %, За последние 5 лет почти на 10 % возросла общая заболеваемость детей в возрасте до 14 лет. 50 % подростков 15–17 лет страдают хроническими заболеваниями.

Во-первых, это значит, что в активный трудоспособный и репродуктивный возраст вступает больное поколение. Во-вторых, это подтверждает тезис о самобытности России. Пока она развивалась, «отгородившись» от Запада, медицинские показатели улучшались, Россия догоняла «развитые страны». Как только она «открылась» Западу, все рухнуло, а население стало вымирать.

Ухудшение состояния здоровья привело к увеличению потребности в медицинской помощи, однако государственное здравоохранение не в состоянии обеспечить ее необходимый уровень. Лечение становится все более недоступным, цены на лекарства так высоки по сравнению с доходами большинства населения, что в первую очередь больные, страдающие хроническими заболеваниями, не в состоянии их приобрести.

Но вернемся к тексту ученого-этнографа Тишкова. Мы уже рассказывали, что США не сумели справиться с проблемой адаптации китайской иммиграции у себя. Поэтому предлагаем особо оценить идею нашего этнографа об увеличении численности населения Южной Сибири и Дальнего Востока через наделение китайских эмигрантов бесплатной землей. Здесь интересно и то, что смысл предложения не ясен — ведь с демографией у нас все в порядке, как пишет сам Тишков — и то, что в шестидесятых годах Китай именно этого и добивался. Его власти хотели пропустить к нам через границу до 40 миллионов своих граждан и закрыть ее, чтобы они не смогли вернуться назад. Через 10 лет можно было бы забыть про русскую Сибирь и Дальний Восток, где даже и сейчас живет меньше 30 миллионов человек.

Наконец, Тишков вымучивает из себя признание:

«В целом же период реформ в России связан с некоторыми серьезными демографическими проблемами (это прежде всего относительно высокая смертность, особенно среди мужчин и детей), но ни одна из них не может квалифицироваться как катастрофическая».

Он, наверное, надеется, что читатели уже забыли, о чем он писал раньше. Или это не сам Тишков писал статью, а собрал кусочки, которые подали ему сотрудники на отдельных бумажках. Это обычная практика у директоров гуманитарных институтов, назначенных на эти должности по политическим соображениям, а не за научные заслуги.

Кстати, о его собственной научной эрудиции можно судить по заявлениям, которые он делает от своего лица. Знаете, почему жизнь «стала лучше»? Рыдайте:

«Свой первый апельсин и банан я съел, уже будучи студентом МГУ, ибо в моем уральском городке, кроме яблок и новогодних мандаринов, фруктов не продавалось. Сегодня в этом городке, которому по-прежнему далеко до экономического процветания, те же азербайджанцы обеспечивают хороший рынок основных фруктов и фруктовых соков, и жители их покупают (иначе бы не привозили!)».

Интересно, а сколько людей в его родном городе не могут купить хлеба? Мы знаем достаточное количество таких даже в Москве.

«Новый и огромный по своим размерам ввоз в страну фруктов внес историческое изменение в структуру питания россиян. Несомненно, увеличилось потребление рыбы, даже если официальная статистика не показывает этого по причине „внесистемной“ добычи и продажи данного продукта. Выросло потребление сыров и колбасных изделий (опять же в основном за счет импорта), и люди уже забыли времена плавленых сырков „Волна“ и буфетных сарделек».

О чем это? Известно ли господину Тишкову, как питается большинство населения? Ведь ученый должен руководствоваться реальными цифрами. А цифры такие. По статистике товарооборота, продажа фруктов и цитрусовых в 1998 году составила 78 % от уровня 1990 года, то есть уменьшилась почти на четверть. Заметим, что эти данные относятся не только к «системной» (по терминологии господина Тишкова) части товарооборота, но и включают оценку оборота неформальной торговли. А данные выборочного обследования бюджетов порядка 50 тысяч домашних хозяйств во всех регионах, фиксирующих все свои расходы и потребление конкретных продуктов, товаров, услуг, подтверждают эту статистику, показывая, что потребление фруктов и ягод в среднем на члена домохозяйства снизилось в 1998 году по сравнению с 1990 годом на 28 %.

Так же, как и в случае с фруктами, изобилие на прилавках и лотках импортных сыров, колбасных изделий, рыбопродуктов не привело к росту их покупок населением. Объем продаж колбасных изделий и рыбопродуктов сократился в 1998 году по сравнению с 1990-м на 6–8 %, сыра и брынзы — более чем вдвое.

А господин Тишков продолжает.

«Снижение потребления мяса, молока и яиц мало о чем говорит, как и общее снижение потребления продуктов питания. В последние десятилетия население страны не страдало недоеданием. Оно страдало от несбалансированной структуры питания, и если этот дисбаланс выравнивается даже ценой сокращения общего потребления продуктов (в некоторых семьях, например, практически прекратили покупать яйца), но при этом расширяется их ассортимент, то этот процесс носит скорее позитивный характер… Сегодня ситуация с „общепитом“ совершенно иная. Резко выросло общее число ресторанов и кафе, не говоря уже о новой культуре уличных продуктовых ларьков и палаток или об одиночных частных торговцах разной едой на улицах и дорогах. Впервые в таких масштабах люди в России, особенно молодежь, стали есть и пить за пределами дома, и это огромный сдвиг в народной культуре».

Волосы дыбом встают. Бабушка, которой разрешают покопаться в ящике с гнилью на овощном рынке, так как купить она просто ничего не может, зря проклинает «демократов» с их реформой. Они реформу делали, оказывается, как раз для нее. Теперь она ест, хоть и впроголодь, но зато сбалансированно. Да, надо быть директором академического института, чтобы до такого додуматься.

Это напоминает анекдот о том, как встречаются два школьных товарища. Один из них стал «новым русским», а второй «новым бедным». На вопрос «богатея», как у него дела, бедняк жалуется, что уже четыре дня не ел. На что друг отвечает: «Так нельзя. Есть надо обязательно, даже когда больше не лезет».

Что касается «сбалансированности», то структура питания абсолютного большинства населения существенно ухудшилась за «годы положительных трансформаций», стала еще более несбалансированной, чем раньше. В среднем на душу населения сократилось потребление продуктов животного происхождения (мяса и мясопродуктов на 18 %, молока и молочных продуктов — на треть) и фруктов, то есть именно тех продуктов, которых мы и раньше потребляли меньше, чем нужно. Выросло же потребление лишь картофеля и хлебопродуктов.

Директор института ссылается на то, что выросло количество ресторанов и кафе. Что ж, он мог сам посчитать рестораны, и даже в каждом из них чего-нибудь откушать, но обычные люди почему-то в них не ходят. Согласно статистике, потребление пищи вне дома за последнее десятилетие сократилось в 4 раза. Мало того, в структуре питания значительно, в 1,5–2,5 раза выросла доля продуктов с собственного огорода или подсобного хозяйства. Люди не то, что в рестораны, в магазины ходить перестают. Причем это касается и сельского, и городского населения. Даже у него в период 1992–1997 годов отношение потребления продуктов в натуральной форме к покупным возросло с 7 до 15–16 %.

По ряду важнейших видов продовольствия определяющим стало его производство в личных подсобных хозяйствах. Так, доля картофеля, производимого на своих огородах, возросла с 66 % в 1990 году до 90–91 % в 1997-м, овощей — с 30 до 76–77 %, мяса — с 25 до 52–56 %, молока — с 24 до 45–47 %. Причем основная часть этой продукции потреблялась в самих домашних хозяйствах: уровень товарности производимых в хозяйствах населения картофеля, овощей, мяса и молока в 1996–1997 годах составил соответственно 10 %, 9–10 %, 23 %, 18 % (для сравнения: в 1991 году ряд был таким: 29, 17, 30, 25 %).

Переход от товарного хозяйства к натуральному — вот реальный «огромный сдвиг в народной культуре». Если уж Тишков ссылается на собственный опыт поедания мандаринов, то и мы приведем свой пример. В советское время достаточно крупный академический институт ФИАН обслуживало не менее трех столовых, не считая буфетов, и все они были переполнены. Сегодня работает один маленький буфет, и тот почти пустой. Иначе говоря, у людей просто нет денег, чтобы нормально питаться на работе. Нет у них этой возможности и дома.

Но пойдем и дальше. Интересно же все-таки почитать, как мы хорошо стали жить: