Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Но и сам президент, как следовало из воспоминаний Хасбулатова, не смог соперничать в смелости со своим первым заместителем. Ельцин думал о том, чтобы укрыться в американском посольстве. Хасбулатов великодушно разрешил ему это сделать. «Я же должен быть с депутатами, остаюсь с ними», — говорит Хасбулатов и уходит.

Пристыженный президент тоже остался.

Ельцин, Попов с Лужковым укрылись в подвале Белого дома. Хасбулатов последовал было за ними, но не смог долго скрываться: вернулся назад, туда, где трудно...

Возможно, он и сам не сразу поверил, что сумеет загнать Ельцина в угол. Но шаг за шагом Хасбулатов переигрывал президентскую команду, допустившую непозволительное количество ошибок. Он научился командовать депутатами. Многие из них его не любили, но поддерживали, потому что он им был нужен в борьбе за выживание.

Он чувствовал, что ему, мятко говоря, не симпатизируют, но это было лишь стимулом обрести еще большую власть над депутатами. Ему сильно вредила несдержанность на язык. Даже бывшего премьер-министра Англии знаменитую Маргарет Тэтчер Хасбулатов в порыве раздражения назвал «заезжей бабешкой».

Руслан Имранович гениально манипулировал Верховным Советом. Он чувствовал зал, знал, когда поставить вопрос на голосование, когда провести голосование, когда свернуть дискуссию, знал, как зажечь депутатов и как их успокоить.

У него было много рычагов влияния на депутатов: он давал квартиры, служебные кабинеты и отправлял в зарубежные командировки. Он лишил полномочий своих заместителей, не позволяя им и шагу ступить без его ведома, и вообще сконцентрировал всю власть у себя в руках.

Хасбулатов запретил председателям комитетов и комиссий Верховного Совета напрямую обращаться к президенту, только через него.

Филатов жаловался, что за ним, первым заместителем председателя Верховного Совета, ведется слежка. Если он проводил рабочее совещание, то через пять минут ему звонил недовольный Хасбулатов:

— Что это у вас за совещание, с кем вы встречаетесь?

Хасбулатов сформировал свой аппарат из очень опытных специалистов, в том числе консультантов из бывшего ЦК КПСС. Ему нужны были хорошие мозги для борьбы с президентской властью.

10 марта 1993 года открылся восьмой съезд народных депутатов России, который принял решение ограничить полномочия президента. Противостояние исполнительной и законодательной власти поставило страну в тупик.

У Ельцина был неширокий выбор: либо смириться с тем, что власть постепенно уходит у него из рук, либо что-то предпринять. Компромисс казался невозможным. Депутаты не хотели мириться с президентом, напротив, они утверждали себя в борьбе с ним. И личная вражда с Хасбулатовым сделала компромисс невозможным.

Ельцин, похоже, даже остерегался беседовать с Хасбулатовым один на один. В словесной эквилибристике он не мог соперничать с гибким Русланом Имрановичем и противостоять его хитроумной логике. Ельцин не умел так ловко управляться со словами, как Хасбулатов, и оставался в проигрыше.

По той, советской еще конституции распустить съезд и назначить новые выборы Ельцин права не имел. Но это казалось единственным выходом из тупика. Он не хотел ждать, пока его попытаются выжить из Кремля, и решил нанести удар первым и обезоружить своих противников.

Общество расколется потом на сторонников и противников этого решения. Причем все — и те, кто полностью поддержал Бориса Николаевича, — сходились на том, что решение, им принятое, противоречит конституции.

Но одни тем не менее считали его правильным, потому что ситуация была безвыходной и заставлять страну страдать, затягивать конфликт было преступно. Другие и по сей день уверены, что нарушать конституцию не позволено никому, и Ельцин был обязан искать иное решение.

Поразительным образом нарушение конституции поддержали самые видные российские правозащитники, начиная с Сергея Адамовича Ковалева, который тогда — до чеченской войны — был моральным авторитетом для значительной части общества.

Возможно, все дело было в том, что в 1993-м спор шел не о конституции, а о выборе пути. С именем Ельцина связывались надежды на демократическое развитие России и необходимые для страны экономические реформы. Оппозиция отпугивала стремлением или вернуть страну к коммунистическому прошлому, или привести к новой диктатуре.

20 марта вечером Ельцин внезапно обратился по телевидению к народу:

— Нельзя управлять страной, ее экономикой, особенно в кризисное время, голосованием, репликами от микрофона, через парламентскую говорильню и митинговщину. Это безвластие, это прямой путь к хаосу, к гибели России...

С таким съездом работать дальше стало невозможно... Считаю необходимым обратиться непосредственно к гражданам России, ко всем избирателям. Вижу выход из глубочайшего кризиса в одном — во всенародном референдуме. Я не призываю распустить съезд, а прошу граждан России определиться, с кем вы... Страна больше не может жить в обстановке постоянного кризиса... Президент вынужден взять на себя ответственность за судьбу страны...

Президент сообщил, что назначает на 25 апреля референдум о доверии президенту и вице-президенту. А также обещал вынести на референдум проект новой конституции и новый закон о выборах федерального парламента.

Он сказал, что во имя сохранения единства и целостности России вынужден подписать указ «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». Этим указом приостанавливается работа съезда народных депутатов и Верховного Совета...

Выступление Ельцина порадовало одних («Наконец-то президент действует!») и возмутило других («Узурпатор! Диктатор!»). Противники Ельцина даже обрадовались: этот указ даст им возможность отстранить президента от должности за нарушение конституции.

Указ «Об особом порядке управления до преодоления кризиса власти» доставили на телевидение, но в последний момент Ельцин велел его не оглашать. Вокруг этого указа развернулась целая детективная история.

Свои визы на проекте указа поставили вице-премьер Сергей Шахрай и помощник президента Юрий Батурин. О планах президента поставили в известность вице-президента Руцкого. Тот поддержал твердые действия президента. Не было сомнений, что поддержит указ секретарь Совета безопасности Юрий Скоков, который постоянно говорил президенту, что против него зреет заговор.

Первый помощник президента Виктор Илюшин отправил экземпляр указа Скокову, чтобы он поставил визу, а руководитель президентского аппарата Филатов пошел с указом к Руцкому. Оба отказались завизировать указ. Тогда к Руцкому поехал Шахрай. У вице-президента было множество замечаний. Когда стали их разбирать, стало ясно, что он в любом случае не собирается ставить свою подпись.

Причем Руцкому, как выяснили авторы книги о вице-президенте Марина Шакина и Николай Гульбинский, принесли не копию, а подлинник еще не выпущенного указа — уже с подписью президента.

У кабинета Руцкого в тот день вместо обычных телохранителей почему-то стояла большая группа вооруженных людей с автоматами. Но охрана не могла обеспечить ему полную безопасность. Надо так понимать, что разговоры в кабинете Руцкого записывались. Была зафиксирована, в частности, его беседа с секретарем Совета безопасности Юрием Скоковым.

— Сегодня суббота, — втолковывал Руцкой Скокову, — здесь, в Кремле, кроме нас, только Серега Шахрай и этот ублюдок Филатов. Ты видишь этот указ? Это же государственный переворот. Это подлинник. Какие еще нужны доказательства? Арестуем их, едем с этим на телевидение и объявляем о том, что Ельцин отстранен от власти как человек, предавший свой народ, нарушивший конституцию.

— Но здесь же твоя правка, — возражал осторожный Скоков. — Значит, ты тоже собирался в этом участвовать?

— Я это делал, чтобы выиграть время и посоветоваться с тобой и Русланом. Парламент поддержит, Зорькин тоже. А что пометки, они же сделаны карандашом — были и нет...

Об этом разговоре в кабинете Руцкого сразу же предупредили президента.

Ельцин из машины связался с председателем Конституционного суда Валерием Зорькиным, спросил его мнение. Тот, судя по всему, уже держал в руках копию готовящегося указа, но ответил уклончиво: прежде чем давать оценку, надо проводить правовую экспертизу таких серьезных решений.

И тогда было решено указ в таком виде не выпускать. Через несколько дней появился другой указ, к тексту которого придраться было невозможно.

Но противники Ельцина, еще не зная, как президентская администрация выскользнет из этой опасной ситуации, ссылались на несуществующий указ как на главное доказательство преступных намерений Бориса Николаевича.

Ночью по телевидению выступили Зорькин, Руцкой, Генеральный прокурор Валентин Степанков и заместитель Хасбулатова Юрий Воронин. Они назвали действия президента антиконституционными. В Верховном Совете говорили уже о попытке государственного переворота. Под давлением депутатов прокуратура приступила к сбору материалов, чтобы привлечь президента к уголовной ответственности.