Проект «Аве Мария» - Энди Уир

Снова раздается ворчание.

По двум трубкам с отсечными клапанами наверняка поступают астрофаги. Я заглядываю поглубже в нишу и замечаю надписи: «топливо» и «слив». Все понятно. Вооружившись гаечным ключом, открываю кран на трубке с отработанным топливом. Как только соединение ослабевает, из трубки начинает капать темная жидкость. Выливается немного — только то, что скопилось между отсечным клапаном и ближайшим ко мне концом трубки. Это может быть любая жидкость, с помощью которой выводятся мертвые астрофаги. Несколько капель вязкого состава попало мне на руку. Похоже на масло. Кстати, отличная идея. Сгодилась бы любая жидкость, но масло легче воды и не вызовет на трубках ржавчину.

Далее я откручиваю трубку подачи топлива. Оттуда тоже выливается немного жидкости. Но она пахнет отвратительно.

— Фу! Гадость какая! — Морщась, я прикрываю нос ладонью.

— Что случилось, вопрос? — кричит Рокки.

— Топливо ужасно воняет, — отвечаю я.

Эридианцы не различают запахи. Я долго не мог объяснить Рокки, что такое зрение, зато с обонянием все оказалось гораздо проще — вкус эридианцы чувствуют. Ведь на самом деле, способность ощущать запахи — то же чувство вкуса, только на расстоянии.

— Запах естественный или химический, вопрос?

Я с отвращением принюхиваюсь.

— Пахнет, как протухшая еда. Обычно астрофаги не воняют. У них вообще нет запаха.

— Астрофаги живые. Могут и загнить.

— Астрофаги не могут загнить, — отмахиваюсь я. — Как они в принципе могут… О, НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО!

Я провожу ладонью по смердящей жиже и выползаю из складского отсека. Затем, ничего не трогая испачканной рукой, поднимаюсь в лабораторию.

Рядом по туннелю грохочет Рокки.

— Что случилось, вопрос?

— Нет-нет-нет-нет! — срывающимся голосом кричу я.

Сердце бухает где-то в горле. Кажется, меня сейчас вывернет. Я вытираю ладонь о предметное стекло и пихаю его под микроскоп. Энергии нет, поэтому включить подсветку нельзя. Тогда я хватаю из ящика фонарь и направляю на предметный столик. Сойдет.

Заглянув в окуляры, понимаю, что оправдываются мои самые страшные предчувствия.

— Приехали…

— Что случилось, вопрос?! — Голос Рокки на целую октаву выше обычного.

Я закрываю ладонями лицо, пачкаясь вонючей жижей, но мне все равно.

— Таумебы. Они в генераторе.

— Они повредили генератор, вопрос? — допытывается Рокки. — Дай мне, я починю!

— Генератор не сломан. Если таумебы в генераторе, значит, и в топливных баках тоже, — упавшим голосом говорю я. — Таумебы сожрали всех астрофагов. У нас нет энергии потому, что нет топлива.

Рокки так стремительно задирает туловище, что ударяется о купол туннеля.

— А как таумебы попали в топливо, вопрос?!

— Я принес их в лабораторию. Но хранил не в герметичном сосуде. Наверное, несколько таумеб сбежали. На корабле полно щелей и отверстий, особенно после того, как мы чуть не погибли на Эдриане. Наверное, таумебы просочились в какую-нибудь крошечную дырочку в топливопроводе. С этого все и началось.

— Плохо! Плохо-плохо-плохо!

— Мы умрем в космосе. — Я начинаю учащенно дышать. — Мы застряли тут навсегда.

— Не навсегда, — возражает Рокки.

— Нет? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет. Скоро мы сойдем с орбиты. А потом умрем.

* * *

Весь следующий день я исследую все трубки топливопровода, до которых могу добраться. Везде одно и то же. Вместо масляно-астрофаговой суспензии я обнаруживаю таумеб и (давайте называть вещи своими именами) их фекалии. В основном метан и целый ряд микрокомпонентов. Теперь понятно, откуда в атмосфере Эдриана взялся метан. Жизненный цикл и все такое.

Изредка попадаются живые астрофаги, но, учитывая подавляющее большинство таумеб в топливе, долго бедолаги не продержатся. Спасать жалкие остатки не имеет смысла. Все равно, что пытаться отделить здоровое мясо от поразившего его ботулизма.

— Безнадежно, — произношу я, швыряя на лабораторный стол последний образец топливной суспензии. — Везде таумебы.

— У меня есть немного астрофагов, — говорит Рокки. — Примерно двести шестнадцать грамм.

— Двигателям вращения этого надолго не хватит. Секунд на тридцать, не больше. Да и не выживут они. На моей стороне повсюду таумебы. Лучше сохрани астрофагов в целости у себя.

— Я сделаю новый двигатель! Таумебы превращают астрофагов в метан. Он реагирует с кислородом. Будет поджигание — будет тяга! Доберемся до моего корабля. Там полно астрофагов.

— В общем-то… неплохая идея, — задумчиво потираю подбородок я. — Использовать то, что напукали таумебы для передвижения в космосе.

— Не понимаю слово перед таумебами.

— Неважно. Погоди-ка, дай посчитать…

Беру планшет — лабораторный компьютер пока не работает. Удельный импульс метана я сейчас не припомню, но точно знаю, что реакция водорода с кислородом длится порядка 450 секунд. Что получится при наилучшем раскладе? У меня было 20 000 килограмм астрофагов. Допустим, все они превратились в метан. Масса корабля без топлива порядка 100 000 килограмм. Не знаю, достаточно ли у меня кислорода для реакции, но это пока можно опустить…

Мучительно пытаюсь сосредоточиться. Понимаю, что дико устал. Посчитав в приложении-калькуляторе, сокрушенно качаю головой.

— Не получится. Скорость корабля будет меньше 800 метров в секунду. Так мы не сможем избежать гравитации Эдриана, не говоря уже о том, чтобы пересечь систему Тау Кита, преодолев 150 миллионов километров.

— Плохо.

Я кидаю планшет на стол и тру глаза.

— Да. Плохо.

Рокки цокает по туннелю и останавливается надо мной.

— Дай мне генератор, — просит он.

— Зачем? Какой от этого прок? — уныло спрашиваю я.

— Я чищу и дезинфицирую. Удаляю всех таумеб. Делаю маленький топливный бак и заправляю своими астрофагами. Герметично закупориваю генератор. Отдаю тебе. Ты его подсоединяешь к кораблю. И энергоснабжение восстановлено.

— Да. — Я рассеянно потираю обожженную руку. — Хорошая мысль. Если только генератор не расплавится в твоей среде.

— Если расплавится, я починю.

На горстке астрофагов далеко не улетишь, но этого количества с избытком хватит, чтобы включить энергоснабжение корабля на… Не знаю, надолго ли… Ну, хотя бы до конца моей жизни.

— Хорошо. Ладно. Неплохая идея. По крайней мере, мы снова запустим всю аппаратуру на корабле.

— Да.

Я бреду к люку.

— Сейчас принесу тебе генератор.

Не стоило бы в таком состоянии орудовать инструментами, но я не отступаю. Я спускаюсь в спальный отсек, заползаю в подпол и отсоединяю генератор. А может, это резервный генератор. Понятия не имею. Главное, что он превращает астрофагов в энергию.

Возвращаюсь в спальню и кладу генератор в нашу с Рокки шлюзовую камеру. Он проводит шлюзование и переносит генератор к себе на верстак. Двумя клешнями эридианец тут же начинает копаться в устройстве, а третьей указывает на мою койку.

— Я работаю. А ты спи.

— Следи, чтобы таумебы не добрались до твоих астрофагов!

— Мои астрофаги плотно закрыты в ксенонитовом контейнере. Они в безопасности. Иди спать.

У меня болит все, особенно забинтованная рука.

— Я не смогу заснуть.

— Ты говоришь, что людям нужно восемь часов сна