Паутина грез - Вирджиния Эндрюс

— Это мой отец? — с жаром поинтересовалась я.

— Он просто сказал, что звонит по просьбе мистера ван Ворина, — произнес Куртис в свойственной ему сдержанной манере.

Я бегом бросилась в дом, схватила трубку.

— Алло, это я, Ли! — крикнула я.

— Здравствуйте, мисс ван Ворин! Меня зовут Честер Гудмэн. Я работаю с вашим отцом. Он просил меня непременно позвонить вам сегодня.

— Да, и что? — до невежливости нетерпеливо выпалила я. Меня совершенно не интересовало его имя, я хотела знать, где папа.

— Мистер ван Ворин очень сожалеет, но сегодня он никак не сможет с вами встретиться.

— Что? — ахнула я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Сердце ухнуло куда-то вниз и, казалось, остановилось. — Но как же так? Мне надо с ним поговорить. Во что бы то ни стало! — твердила я. — Я прошу вас, позовите его к телефону. Я настаиваю.

— Мне очень жаль, мисс, но его нет в офисе. Одно из его судов потерпело крушение в Тихом океана. Ему пришлось вылететь со спасательной командой в район бедствия.

— О нет!

— Он просил передать, что позвонит вам при первой же возможности. Алло, мисс ван Ворин, вы слышите?

Я не ответила. Тихо опустила трубку на рычаг и рухнула в ближайшее кресло. Неужели папа не услышал отчаяния в моем голосе, неужели ничто не насторожило его? Почему он не устроил так, чтобы хоть на несколько минут встретиться со мной перед срочным отъездом? Может, он тогда взял бы меня с собой. Почему работа для него всегда была важнее дочери? И вдруг кошмарная мысль резанула меня: возможно, он знал, всегда знал, что на самом деле я ему не родная дочь, возможно, поэтому я никогда не стояла для него на первом месте. Я спрятала лицо в ладонях.

— Ли… — Ко мне неслышно подошел Трой. — Ли, теперь мы пойдем гулять?

Я взглянула на него и тихо ответила:

— Нет, я плохо себя чувствую. Поднимусь к себе и полежу немного.

Его мордашка вытянулась.

— А попозже?

— Не знаю. Извини, малыш, — пробормотала я и пошла к лестнице. Назад я не оглядывалась. Достаточно с меня страданий.

Подъем казался мне бесконечным. Двигалась я как автомат, не сознавая своих действий. Неожиданно обнаружила, что стою в собственной спальне. Я подошла к постели и, как подкошенная, упала прямо на покрывало. В голове начинала стучать боль, накатил внезапный приступ дурноты, будто в желудке взвились десятки бабочек и рвались на волю. Их отчаянный трепет вызывал тошноту и головокружение. Я была на грани обморока. Наверное, хуже человеку не бывает, подумала я тогда. И ошиблась. Потому что на следующее утро, не успев открыть глаза, я ощутила дурноту, во сто крат более тяжкую. Приторный ком тошноты волнами подкатывал к горлу, так что через несколько минут я пулей кинулась в ванную. Меня вырвало. Буквально вывернуло наизнанку. Я думала, что умру. Наконец приступ миновал, и, кое-как умывшись, я добрела до постели. И вдруг опять позыв, с новой силой.

Господи, да что же это! Неужели я съела что-нибудь? Отравилась? Иначе откуда такие явления?

Внезапно меня будто громом поразило. За переживаниями последних недель я позабыла обо всем на свете. Совсем упустила из виду, что мой цикл сбился, что прошло уже полтора месяца… Тошнота по утрам! Задержка менструации! Нет! Нет! Неужели я беременна?..

Я подождала еще три дня, прежде чем говорить матери о своих открытиях. Я надеялась, молилась, чтобы все это оказалось ошибкой, но тошнота приветствовала меня каждое утро и, бывало, держалась до полудня. Как бы я ни просматривала календарь, как бы ни высчитывала дни, факт оставался фактом: месячных не было. А я никогда не страдала нарушением цикла.

В конце концов стало ясно, что больше ждать невозможно. Вообразив предстоящий разговор с матерью, я, по иронии судьбы, вздохнула чуть ли не с облегчением. Теперь-то она поверит, что Тони изнасиловал меня. Сама по себе я бы никак не смогла забеременеть. Конечно, я, как и мать, с огромным удовольствием усомнилась бы в этом, но против очевидного не поспоришь, и придется огорошить Фартинггейл удивительной новостью. Как бы горька она ни была.

Мать готовилась к приему гостей. В тот день в Фарти ожидался пышный благотворительный прием. Матушку свою я обнаружила, разумеется, перед зеркалом. Она колдовала над новой прической и даже не заметила, как я вошла. Она даже не услышала, что я окликнула ее.

— Мама, да послушай же! — воскликнула я громче.

Она вздрогнула, раздраженно прикрыла глаза и обернулась.

— В чем дело, Ли? Ты что, не видишь, я привожу себя в порядок? У меня куча гостей. И нет времени на какой-нибудь вздор, — сердито заявила она.

— Это не вздор, мама. — Я говорила отчетливо и холодно.

Она наконец заметила, что я настроена серьезно, и отложила расческу.

— Ну ладно, что там у тебя? — Мать возвела очи к небу, демонстрируя неудовольствие. — Почему всякий раз, когда я занимаюсь важными делами, ты оказываешься в расстроенных чувствах? Во что превратились современные дети! Или, может, ты ешь слишком много сладкого?

— МАМА, ТЫ БУДЕШЬ МЕНЯ СЛУШАТЬ ИЛИ НЕТ? — Мне чертовски хотелось подбежать к ней, дернуть за волосы, заставить ее увидеть и услышать меня.

— Перестань кричать. Я слушаю тебя. Только потрудись быть краткой.

Я сглотнула подкативший комок, глубоко вздохнула и начала:

— Когда я первый раз сказала тебе о том, что сделал со мной Тони, ты не поверила. Ты вообще мне не верила! — Невольно мой голос зазвенел, глаза загорелись. С каждым произнесенным словом гнев становился все безудержнее. Раздраженное и нетерпеливое выражение маминого лица только подстегивало меня. Искры негодования превращались в пламя ярости. — Я пыталась объяснить тебе, что все это отнюдь не плод моих девичьих фантазий, но ты не слушала. Ты просто не замечала меня.

— Я и сейчас не собираюсь слушать, если ты снова…

— МАМА! — заорала я. — Я БЕРЕМЕННА!

Главные слова легко вылетели из уст. Они звучали странно, даже дико, они изумляли, казались чужими, но они были сказаны. Наступила тишина. Правда ошеломила обеих. Будет ребенок. Мерзкий поступок Таттертона возымел последствия. Господь заставил нас всех заплатить за грех.

Мать смотрела на меня без всякого выражения, потом на ее лице появилась натянутая улыбку. Как же мне хотелось стереть ее! Потом мать откинулась на спинку стула, сцепила на коленях руки.

— Что ты сказала?

Слезы вдруг потекли по щекам, и я была бессильна остановить их.

— Менструация давно задерживается, а в последние дни меня по утрам ужасно тошнит. Я беременна от него. Понимаешь?!

Мать молчала. Возникло впечатление, что она слышит иностранную речь и терпеливо ждет, когда ей переведут.