Холодное сердце (СИ) - Цвейг

успехах в квиддиче. Чего греха таить, за прошедшие годы Драко и впрямь стал хорошим ловцом. Если сначала Гермиона не возлагала на него больших надежд, оправдывая место в команде купленными Люциусом метлами, то теперь была готова взять свои слова обратно: Драко действительно стал хорошим ловцом. Возможно, он бы даже смог пробиться в профессиональный спорт, как это намеревалась сделать Джинни, если бы не ушел из слизеринской команды и продолжил тренироваться в прежнем режиме. — Обещаю, я ни за что не позволю тебе выскользнуть из моих рук.

После его слов Гермиона просто не могла позволить себе отказаться, пускай все еще считала предложение Драко опасным. Если она не ответит согласием, то явно заденет его чувства: крайне неприятно, когда близкий человек сомневается в тебе.

На негнущихся ногах она проследовала в его сторону и, когда Драко опустился на землю, залезла на метлу, опасливо цепляясь за деревянный ствол так, что даже костяшки пальцев белели. Руки предательски дрожали, а ладони постепенно становились влажными. Гермиона с радостью бы примотала себя к метле прочными железными цепями, если бы таковые имелись при себе. В сложившейся ситуации ей оставалось лишь уповать на то, что, в случае чего, Драко активизирует свои сверхспособности ловца и не даст ей раскрасить белоснежную землю кровавыми красками.

Когда они едва взмыли ввысь, Гермиона почувствовала, как все тело налилось свинцом: ничего в жизни она не боялась так, как высоты. И чем выше они поднимались, тем сильнее кровь стыла в жилах, а тело покрывалось гусиной кожей. Она вся была словно на донельзя заточенных иголках, болезненно впивающихся в плоть. Пока расстояние до земли было еще не опасным для жизни, Гермиона бы непременно спрыгнула с этой чертовой метлы, если бы только смогла разжать руки и сдвинуться хотя бы на дюйм.

— Мерлин, если мы разобьемся, то я даже не знаю, что с тобой сделаю! — испуганно протараторила она и зажмурила глаза, когда высота превысила пару-тройку ярдов. Темная пелена хоть и немного, но все же спасала ситуацию.

— Очевидно, ничего, ведь мы оба будем мертвы, — беззаботно усмехнулся Драко, склонившись над ее ухом.

Гермиона, не разделяющая ни капли его энтузиазма, боролась с желанием все же убрать руку с метлы и хорошенько ударить Драко под дых за подобные слова: это уж точно не то, что стоило говорить человеку, чьи нервы и без того были натянуты до предела.

Набрав необходимую высоту, Драко убрал с метлы одну ладонь и опустил ее на живот Гермионы, притягивая девушку ближе к себе. От неожиданности она приоткрыла глаза и тут же пожалела об этом: расстояние, отделяющее их от земли, стало в разы больше. Сейчас они неспешно пролетали над кронами деревьев Запретного леса, устремляясь в направлении заснеженных гор. Во всяком случае, Гермиона сумела сделать такой вывод за те недолгие несколько секунд, что не пыталась строить из себя незрячую.

— Неужели эти виды не стоят того, чтобы пойти на риск и встретиться со своим страхом лицом к лицу? — Драко и полной грудью вдохнул ледяной декабрьский воздух, свежесть которого не только очищала голову от тягостных мыслей, но и наполняла тело зарядом бодрости. После такого казалось, что ты способен на что угодно.

— Поверю тебе на слово.

Яростный порыв ветра растрепал ее волосы, отчего несколько прядей угодили Гермионе в рот, а другие надоедливо защекотали щеки, испытывая ее терпение на прочность.

— Постой-ка, — медленно начал Драко и постарался заглянуть ей в лицо. От увиденного он не сдержался и недовольно цокнул, словно испытал самое горькое разочарование, которое только мог. — Салазар, ты же понимаешь, что летать с закрытыми глазами — все равно что идти на концерт, предварительно заложив в уши мягкий воск? Ты уже перешагнула через свой страх и залезла на метлу, так не лишай себя заслуженного удовольствия.

Гермиона опасливо приоткрыла один глаз, но тут же плотно зажмурилась: даже мимолетный взгляд на находящуюся далеко внизу землю заставил ее желудок сжаться до размера горошины.

— Драко, я правда не могу, — стыдливо призналась Гермиона. Она корила себя за эту слабость. Как минимум, после прошедшей войны и всех ужасов, что та принесла, боязнь высоты казалась просто смехотворной. — У меня все внутри цепенеет, когда я вижу мир с высоты птичьего полета.

— Я понимаю тебя: со мной происходит то же самое, когда я захожу в глубокий водоем, — после недолгой паузы признался Драко и плавно наклонил метлу в сторону, огибая невидимое Гермионе препятствие. — Однажды в детстве я чуть не утонул в пруду неподалеку от поместья и после того раза долгое время обходил воду стороной: уж слишком хорошо помнил ощущение сильного удушья. Но с годами я начал понимать, что есть вещи куда опаснее глубины, поэтому постарался перебороть себя и взглянуть страху в глаза. Мне не хотелось до конца жизни быть заложником детской травмы.

— И что, это помогло? — спросила она и повернула голову в сторону Драко, чтобы суметь разобрать хоть слово: ветер в горах разгулялся не на шутку.

Гермионе на самом деле было интересно узнать, удалось ли Драко побороть страх глубины. По правде говоря, она не упускала ни единой возможности узнать о нем чуть больше, особенно когда он сам начинал изливать душу. Подобные откровения были редким явлением, поэтому необходимо было внимательно ловить каждое слово, оказавшись в нужном месте в нужное время.

— Сперва я чуть не утонул, потому что зашел слишком далеко и перестал чувствовать под ногами дно. Если бы не Блейз, то я бы стал уловом водящихся в Черном озере русалок. Я хорошо понимаю твои опасения, поэтому не буду заставлять открывать глаза, но уверен, что страх высоты покорился бы тебе, Гермиона Грейнджер, — Драко мимолетно коснулся губами ее макушки, после чего продолжил наслаждаться полетом.

Больше он не пытался заставить Гермиону переступить через себя. Но чем дольше Драко молчал, тем сильнее ей хотелось сделать то, от чего волосы на затылке вставали дыбом. Ей хотелось доказать ему, что она не слабая.

Твердая мужская грудь позади и крепкие руки, удерживающие ее от падения, стали той самой гарантией безопасности, заставившей Гермиону все-таки открыть глаза вопреки всем страхам. Вот уже во второй раз она доверилась ему, потому что на подсознательном уровне понимала, что может сделать это.

От представшей перед глазами картины Гермиона содрогнулась всем телом, но более не предприняла попыток скрыться от своей фобии. Напротив, она неотрывно наблюдала за проносящимися внизу вершинами гор и изредка появляющимися деревьями, припорошенными пушистым снегом.

Это было похоже на чудесную иллюстрацию для рождественской