Омут памяти - Александр Яковлев

Остро встал вопрос об организации партии или движения, которое могло бы в это критическое время составить конкуренцию КПСС. В случае нормального хода событий подобная реформаторская организация, я уверен, сумела бы на выборах отодвинуть верхушку аппарата КПСС в сторону от власти, сформировав правительство демократического большинства.

Было подготовлено политическое заявление, которое подписали Гавриил Попов, Эдуард Шеварднадзе, Станислав Шаталин, Аркадий Вольский, Иван Силаев, Николай Петраков, Александр Руцкой и другие. Я тоже его подписал. Мне же пришла в голову и мысль назвать эту организацию Движением демократических реформ. До сих пор считаю, что Движение имело будущее. Но заговор 1991 года, разваливший Союз, погубил и это общесоюзное движение. Кроме того, российские активисты Движения, собравшись в Нижнем Новгороде, без всяких консультаций с центральным руководством образовали свое, российское движение. Я не был приглашен в Нижний Новгород. Когда на этом съезде задали вопрос, почему отсутствует Яковлев, то последовал ответ. Смысл его сводился к тому, что Яковлев стал работать снова с Горбачевым, а отношение к этому неоднозначное.

В конце июля 1991 года я подал Горбачеву заявление об отставке. Перед этим были неоднократные разговоры с Михаилом Сергеевичем. Мне трудно было расставаться с человеком, с которым вместе перешагнули целую эпоху. Эти беседы были, как и раньше, товарищескими. Я пытался еще раз доказать Горбачеву неизбежность надвигающейся беды. Он с этим не соглашался, возлагая все свои надежды на подписание Союзного договора.

Уговаривал остаться, но меня до сих пор не покидает впечатление, что и Шеварднадзе, и я стали ему обузой. Он поддался лживой информации Крючкова и местных партийных органов, в результате не сумел реально оценить обстановку в стране. Заговорщики, в свою очередь, — а они начали организационно группироваться еще весной 1991 года — не хотели видеть Эдуарда и меня рядом с Горбачевым в день «X». Но как раз в суровые августовские дни 1991 года именно мы и оказались вместе с ним, хотя Михаил Сергеевич этого не понял и не оценил. Жаль, очень жаль.

Наши меры по созданию нового политического движения явно запаздывали. Время с осени 1990 года вплоть до ввода танков в Москву в августе 1991 года отмечено крайней агрессивностью реваншистско-большевистских сил. Руководство КПСС заявило, что партия выходит из окопов. И верно. Выразилось это в остервенелом наступлении на демократию и демократов, в организованной совместно со спецслужбами травле всех тех, кто выступал против военно-бюрократической диктатуры в стране.

Чтобы понять, как это все делалось, приведу лишь один пример. В марте 1991 года состоялся митинг демократических сил против политики союзного правительства и в защиту Ельцина. В сущности, это был митинг перед выборами Президента России. Прошу обратить внимание на секретное сообщение начальника оперативного отдела московской милиции о действиях демонстрантов: «Мешая восстановлению движения автотранспорта, они выходили группами на проезжую часть, умышленно подталкивая под движущийся транспорт детей и пожилых людей, останавливали автомашины, в том числе скорой медицинской помощи».

Вот ведь какие они, демократы! Детей и стариков — под машины!

Особой ожесточенностью в борьбе с новым курсом отличались армейские и флотские издания, которые пытались отравить солдат и офицеров ненавистью к демократии. Их деятельность направлялась Главным политуправлением армии и флота.

Нет нужды в цитатах и перечислении авторов статей. Их можно найти в библиотеках. Со временем трубадуры ненависти будут названы, кликушествующие идеологи раскола общества, необольшевистские литературные холопы-оруженосцы — тоже. Стенограммы съездов и пленумов писателей, республиканских, краевых и областных партийных комитетов будут, я надеюсь опубликованы. Вспомним, что всех, кто не был согласен с «партийной линией», стали именовать в партийной прессе «сбродом», «перевертышами», «негодяями», «предателями».

Наиболее реакционное ядро номенклатуры захватило контроль над российской организацией компартии, образование которой и предопределило распад Советского Союза. В КПСС сформировалась антиреформаторская коалиция, в которой объединились парт- и госбюрократия, военная элита, верхушка военно-промышленного комплекса, спецслужбы. Этой коалиции удалось практически отодвинуть Горбачева от демократического крыла в партии и обществе.

Явно активизировался Крючков. Он вел дело к тому, чтобы повторить в Москве вильнюсские события. В связи с этой опасностью 1 февраля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял постановление «О политическом положении в РСФСР». В нем, в частности, было написано: «Осудить случаи противоправного вовлечения воинских подразделений и военизированных формирований в политические конфликты… Установить, что введение на территории РСФСР мер, предусмотренных режимом чрезвычайного положения, без согласия Верховного Совета РСФСР, а в период между сессиями без согласия Президиума Верховного Совета РСФСР недопустимо».

В ответ на это Секретариат ЦК КПСС 5 февраля принимает постановление, в котором говорится, что так называемые независимые средства массовой информации «ведут систематическую кампанию клеветы на партию, Вооруженные силы, органы и войска КГБ и МВД СССР, очернения отечественной истории. Отчетливо видно стремление псевдодемократов под прикрытием плюрализма мнений посеять недоверие народа к своей армии, вбить клин между командирами и подчиненными, младшими и старшими офицерами, унизить защитника Родины».

На другой день, то есть 6 февраля, — новый скандал. В здании Верховного Совета РСФСР была обнаружена комната с подслушивающими устройствами, связанными с микрофонами в кабинете Ельцина. «Хозяевами» этой комнаты были сотрудники КГБ СССР. Подобная комната для прослушивания телефонных и других разговоров секретарей и членов Политбюро ЦК, не говоря уже о работниках более низкого ранга, была и в ЦК КПСС.

В этой обстановке Крючков направил Горбачеву пространное письмо «О политической обстановке в стране». Он упрекал президента, что «политика умиротворения агрессивного крыла „демократических движений“… позволяет псевдодемократам беспрепятственно реализовать свои замыслы по захвату власти и изменению природы общественного строя». Перечислив ужасы, которые идут от демократов, Крючков предложил: «Учитывая глубину кризиса и вероятность осложнения обстановки, нельзя исключать возможность образования в соответствующий момент временных структур в рамках осуществления чрезвычайных мер, предоставленных президенту Верховным Советом СССР».