Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут

любимой девушки. – Бедный, у него и так полно забот, так я ему ещё проблем добавил.

– Он теперь зол на тебя…

– Да, зол. Но думаю, не настолько, чтоб отречься от меня.

– Это уже хорошо.

– Отец просил нас пока никому не говорить о нашем браке.

– Почему? – насторожилась Гретта. – Скоро и так всё станет известно.

– Да, такое событие не скрыть. Возможно, он просто хочет придумать мне оправдание перед маркграфом. Ведь нужно дать какое-то объяснение, почему его дочь отвергнута. Я хотел сам поговорить с маркграфом, но отец отмахнулся от этой идеи, видимо, посчитав её глупой. В любом случае сегодня должно всё решиться. И завтра мы с тобой либо уедем в Стайнберг, либо тебя объявят женой правителя Регенплатца.

Гретта улыбнулась и с лаской посмотрела в ястребиные глаза любимого мужчины.

– Мне всё равно, какой нам вынесут приговор. Я приму даже изгнание, лишь бы с тобой не расставаться.

И Берхарда вновь накрыла волна счастья. В это раз судьба ему преподнесла во истину дорогой подарок: девушку, о которой он всегда мечтал, девушку, которая любила его и понимала, девушку, своим теплом отогревшую его душу, его жизнь. Берхард склонился и поцеловал Гретту в губы. Весь мир с его проблемами и горечью тревог унёсся далеко-далеко, оставив возлюбленным лишь сладкие чувства да горячую страсть.

День предстоял трудный во всех отношениях. Были запланированы потешные бои, затем театр менестрелей разыграет спектакль, а вечером гостей развлечёт весёлый маскарад. В общем, Генрих предполагал, что его гостям в этот день скучать не придётся. Но за всем требовался личный надзор хозяина дома. А теперь ещё и предстояло решить проблему старшего сына. Серьёзную проблему.

После трапезы Генрих приблизился к маркграфу фон Фатнхайну и предложил:

– Я знаю, что вы увлечены литературой, маркграф. У меня большая библиотека, не хотите ли взглянуть?

Олдрик фон Фатнхайн действительно имел славу ценителя философских трудов, но ещё он неплохо разбирался и в людях, а потому помимо весёлого тона и радушной улыбки заметил в глазах собеседника ещё и беспокойство.

– Что ж, с удовольствием принимаю ваше предложение, – ответил маркграф.

В библиотеке было светло и прохладно. Маркграф, оглядев полки, высказал восхищения большим собранием рукописных книг и свитков, даже просмотрел несколько. Однако задумчивый вид ландграфа и его односложные ответы лишь подтверждали догадку Олдрика, что приглашён он в этот кабинет вовсе не для разговоров о литературе и философии.

– Вы хотели о чём-то со мной поговорить, Генрих? – наконец напрямую спросил маркграф.

– Да, – не стал скрывать Генрих. – Я пригласил вас для разговора наедине.

По предложению хозяина Олдрик Фатнхайн занял место в удобном кресле и приготовился слушать.

– Хотел бы поговорить о вашей дочери, – продолжал Генрих, так же присев на стул. – Скажите, понравился ли Зигмине её жених?

– Берхард? Да, очень понравился, – с готовностью ответил Олдрик. – Зигмина о нём весьма лестно отзывается. Правда, отметила, что Берхард мало разговорчив…

– Да, он всегда таким был. По характеру он человек замкнутый. В общении Густав интереснее брата. А Регенплатц Зигмине понравился?

– В эти прекрасные места она влюбилась с первого взгляда!

Маркграф улыбался, но был настороже. Беспечное начало беседы ещё не означало, что разговор будет лёгким.

– Маркграф, я сейчас задам вам один вопрос… и прошу вас на него не обижаться. – Генрих чувствовал себя крайне неудобно. – Более того, я прошу вас дать на него честный ответ…

– Я слушаю вас. – Олдрик снял с губ улыбку.

– Как вы считаете, Зигмине больше по нраву Берхард или Регенплатц?

Брови маркграфа взлетели вверх.

– Я вас не понимаю.

– Ну… Что бы она выбрала между Берхардом и Регенплатцем?

– Вы имеете в виду?.. – До маркграфа начал доходить смысл вопроса, и он был неприятен. – Вы что же, полагаете, что Зигмина выходит замуж по расчёту?

– Нет, ни в коем случае…

– Да будет вам известно, что помимо вашего сына к ней сватались не менее знатные и благородные кавалеры, сватались лично, не через посредников…

– Я знаю и вовсе не хочу принижать достоинств вашей дочери…

– Тогда потрудитесь пояснить причину вашего странного вопроса.

Маркграф был недоволен и даже обижен. Надлежало дать объяснения.

– Дело в том, что я всё-таки решил сделать своим приемником Густава, – достаточно уверенно дал ответ Генрих. – В нашем брачном договоре указано, что Зигмина станет женой будущего правителя Регенплатца…

– А почему вдруг вы поменяли своё решение?

– Я и раньше сомневался. Берхард слишком мягкий и осторожный человек. Он умён и образован, но всё же постоянно нуждается в советах. – Генрих мысленно ругал себя за клевету на родного сына, но надеялся, что эта клевета ему поможет. – Густав намного решительнее и более сведущ в делах военных…

– И вы предлагаете выдать Зигмину не за Берхарда, а за Густава?

– Да.

– А Берхарда женить на Гретте Хафф?

– Да.

Пронзительный взгляд серых глаз маркграфа пронизывал собеседника насквозь. Генрих выдержал его, однако понял, что его клевета не вызвала доверия.

– Я думал, что вы будете со мной более откровенны, ландграф. Я, как отец, наблюдал и за дочерью, и за будущим зятем. И заметил, какие пылкие взоры Берхард бросал на Гретту и был любезен с ней более, нежели со своей невестой. Я подозреваю, Генрих, что причина вашего столь неожиданного решения вовсе не в слабохарактерности Берхарда.

Правда выплыла наружу, и прикрывать её ложью уже не имело смысла.

– Да, Олдрик, вы правы, – обречённо вздохнул Генрих. – Берхард и Гретта полюбили друг друга и не хотят разлучаться. Гретта отказывает Густаву, Берхард просит отменить свадьбу с Зигминой. Мой младший сын рискует стать отвергнутым женихом, а ваша дочь – отвергнутой невестой. Я не желаю нашим детям такой дурной славы. Мне всё равно, кто из сыновей унаследует правление Регенплатцем, я люблю их обоих. Но безразлично ли это будет Зигмине? Вот потому я и спрашиваю вас, Олдрик: что для неё важнее, стать женой Берхарда или стать ландграфиней фон Регентропф и сесть на трон Регенплатца?

Маркграф задумался. Создавшаяся ситуация ему не нравилась и вызывала обиду в душе.

– Вы считаете мою дочь игрушкой? Одному не приглянулась, можно подарить другому?

– Что вы, Олдрик…

– Это смешно, ландграф. Даже я так не потакаю капризам дочерей, как вы капризам сына.

– Увы, это не каприз.

– Дети должны подчиняться воле родителей.

– А если воля родителей мешает их счастью?

– Откуда вам знать, принесёт ли счастье Берхарду женитьба на Гретте Хафф? – Маркграф уже начинал нервничать, завязавшийся спор его раздражал. – А Густав? Разве ему всё равно на ком жениться?

– Говорю же вам, Олдрик, Густав более честолюбив и смотрит на жизнь реальнее. Зигмина – завидная