Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

— Они нас не найдут.

— Да, они нас не найдут. Но может, нам следует найти их? Что ты об этом думаешь, Харка Твердый Камень, Убивший Волка?

— Ты видел только всадников? А лошадей с волокушами?

— Нет, лошадей с волокушами не было.

— Значит, это были только всадники?

— Похоже на то.

— А сколько их было?

— По-моему, около сотни.

— Что же им нужно в лесу? — вслух рассуждал Харка. — Бизоньи стада, для охоты на которых могла бы собраться сотня воинов, бывают только в прерии. В лесу им делать нечего. Большие праздники или советы, на которые собирается сотня воинов, бывают только после большой осенней охоты, но не раньше. Если мы видим сотню воинов без женщин и детей, значит они вступили на тропу войны или на тропу разбоя. Откуда они шли и куда направлялись?

— Они шли с юга и направлялись на северо-восток.

— Там стоят вигвамы Сыновей Большой Медведицы. Может, это были койоты-пауни, которые собираются напасть на вигвамы дакота? Надо разведать, что они затевают.

— Зачем? — коротко спросил Маттотаупа.

Харка побледнел и опустил глаза.

— Я знаю, что ты думаешь, — сказал Маттотаупа после небольшой паузы. — Но ты стыдишься высказать свои мысли, хотя они верны. Скажи свое слово, как мужчина!

Харке теперь и в самом деле стало стыдно, и в то же время он почувствовал облегчение.

— Я думаю так, отец: пауни могли узнать, что ты в изгнании. А еще они могли узнать, что Солнечный Дождь погиб во время охоты на бизонов, а твой брат Оперенная Стрела — на медвежьей охоте. У Сыновей Большой Медведицы теперь нет опытных военных вождей. Пауни, наверное, решили, что могут безнаказанно напасть на наши вигвамы. Но перед лицом опасности наши воины придут в себя! У них спадет пелена с глаз, и они поймут, что совершили ошибку. Они снова захотят иметь своим военным вождем Маттотаупу!

— Ты думаешь? — задумчиво произнес Маттотаупа. Его лицо омрачилось. — Ну что ж, посмотрим, смогут ли наши воины постоять за себя и не потребуется ли им помощь. Совет Старейшин запретил мне ступать на землю дакота. Но какое мне до этого дело, если эти паршивые злобные койоты пауни пришли, чтобы угнать в плен наших женщин и детей!

Харка почувствовал мощный прилив сил. Какая великолепная перспектива! Они, изгнанники, придут на помощь Сыновьям Большой Медведицы, и их воины, вступив в битву с пауни, будут счастливы снова сражаться под началом Маттотаупы. Он вместе с отцом сможет вернуться домой, в отцовский вигвам, к своему другу Четану, к Черной Коже, к Харпстенне. Как будут светиться глаза Уиноны и Унчиды, когда Маттотаупа и Харка вернутся домой, покрыв себя славой!

Но Харку взволновала не только надежда на оправдание отца и военную славу. Весной мацавакен пауни убил его мать. Теперь, осенью, пауни узнают, что у него есть двуствольная винтовка и им не удастся убить или взять в плен его сестру и бабушку, которая заменяла ему мать. Как хорошо, что он летом не израсходовал ни одного патрона! Теперь они ему очень пригодятся.

— Когда мы выступаем, отец?

— Мы поспим четыре часа и, набравшись сил, отправимся в путь. Мы воспользуемся темнотой, чтобы незаметно спуститься в лес. Может, мне удастся еще до рассвета подобраться к этому отряду.

Они поспали на лугу в своей маленькой долине, а когда проснулись на закате дня, вернулся орел с крепким древком в когтях, но отнес его не на свой камень у источника, а на вершину скалистой горы, ограничивавшей долину с юга. Там он, очевидно, решил строить новое гнездо. Оставив там древко и осмотрев долину, он слетел вниз, на свой камень, и требовательно раскрыл клюв. Харка бросил ему остатки своего обеда. Орел проглотил их и вернулся на вершину, потому что сумерки быстро сгущались и приближалась ночь.

Маттотаупе и Харке пора было выступать. Они погрузили провиант на лошадей — ровно столько, чтобы не обременять их еще и грузом, взяли оружие и тронулись в путь. Цель их похода так сильно занимала Харку, что он, поворачивая на каменную тропу, даже забыл оглянуться и окинуть прощальным взором маленькую долину, так долго служившую им прибежищем.

Друг или враг?

В лесах на горных склонах уже запахло осенью. Земля была усеяна опавшими листьями.

Прерия, распростертая под ночным небом у самого подножия гор, дышала теплом сухой земли, выжженной летним солнцем и высушенной жаркими ветрами.

Была уже полночь. Лучи месяца, сиявшего в небе, не проникали в лесную чащу. Харка ждал отца в кромешной тьме, держа лошадей за поводья. Лошади не были стреножены.

Харка напряженно вслушивался в глубокую тишину леса, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, говоривший бы о присутствии людей. Но ни звуков, ни запахов не было.