100 великих литературных героев - Виктор Еремин

Гораздо важнее в статье Добролюбова следующая мысль (соотнесем ее с нашими днями): «Если я вижу теперь помещика, толкующего о правах человечества и о необходимости развития личности, – я уже с первых слов его знаю, что это Обломов… Когда я читаю в журналах либеральные выходки против злоупотреблений и радость о том, что наконец сделано то, чего мы давно надеялись и желали, – я думаю, что это все пишут из Обломовки. Когда я нахожусь в кружке образованных людей, горячо сочувствующих нуждам человечества и в течение многих лет с не уменьшающимся жаром рассказывающих все те же самые

(а иногда и новые) анекдоты о взяточниках, о притеснениях, о беззакониях всякого рода, – я невольно чувствую, что я перенесен в старую Обломовку…

Остановите этих людей в их шумном разглагольствии и скажите: – “вы говорите, что нехорошо то и то; что же нужно делать?” Они не знают… Предложите им самое простое средство – они скажут: – “да как же это так вдруг?” Непременно скажут, потому что Обломовы иначе отвечать не могут…

Продолжайте разговор с ними и спросите: что же вы намерены делать? – Они вам ответят тем, что Рудин ответил Наталье: – “Что делать? Разумеется, покориться судьбе. Что же делать! Я слишком хорошо знаю, как это горько, тяжело, невыносимо, но, посудите сами…” и пр. … Больше от них вы ничего не дождетесь, потому что на всех их лежит печать обломовщины».

Если именно вышепроцитированное и есть обломовщина, то она и в самом деле отвратительна, бессмертна и всемирна. В этом нас убедил весь XX в., еще больше убеждает в этом современность. Но при чем здесь милый, славный и добрейший Илья Ильич Обломов? За что его-то так клеймят и чихвостят вот уже скоро двести лет, а имя его стало нарицательным и означает бездельника и лежебоку?

Евгений Васильевич Базаров

Для меня встреча с Евгением Васильевичем Базаровым произошла не в школьные годы, а гораздо позже, холодной зимой 1995 г., когда я почти круглые сутки проводил в не отапливавшихся тогда ледяных залах Библиотеки им. Ленина. Сидели кто в чем, многие в пальто и шапках, и все непременно в перчатках, лампочки для светильников приносили с собой из дома и, уходя, забирали – дефицит.

Приятельствовал я тогда с молодым аспирантом из Литинститута, писавшим диссертацию по творчеству А.Ф. Писемского. Однажды встретил я своего приятеля в фойе библиотеки очень раздраженным. На вопрос, что случилось, он неожиданно ответил:

– Отныне я верю каждому слову Авдотьи Панаевой о Тургеневе!

И он рассказал о том, что нашел свидетельства одной весьма непривлекательной истории. Известно, что Алексей Феофилактович Писемский был не дурак выпить. Однажды он с радостью принял приглашение Тургенева гульнуть в кабаке. Там подвыпивший Писемский совершил роковую авторскую ошибку – рассказал собрату по перу о замысле задуманного им романа.

Работал Писемский всегда очень медленно. Каков же был для Алексея Феофилактовича удар, когда он открыл второй номер журнала «Русский вестник» за 1862 г. и прочитал новый роман И.С. Тургенева «Отцы и дети», где излагались основные мысли его будущего романа, но в чудовищно искореженном виде. [277] С этого времени Писемский с Тургеневым не общался и ушел в долгий запой. Не знаю, дописал ли он задуманный роман или идея его так и осталась только в планах.

Выслушав рассказ приятеля, я тогда лишь усмехнулся: «Всяк кулик хвалит свое болото». Почитателю Писемского неприятен более успешный соперник его кумира.

Но вот при работе над этой книгой взялся я перечитывать «Отцов и детей» и тут же вспомнил о том давнем разговоре, поскольку поразился явному незнанию и непониманию Тургеневым ни самого Базарова, ни его идей. Да и сам нигилизм выражен в романе фактически только в отрицании Базаровым поэзии, в резании лягушек, лепете по поводу излишнего употребления иностранных слов и в небольшом конфликтном диалоге Базарова с милым Павлом Петровичем Кирсановым в X главе, где, впрочем, о нигилизме гораздо больше сказал Павел Петрович, чем постоянно несущий всепрезирающую чепуху Базаров. Обычно за такими общими фразами-репликами, какие бросает своему оппоненту герой, скрывается незнание автором темы, которую он вознамерился раскрыть. И вообще создается впечатление, что Иван Сергеевич как бы записал обрывки чужого рассказа, смысла которого он не понял, и выдал их за идеи и слова своего героя.

Однако таково мое сугубо личное восприятие «Отцов и детей», которое никоим образом не может затушевать художественную гениальность великого романа.

Теперь же самое время поговорить о судьбе его создателя.

Великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев родился в 1818 г. в поместье Спасское-Лутовиново Орловской губернии. Отец его, Сергей Николаевич Тургенев (1793–1834), принадлежал к древнему дворянскому роду, основателем которого был золотоордынский мурза Лев Тургенев, выехавший на службу к великому князю московскому Василию Темному. Мать писателя, урожденная Варвара Петровна Лутовинова (1787–1850), происходила из менее знатного дворянского рода, но была последней носительницей фамилии и унаследовала от своих родственников немалое состояние. Брак родителей был по расчету, а потому без любви, что не помешало им иметь трех сыновей. Если отец Ивана был гуляка, то о матери Тургенев всегда вспоминал как о женщине жестокой и деспотичной, и это при том, что по жизни он всегда оставался ее любимцем.

Получив хорошее частное образование, Тургенев в пятнадцать лет стал студентом словесного факультета Московского университета, но через год, по причине поступления в гвардейскую артиллерию старшего брата Николая, семья переехала в Санкт-Петербург, и Иван перешел в Петербургский университет. Там-то Тургенев и начал литературную деятельность. Первоначально как поэт. В 1838 г. в журнале «Современник» были опубликованы два его стихотворения. Двумя годами раньше в «Журнале Министерства народного просвещения» напечатали рецензию Тургенева на книгу А.Н. Муравьева «О путешествии ко святым местам в 1830 году», но сам писатель не считал ее началом своей литературной деятельности.

По окончании университета, в 1838 г., Тургенев отправился для продолжения образования в Германию, где вскоре и на всю жизнь стал убежденным «западником».

По возвращении в Россию в 1841 г. Иван Сергеевич быстро охладел к науке и решил посвятить себя литературе, причем поэзия для него постепенно отошла на задний план и к середине 1840-х гг. появились первые повести писателя «Андрей Колосов», «Бретер», «Три поэта».

В конце 1846 г. Н.А. Некрасов и И.И. Панаев задумали возродить пушкинский «Современник». В частности, они предложили участвовать в журнале и И.С. Тургеневу, который дал им для публикации свой новый очерк «Хорь и Калиныч», к которому Панаев добавил заголовок «Из записок охотника». Опубликован очерк был в разделе «Смесь» первой книжки «Современника» за 1847 г. Успех очерка оказался необычайный. Тогда автор дополнил его еще несколькими очерками, которым было дано одно общее название – «Записки охотника». Так явился читателю Иван Сергеевич Тургенев – великий русский художник слова и певец русской природы.

До революции считалось, что именно «Записки охотника» сыграли ведущую роль в решении Александра II отменить крепостное право в России, под такое обаяние этого произведения попала правящая элита Российского государства.

С 1845 г. у И.С. Тургенева началась дружба с Полиной Виардо, злым гением писателя. Узнав об этих отношениях, Варвара Петровна на три года лишила сына всякого содержания. Но безрезультатно.

Мать до смерти так и не допустила Ивана Сергеевича к себе, а после ее кончины в 1850 г. Тургенев разделил наследство со своим братом и стал независимым богатым человеком.

В 1852 г. писатель опубликовал в «Московских ведомостях» некролог на смерть Н.В. Гоголя. Николай I расценил это выступление как бунт против властей. Тургенева посадили на съезжую [278] и продержали там целый месяц, а затем сослали в деревню.

Арест и двухлетняя ссылка оказали на Ивана Сергеевича необычайно плодотворное воздействие – достаточно сказать, что, пребывая на съезжей, писатель написал рассказ «Муму». Уже в 1856 г. пришло время Тургенева-романиста и Тургенева – певца светлой любви. В сравнительно небольшой период (до 1872 г.) помимо всего прочего им были созданы романы «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1862), «Дым» (1867), а также повести «Ася» (1858) и «Вешние воды» (1872). В литературоведении существует широко распространенная точка зрения, что именно И.С. Тургенев является основоположником русского романа, как явления мировой литературы.

Самым прославленным в истории романом писателя стали «Отцы и дети», а главным его героем, так называемым программным образом Тургенева – нигилист Евгений Базаров, интеллигент в худшем смысле этого слова, то есть истеричка и разрушитель, разночинец-демократ, основным жизненным принципом которого стал непомерный эгоизм под прикрытием абстрактной любви к народу.