Формула успеха - Фредерик Филипс

В последний год жизни она все еще поддерживала активную переписку, как и подобает главе семьи, со всеми своими многочисленными племянниками и племянницами. Будучи далеко за восемьдесят, любила поиграть в гольф. По меньшей мере раз в неделю я приходил к ней поболтать, поскольку она по-прежнему хотела быть в курсе всех дел компании. Сколько бы я ни рассказывал, все было мало. Где открыли какой завод, кто занял какой пост, как прошла последняя поездка за рубеж…

Она не жаловалась на неудобства преклонных лет, даже когда отказали ноги и пришлось весь день проводить в кресле на колесах. Но общаться с нами ей становилось все трудней. К счастью, конец наступил тихо и безболезненно.

Сороковую годовщину моей работы в «Филипсе» отметили в январе 1971 года многолюдным собранием, во время которого министр экономики наградил меня Большим крестом ордена Оранж-Нассау. Чествование закончилось впечатляющим парадом: посланцы всех стран, где имелись представительства «Филипса», промаршировали под своими национальными флагами, и каждое преподнесло мне подарок, характерный для этой страны. Конечно же, и моя любимая ассоциация «Эммерс», объединяющая работников цехов механической обработки, не могла не поздравить своего почетного члена! Два дня спустя в филипсовском центре отдыха было дано специальное варьете-шоу, в котором приняли участие филипсовцы из всей Европы.

После представления нас ждал еще один сюрприз. Мы с женой никогда не забудем того момента, когда в вестибюле выстроился мужской хор во фраках и мы вдруг распознали хорошо знакомые нам лица множества высших руководителей концерна. Эта музыкальная компания, собранная для такого случая под дирижерской рукой знаменитого руководителя Маастрихтского хора Кокелькорена, спела куплеты, темой которых послужила моя скромная персона. Пожалуй, эту капеллу из облеченных ответственностью мужей можно было бы назвать самым высокооплачиваемым мужским хором в мире…

Еще один незабываемый для нас миг — приглашение в Королевский дворец, где королева наградила меня Золотой медалью «За предприимчивость и изобретательность». В то время единственным здравствующим нидерландцем, кавалером такой медали, был профессор Тейссе, выдающийся строитель дамб в Зёйдер-Зе и дельте Рейна и Мааса. У моего отца эта награда тоже была, но сам я ни на мгновение не почитал себя ее достойным, и потому просто лишился дара речи.

Мое семидесятилетие отметили вечеринкой «на четвертом этаже». Такие вечеринки вошли в обычай с тех времен, когда кабинеты руководителей концерна располагались на четвертом этаже нашего старого управления. И сейчас по таким поводам, как личное празднество кого-нибудь из членов правления, также организуются пирушки, на которые приглашаются буквально все, кто работает на верхних четырех этажах нового здания управления — члены правления, секретарши, швейцары, официантки и уборщицы. Теперь, когда настала моя очередь, я предложил карнавал. И тогда члены правления устроили настоящий показ мод, нарядившись в экзотические костюмы, преподнесенные мне в моих странствиях. Один за другим, наряженные арабами, индийцами или африканцами, появлялись они под речи, безжалостно меня высмеивающие. Да и персонал моего собственного офиса оказался ничуть не добрее моих коллег. Они сыграли скетч под названием «Один день из жизни президента», смотреть который без хохота оказалось решительно невозможно.

И тут настал момент, когда бразды правления пришлось передать преемнику. Я часто бывал свидетелем того, как старые капитаны промышленности, во всем остальном настоящие морские волки, терпели полную неудачу в том, что касалось выбора преемника, тем самым почти сводя к нулю все, чего им удавалось добиться в жизни. Сам я в этом отношении мог быть совершенно спокоен, поскольку, обсудив на правлении, мы единодушно пришли к выводу, что лучше кандидатуры, чем Хенк ван Ремсдейк, не найти. За плечами у него был огромный опыт работы на посту управляющего сбытом в Голландии, да и в качестве члена президиума «изнутри» знал, как организована деятельность президента. Этот человек обладает острым аналитическим умом, принадлежит к тому сорту людей, который предпочитает принимать решения, предварительно согласовав его с сотрудниками, и умеет обеспечить руководство, не нагоняя страху и не заводя любимчиков. Здоровье у него превосходное, и, как бывший спортсмен (футболист был просто незаурядный, и прекрасно играет в гольф и теннис), обладает спортивным азартом. Мы знали, что и за рубежом отдают должное и его способностям, и нраву.

Поначалу ему пришлось нелегко, поскольку во второй половине 1970 года компания пережила довольно серьезный спад. Мы с Лe Клерком, вернувшись из длительной поездки по Дальнему Востоку, обнаружили, что осень оказалась хуже, чем ожидалось. В 1971 году «Филипсу» пришлось приспосабливаться к очень непростым обстоятельствам, что стало для ван Ремсдейка испытанием, из которого, однако, он и его команда вышли с честью.

Между тем мне было очень нелегко проститься с Международным советом концерна. В последний раз я стал свидетелем того, как мои добрые друзья собрались вместе. Отныне совет возглавил Хенк ван Ремсдейк, моя роль закончилась. С 1954 года я участвовал во всех бурных спорах совета, мне было трудно не чувствовать боли от расставания. Прощальный вечер этой конференции был отмечен впечатляющим ретроспективным обзором всех видов деятельности «Филипса».

Что до меня, то десять лет моего президентства пролетели как один миг. Конечно, оглядываясь назад, я очень хорошо вижу что тем не менее это был период, богатый событиями. Весь срок здоровье мое было как нельзя лучше. Это благодатное обстоятельство позволило и много путешествовать, и выполнять свои обязанности в Эйндховене. Однако трудно найти слова благодарности моим друзьям — членам правления. Проститься с ними мне оказалось трудней всего, и я не стыжусь признаться, что был глубоко растроган, когда по очереди обменивался с каждым из них прощальным рукопожатием. Мой преемник ван Ремсдейк принял под свое начало блестящую команду таких людей, как Лe Клерк, ван дер Путтен, Нордхоф, Касимир, Брек, Панненборг, Вейнс и ван Мурик. Покидая свой капитанский мостик, я со спокойной совестью оставил корабль на них.

Глава 21

За пределами «Филипса»

Когда дело касалось руководящей работы за пределами «Филипса», я придерживался иной линии поведения, чем мой отец. Тот был всецело поглощен «Филипсом». Конечно, он основал в Эйндховене множество учреждений, не впрямую родственных «Филипсу», включая Эйндховенскую телефонную компанию, филипсовский «Кооператив», школы и жилищные ассоциации. Однако обычно он избегал деятельности, выходящей за рамки «Филипса», такой, к примеру, как участие в работе профессиональных рабочих объединений. Меня же, напротив, живо интересовали все аспекты промышленной жизни.