Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

Из-за опасений по поводу необходимости соблюдения конфиденциальности публикуемой информации Институт принял решение не называть конкретных имен и не представлять различных авторов. Каждый из них был указан лишь вкратце, с упоминанием профессии, возраста и места проживания. Было также решено отказаться от публикации фотографий, справочной информации или исторического контекста. Поскольку война завершилась не так давно, было высказано предположение, что такая информация не является обязательной для большинства читателей. Книга Dagboekfragmenten 1940–1945 получила высокую оценку как издание, выразившее мнение целого поколения, и до 1955 года она дважды переиздавалась{349}.

Однако идею насчет hoofdwerk еще нельзя было считать полностью реализованной. Обратившись к сотрудникам с просьбой начать подборку необходимых источников, Ло де Йонг наряду с этим осуществил другой крупный проект: с 1960 по 1965 год он написал сюжет крупного исторического сериала под названием «Оккупация» (De Bezetting) и выступил в роли его ведущего. В этой передаче, выходившей в течение пяти лет в эфир на национальном телевидении примерно раз в три месяца, на протяжении двадцати одной серии рассказывалась хроника войны.

Передача имела поистине феноменальный успех, став, по словам историка Фрэнка ван Фрея (позже займет пост директора Института исследований войны, Холокоста и геноцида), одним из первых национальных «телевизионных событий». Когда передача выходила в эфир (это всегда происходило воскресным вечером), у телевизора собиралась вся семья. Те, у кого не было телевизора, шли смотреть передачу к своим соседям. После каждой серии в офисы телекомпании приходили сотни писем, на следующий день содержание показанной серии широко обсуждалось. Согласно одному из опросов, последние две серии посмотрели примерно 65 процентов голландцев. Национальная газета De Telegraaf назвала этот телесериал «монументальным», а издание De Volkskrant охарактеризовало его как «поистине общенациональный праздник, подобного которому никогда раньше не проводилось»{350}.

Сериал был продуктом своей эпохи. Ло де Йонг сидел за письменным столом с доской позади него, на которой были представлены необходимые карты, и воспроизводил заранее записанные интервью. Он говорил в манере Уолтера Кронкайта[380] звучным, педагогическим тоном. В течение сериала в целом было представлено 169 свидетельских показаний, в которых очевидцы описывали то, что они пережили, зачастую зачитывая письменные документы.

Сериал «Оккупация» очаровал целое поколение. Многие из тех, кто посмотрел его, до сих пор считают, что он сформировал их понимание войны. Наряду с этим не обошлось без критики в адрес Ло де Йонга, в частности за ряд очевидных упущений{351}. Так, некоторые критики отмечали, что в сериале достаточно кратко был освещен вопрос голландского коллаборационизма, в том числе проблема активизации и прихода к власти голландских нацистов. Кроме того, многие осудили то, что преследования евреев и ужас лагерей смерти либо трактовались слишком сжато, либо замалчивались – возможно, для того, чтобы поберечь нервы зрителей от этих шокирующих фактов.

Как отметил Фрэнк ван Фрей, в сериале была предпринята попытка представить зрителям единое связное повествование о «подвергшейся нападению, но сохранившей единство и несломленной нации», эпическую историю о героизме Нидерландов и стойкости голландских ценностей перед лицом зла, которое «пришло извне» при одновременном замалчивании фактов о широко распространенном соучастии голландцев в преступлениях нацистов и игнорировании «возможных последствий их пассивности и стремлении адаптироваться к ситуации».

Фрэнк ван Фрей подчеркнул: «Сериал «Оккупация» с самого начала был задуман как драматическое повествование о страданиях и борьбе, верности и предательстве, человечности и варварстве, добре и зле. Это история с победителем, которая заканчивается восстановлением первоначального порядка»{352}.

Через два года после окончания телесериала Ло де Йонг начал публиковать столь же монументальный исторический отчет о войне – многотомник «Королевство Нидерландов во Второй мировой войне», 18 000-страничную энциклопедию о периоде оккупации, которая до сих пор, без всякого сомнения, является наиболее значительным из всех когда-либо написанных исторических отчетов о военном периоде, пережитом голландцами.

Дихотомии добра и зла, родины и врага, силы и трусости были перенесены из сериала «Оккупация» в другие исторические труды Ло де Йонга, задав тон многим голландским историкам на долгие годы вперед. В этот период написания истории в национальных публикациях появились два типа личностей: те, кто был goed in de oorlog, и те, кто был fout in de oorlog, что буквально означало «поступавший правильно во время войны» и «поступавший во время войны неправильно». Если верить этим публикациям, подавляющее большинство голландцев выступили на стороне справедливости, они стали невинными свидетелями, пытавшимися справиться с тем чрезвычайным давлением, которое оказывалось на них нацистскими оккупантами. Согласно этой логике, лишь незначительное меньшинство составляли «поступавших неправильно»: это были члены НСД или же те, кто работал непосредственно на немцев.

Факты преследования и последующего уничтожения почти трех четвертей еврейского населения страны (среди них были и члены собственной семьи Ло де Йонга) были включены в историографию Ло де Йонга, однако не относились к числу доминирующих в ней. В телесериале «Оккупация» лишь четыре фрагмента были полностью или частично посвящены преследованиям евреев в Нидерландах{353}. Однако, как отмечал Фрэнк ван Фрей и некоторые другие критики, даже в этих фрагментах подчеркивается «неголландский» характер этого насилия. Факты этого насилия описывались как своего рода «стихийное бедствие», которое голландцы никак не ожидали и не имели возможности предотвратить.

«Поражает фактическое отсутствие отдельных жертв, с одной стороны, и усиленный акцент на участии в Движении сопротивления лиц нееврейской национальности – с другой, – писал Фрэнк ван Фрей. – В этом отношении телесериал «Оккупация» во многом соответствовал преобладавшим в то время взглядам на события тех лет»{354}.

* * *

История судьбы евреев в военный период до середины 1960-х годов рассматривалась как некая отдельная тема, как своего рода нишевая история, которая не вписывалась во всеобъемлющее повествование о стойкости голландцев, их героическом сопротивлении и их победе над злом. Я часто задавалась вопросом, как могло так получиться, что Ло де Йонг, еврейский журналист и историк, переживший большую личную трагедию, замалчивал в своем грандиозном повествовании о Второй мировой войне эту часть истории и, таким образом, внес свой вклад в создание героического национального «мифологического ландшафта»?

Хотя он упоминал о преследованиях евреев в двух томах своей энциклопедии «Королевство Нидерландов во Второй мировой войне», его внимание к этому аспекту войны было скорее второстепенным, чем центральным. Похоже, что для того, чтобы считаться «историком нации», ему приходилось довольно усердно сохранять позицию незаинтересованной объективности.

Было ли на него оказано большое давление, чтобы он не подвергал сомнению действия своей королевы, своего правительства, своих соотечественников или их реакцию на еврейскую катастрофу? Почему для него потеря 75 процентов еврейского населения (среди них были его родители, сестра, брат и некоторые другие дальние родственники) не стала главным вопросом? Возможно ли предположить, что он не хотел казаться евреем, а желал предстать перед окружающими объективным историком? Быть может, он воспринял антисемитские настроения той эпохи? Или все дело заключалось в попытке привлечь на свою сторону как можно более широкую аудиторию?

Так получилось, что Ло де Йонг передал эту «другую» историю на аутсорсинг и она в конечном итоге нашла свое место в послевоенной историографии. В 1950 году Ло де Йонг от имени Института исследований войны, Холокоста и геноцида поручил профессору Амстердамского университета Жаку Прессеру написать книгу, специально посвященную преследованиям евреев. Это было чрезвычайно сложное задание. Обе стороны надеялись, что книга будет опубликована к 1952 году, однако вместо этого данная работа заняла у Жака Прессера пятнадцать лет.

Жак Прессер родился в 1899 году в семье социалистов на площади Ватерлооплейн в Еврейском квартале. Он преподавал в Амстердаме в государственной гимназии Воссиуса, предназначенной для желающих поступить в университет, но во время оккупации был вынужден оставить свою должность и перевестись в Еврейский лицей, специальную высшую школу для еврейских учащихся, которым было запрещено посещать государственные учебные заведения.

Его жена, Дебора Сюзанна Прессер-Аппель, была арестована за то, что не носила «Звезду Давида». Она была депортирована в Вестерборк и оттуда отправлена в Собибор, где в марте 1943 года погибла в возрасте двадцати девяти лет. Жак Прессер после ее ареста стал скрываться и поэтому смог выжить.

После войны