Эффект Домино - Ольга Карелина

Кто-то другой, не он, не Домино, покровительственно кивнул Инаю и сверху вниз посмотрел на Крайта.

— Пошли, он разберётся. А с тобой нам поговорить надо.

Крайт торопливо кивнул, и Домино, внутренне поражаясь тому, как ему всё равно на только что случившееся, повёл его за собой прочь от бара и улиц. Страх Крайта он чувствовал кожей — и это чувство ему нравилось.

Когда они отошли достаточно далеко, Домино закурил и спросил:

— Сколько ты слышал?

— Если ты о том, что кто-то из вас двоих является Домино Кирсте, — осторожно начал Крайт, — то это я слышал, да. Только я впервые засомневался в том, кто передо мной. Йен — это ведь тот из вас, кто триангом занимается? А ты на самом деле Сен, верно? Или… нет?

— Так похож?

— Никогда не думал, что Йен способен на подобное. Но, наверное, я мало о вас знаю. В связи со всем услышанным, — он подобрался, — мне многое стало понятно о том, зачем вам была нужна эта банда и союз с Зебастианом. Я буду молчать. Я в первую очередь за вас. Конкретно, за Йена. Если Йен против Зебастиана, я тоже против. На меня вообще можете рассчитывать в любом случае.

— Ты правда всегда нас различал? — полюбопытствовал Домино, обдумывая сказанное. Крайт пожал плечами.

— Ну конечно! Вы совсем разные по манере поведения, хотя внешне — ну, на первый взгляд, пожалуй, — очень похожи. Особенно когда скрыта половина лица.

— Мне всегда было интересно, почему ты, несмотря ни на что, идёшь за нами? Какие ты преследуешь цели?

— Вы кажетесь мне перспективными, а старые выпендрёжники слегка подзадолбали, — хмыкнул Крайт. — Я и к Трою пошёл тогда, потому что он молодой и себе на уме. Вопрос только: если ты, Домино, хочешь снести Зебастиана с пьедестала, почему не убил его тогда, во время стычки с МД? Судя по рассказам, момент был подходящий.

— Веришь, сам задаюсь этим вопросом, — Домино сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету во тьму. — Но, по-моему, это погоня за украшательствами. Так было бы слишком просто — взять и застрелить его. Он отнял у меня всё, и я намереваюсь сделать то же с ним, неважно, сколько времени и сил это потребует. Сейчас я это наконец понял.

— Ну тоже ничего себе причина, — одобрил Крайт. — Тогда последний вопрос и пошли чего-нибудь выпьем. Когда вы нашли Хлыста, тяжелораненого… почему вы не оставили его там же? Зачем потащили за собой, хотя всё и так было более чем хреново?

Домино открыл рот и тут же закрыл его, вдруг осознав, что не знает ответа на этот вопрос.

— Наверное, мы просто ещё недостаточно безжалостные, — после паузы сказал он и рассмеялся. — Надо срочно исправлять! Что ж, идём обратно в бар? Надо ещё придумать, почему шавка Гарольд не вернётся домой.

— Нашёл проблему, — хохотнул Крайт, и Домино понял, что наконец нашёл человека, с которым можно обсуждать всю ту метафизику, что слишком уж часто приходит ему в голову.

Уже под утро, когда праздник и с ним вместе силы Домино подошли к концу, хотя желание быть в движении и осталось, и он, рухнув в кровать, почти сразу провалился в тягучий, как кисель, сон, ему приснилось, что он мечется по лабиринту из огромных фишек домино. За ними не было видно ни неба, ни выхода, и от каждого случайного его прикосновения они падали, увлекая за собой всё это странное сооружение, — и в то же время поднимались на рёбра другие, уже лежащие плашмя, открывая новые проходы и просветы. Этому не было ни конца ни края — а потом одна из них, завершающая длинную цепочку, вдруг накрыла его собой, и он проснулся в холодном поту и с колотящимся в нервном припадке сердцем.

Глава 14. Змеиное гнездо

Несмотря на то что у Ханта их небольшая компания собиралась нечасто, Цезарь в этот раз не хотел ехать вообще: Мария была на последнем месяце беременности и, по мнению её ставшего в эти дни чересчур мнительного мужа, должна была безвылазно сидеть дома — «на всякий случай». Однако Мария, даже не прибегая к сложным медицинским терминам, быстро доказала ему, что он не прав, так что они всё-таки отправились на этот сбор — всей семьёй — и, конечно, приехали последними.

— Я дико извиняюсь, — улыбалась Мария, которую с почестями вела в гостиную восхищённо рассматривавшая её Табита. — Цезарь считает, что женщин на сносях нужно приковывать за все конечности к батарее… и, конечно же, в детской комнате, чтобы вдохновлялись на благополучные роды. Много наших в этой битве полегло…

— Сколько тебе осталось ходить? — полюбопытствовала Табита.

— Примерно месяц.

— И кто будет, знаете уже?

— Да, двойня. Мальчики. Молитвы Цезаря были услышаны.

— Вот давай без этого, — усмехнулся Цезарь, помогая ей усесться. — Я бы и девочек пережил… А где Стас-то?

— Уверена, где бы он в этот раз ни прятался, Клео его найдёт, — рассмеялась эрбисса, и дочка Шштернов, шестилетняя бойкая девчушка, от которой на улицах не было покоя ни единому не успевшему вовремя удрать животному, а в гостях у Ханта и Табиты — самому младшему из Рассильеров, Стасу, будто дождавшись наконец разрешения, с улюлюканьем умчалась вверх по лестнице, в комнаты к подросткам.

— Да уж, от неё не спрячешься… Я вроде видел кучи обуви в прихожей, где народ-то?

— В саду, у Дамиана очередная суперзадумка, он её показывает всем — и особенно тем, кто ничего не понимает. Лучше бы и дальше в компе ковырялся, инженер, блин, — Табита села рядом с Марией и предложила ей чай. За прошедшие годы совместной жизни с Хантом (поженились они, кстати, через месяц после знакомства и до сих пор не могли внятно ответить, как так вышло) из агрессивной, всеми недовольной «бой-девицы» Табита перешла на стадию человека более счастливого и уравновешенного, хотя большую часть своих индивидуальных особенностей сохранила и отрабатывала их дома, на муже. Хант же не изменился совершенно — ну, разве что стригся теперь чаще.

— Зато весело, — пожал плечами Цезарь, пододвигая к себе бутылку с лимонадом и стакан. Со стороны выхода на задний двор уже слышались приближающиеся возбуждённые голоса, и надо было успеть хоть немного промочить горло, пока его не забросали вопросами насчёт работы и будущих детей.

— О да, разработка систем слежения на самообучающихся микророботах — это вам не салат резать… Ну что, всех замучил, непризнанный гений? — поприветствовала входящего первым в гостиную мужа эрбисса, и тот изобразил на лице оскорблённость в лучших чувствах.

— Как же всех, когда тут целых две пары ничего не слышавших ушей? Привет, Цезарь, Мария! Ваша дочурка уже выполняет священный долг всех женщин — играет симфонию страдания на мужских нервах? — Хант обменялся с Цезарем рукопожатием и сел в одиночно стоящее кресло. Вошедшие вслед за ним Сэра и Энгельберт устроились вдвоём на последнем оставшемся свободным диванчике возле накрытого закусками столика — причём вельк явно старался отсесть от девушки подальше.

— Чувствуется весь пережитый опыт в твоём тоне, — рассмеялась Мария. — Что ты там наизобретал уже со своим побратимом? Бери с него пример: сколько там у него уже детей, двое? А у вас?

— У нас тоже двое, — хмыкнул Хант, откупоривая бутылку лёгкого белого вина. — И вообще, почему детные пары только и говорят бездетным, что о количестве детей?

— Ответ содержится в определении каждой из обозначенных тобой пар… Так что ты изобрёл-то?

— Пока ничего особенного, я же только начал этим заниматься. Ищу способ преодолеть блокирующие сигнал приборы, по нарастающей сложности. За счёт ИИ. Бета-образцы… Ну что, за встречу? Когда мы в предыдущий раз собирались?

— Полгода назад, — Сэра первой подняла бокал. Они чокнулись и, делая глоток, Цезарь мимолётно оценил её сегодняшний образ — непривычно не бросающийся в глаза. Тяжёлые, густые волосы вельки были лишены всех стандартных украшений и собраны в хвост, губы и глаза едва-едва тронуты косметикой, а крепкое молодое тело на удивление не выглядывало бледной кожей из каждого выреза по причине отсутствия последних. И вообще велька смотрелась какой-то болезненно сосредоточенной — с чего бы, интересно?

— Срок, — глубокомысленно заключил Хант, отставляя бокал. — Как у вас там, в Обители зла? Великий и ужасный как-то попритих в последнее время — готовит небось что-то ужасное?

— Могу о вашем Сами-знаете-ком сказать то же, — хохотнул Цезарь. — Прямо не год, а отпуск какой-то. Ладно Аспитис, он всё-таки от вас сигналов ждёт. А Эдриан-то что затих?

— Эдриана не видно и не слышно уже года полтора. Ходят слухи, он совсем слёг и все вопросы за него решает советник. Причём не похоже, чтобы он придерживался той же линии, что наш самодержец. Рэкс всю агентуру на уши поднял, пытаясь разгадать их коварный план, но там явно нечего разгадывать. Ну, кроме того, что уже имеется. Его болезнь и так далее…

— Вы действительно считаете, что Тэнну это не надо — гробить Рэкса? — подал голос Энгельберт, который задумчиво покачивал бокал в длинных пианистских пальцах. Взгляд его холодно-голубых глаз при этом блуждал, казалось, где-то в совершенно иных материях, а уж расслабленная поза — свободная рука на спинке дивана, нога на ногу — вовсе переводила его из разряда посвящённого в тайну личного водителя-телохранителя в ранг чуть ли не главного советника при президенте. По мнению Цезаря, вельк стал чересчур уж много мнить о себе в последнее время — но на него, по крайней мере, можно было положиться, и за это прощалось всё остальное.