Эффект Домино - Ольга Карелина

Охрана по одному только его знаку поставила аурисам резные мягкие стулья, и Домино с Азатом опустились на расшитые золотом сиденья. Они оба мысленно считали минуты, чутко прислушиваясь к звукам из центрального зала. Аит, холодноглазый расовый эталон, возраста Троя, с вежливым интересом рассматривал их, как будто ища различия. Чувствуя, что пауза затянулась, Домино заговорил:

— Особо нечего рассказывать. Трианг — наркотический стимулятор психической деятельности. Идеально подходит людям, которые год собираются, чтобы мусор выбросить.

— Или завоевать мир, — усмехнулся Зебастиан. — Не интересует, Аит?

— Я подумаю, — пообещал хетт. — На своей половине я пока о нём не слышал. Как встречу пользователя, оценю риски.

— О, никаких рисков, правда, мальчики? — с подтекстом улыбнулся Зебастиан. — В этот раз избавиться от него будет куда сложнее…

Официант поставил перед Домино и Азатом тарелки с закусками и налил белого игристого вина в бокалы, но те уже не смотрели перед собой. Время подходило. Максимум полминуты, и…

Звон разбиваемого стекла ударил гонгом по ушам собравшихся, и почти все гости ВИП-зоны вскочили со своих мест, оборачиваясь на центральный зал. Одним из первых взлетевший Домино увидел самое начало: как во взметнувшееся разноцветное море одежд и криков влились чёрные потоки людей с автоматами, секущих перед собой очередями всё попадающее в обзор, а потом охрана Зебастиана бросила его на пол, и осталось только слушать.

Прошло невыносимо долгих десять секунд — и стекло разбили и на веранде, только в этот раз свои: Домино увидел бегущих мимо них бойцов из охраны внешнего периметра, устремляющихся на месиво в зале. Скольких преданных сторонников Зебастиан лишится в результате этого самоубийственного рейда агентов МД? Самые преданные сейчас были в относительной безопасности — под столами ВИП-зоны, но количество падающих то и дело защитников заставляло беспокоиться. Аурис мельком глянул на Зебастиана, сосредоточенно прислушивающегося к происходящему и с каждой секундой мрачнеющего, на тут же сидящего Аита, которого ещё каким-то образом надо было застрелить, и тут стрёкот автоматных очередей в их зале затих. А тот, что был в главном зале, начал приближаться.

— Похоже, пора доказать свою верность, — хмыкнул Аит и вынырнул из-за стола. Поняв, что иного шанса может и не представиться, Домино по наитию — даже не осознав, что именно он собирается делать, — последовал за ним, оставив Азата прикрывать Зебастиана.

Встав на ноги, аурис поднял ещё в процессе выхода из-под стола одолженный у уже мёртвого охранника автомат с почти полным магазином и развернулся в сторону зала одновременно с Аитом. Оттуда к ним уже спешили четверо выживших захватчиков в полной амуниции, и Домино бездумно нажал на спусковой крючок, второй раз в своей жизни готовясь убивать или быть убитым.

С такого расстояния агентов спасли бронежилеты, а вот «волчатам» Зебастиана пришлось спешно уклоняться от выпущенных в их сторону пуль. Перекатившись за соседний стол, Домино увидел в поле зрения Джошуа неподалёку и, живя одной лишь интуицией, созвучно со следующим залпом врагов, прошедшим поверх его головы и, наверное, кинувшегося в другую сторону Аита, осуществил свой — Джошуа в спину. Потом отполз от знакомой агентам траектории, вновь вскочил, чтобы выпустить ещё одну очередь — точно по приблизившейся к нему двойке. Те свалились, судя по полившейся из-под шлемов крови, получив травмы от собственной смявшейся под пулями защиты, и Домино, развернувшись, выстрелил последний раз — по Аиту, только что скосившему тем же приёмом оставшихся двоих. «Минус один конкурент», — механически отметил про себя аурис, и автомат выпал из его ослабевших пальцев.

Со стороны зала запоздало прибежала часть охраны — с безумными, распахнутыми в животном страхе глазами. Но больше не от кого было охранять, поэтому они кинулись поднимать всё множество правых, левых и чёрт знает каких рук Зебастиана — и самого хозяина, уже выбиравшегося из-под стола с помощью услужливого Азата.

— Зажгли, надо признать, — заметил вельк, в мёртвой тишине обозрев выживших и скопление трупов в обоих залах. Его глаза выискали замершего в отдалении пожилого сильвиса, под его взглядом побелевшего от ужаса. — Фред, какого чёрта? Это твой город или где? Почему Аит, — он ткнул пальцем в сторону лежащего в кровавой луже хетта, — мёртв, а ты жив?!

Сильвис только хватал ртом воздух, и Зебастиан оскалил зубы в улыбке, живо напомнившей Домино его последний день с семьёй.

— У тебя есть шанс исправиться. Чтобы к завтрашнему утру ставки МД в этом городе не было — физически. Я приеду посмотреть на твои успехи, не разочаруй меня.

Фред осел на пол, держась рукой за грудь, а Зебастиан уже буравил взглядом одного из охраны.

— Есть выжившие?

— Среди захватчиков — нет, — немедленно отрапортовал тот. — Среди наших — вон идёт часть. Раненых перевязывают слуги. Точное число пока неизвестно.

Зебастиан повернул голову в сторону центрального зала, из которого к ним уже подходили оставшиеся в живых, заляпанные чужой кровью гости. Трой поддерживал бледную как смерть Арлету, и Домино испытал облегчение, увидев его живым.

— Вам повезло, господа и дамы, — поприветствовал их Зебастиан. — А особенно стоит благодарить троих моих соратников, завершивших этот инцидент. Жаль, один из них погиб — но как герой. Остальным — моя личная благодарность, — он поклонился по очереди Домино и Азату, остолбеневшим от такого жеста, и укоризненно посмотрел на Орельена, немигающе уставившегося на него. — А ты бери пример. Тоже мне приближённый.

— Я не телохранитель, сэр, — возразил Орельен. — Неужели было бы лучше, чтобы меня застрелили, как Джошуа?

Зебастиан неопределённо дёрнул бровью, опять поворачиваясь к толпе, чтобы держать речь, а Домино вдруг с холодом, сжавшим его сердце, осознал, что у него был отличный шанс в один момент избавиться от Зебастиана, — и он им отчего-то не воспользовался.

Этот вопрос неотступно преследовал его следующие две недели. Всё складывалось так, что лучше и пожелать было нельзя: Зебастиан после случившегося проникся к ним с Азатом таким доверием, что в открытую прочил их на место безвременно почившего Аита, как только они наберутся достаточно опыта. Стан советников Степного Волка разделялся надвое: одни отвечали за новобранцев в его «организации», другие — за более старшее поколение, бывшее на его стороне ещё на заре его воцарения над Севером, — такое место занимал Орельен уже, как понял Домино, четыре года за какие-то явно только совсем приближённым известные заслуги. Его слушалась «старая» гвардия Зебастиана, четверть которой полегла во время столкновения с агентами МД, за «молодую» же должен был стать ответственным Аит, быстро вскарабкавшийся по карьерной лестнице за счёт фанатичной преданности и отличной хватки. Сами того не зная, Домино и Азат избавились от прямого конкурента во власти, а не только в развитии наркотрафика, и это, конечно, было более чем на руку. Если бы только не все сопутствующие обстоятельства…

Раз за разом Домино, как в тумане с тех пор выполнявший все свои обязанности и ориентирующийся в ситуации только благодаря ноутбуку, прокручивал в памяти эпизод от встречи с Арлетой до финального заявления Зебастиана и задавал себе вопросы. Почему он так легко согласился на это нечестное, но крайне выгодное убийство и не менее легко, даже не задумываясь, совершил его? Почему не выстрелил вместо этого в самого Зебастиана? Ведь никто бы не заметил: Домино специально встал тогда в такое место, чтобы прячущиеся за соседними столиками не увидели, кто стреляет в Аита и Джошуа. Застрелить после Зебастиана Аита — и всё, их борьба со Степным Волком завершилась бы там же, просто и безнаказанно. И уже неважно, что было бы с его сторонниками потом, главное, что Домино достиг бы наконец той цели, ради которой он когда-то выжил.

Почему же он этого не сделал? Почему без оглядки переступил своё неприятие к убийству по отношению к человеку — даже двоим, — который не представлял для него явной угрозы, и не догадался пустить пулю в спину главному супостату, его злейшему врагу? У него ведь не было тогда в голове ни единой мысли — одна лишь решимость выстоять в перестрелке и выполнить обещанное Арлете ради собственного душевного спокойствия. Да, не догадался. Но почему? Неужели в какой-то момент за эти четыре года процесс завоёвывания Севера стал для него важнее результата? И что же теперь — занять место Аита и оставшуюся жизнь прислуживать Зебастиану? Если не убил тогда, какой смысл убивать потом?

И когда он всё-таки успел перейти эту грань собственной морали, чтобы убийство — хладнокровное, подлое — не вызвало в нём и намёка на угрызения совести? Всё его поведение там, в ВИП-зале, скорее подобает Азату — а он, кстати, не встал вслед за Аитом, Домино успел первым. Это работорговля, трианг и иже с ними? Он просто перестал воспринимать людей людьми — у него они, как у Зебастиана, лишь шестерёнки, служащие удовлетворению его потребностям? Можно ли так быстро пасть на самое дно?..