Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

class="p1">Мир трясется. Мэйлин упирается в землю концом своей трости, едва успев удержать равновесие, все еще стоя на краю этой пропасти. Пусть на ней и нет джора, глаза ее полыхают ярким золотом от ее дара. Она впивается этими глазами в меня, удерживая меня своим взглядом, пока землетрясение не проходит.

– Пришла пора отдать все, девочка моя. Отпустить все, что привязывает тебя к твоей телесной оболочке, даже свою любовь к Фору. Это мощная штука – истинная любовь. Но если ты хочешь спасти мужа, то должна его отпустить. – Она морщится, черты ее изможденного лица искажаются жутким горем. – Здесь я и потерпела крах. Я не смогла отказаться от Зура. Даже когда он сам умолял меня об этом, делая свой последний вздох.

Потянувшись вперед, она ухватывает меня за подбородок. Острые грани торчащих из него кристаллов впиваются в ее незащищенную кожу. Кровь собирается, капает, и разбитый Урзулхар ворочается в ответ, все еще голодный.

– Сделай это ради меня, дитя, – говорит она. – Сделай это ради него. Ради моего Зура. Ради моего Фора.

Я опускаю взгляд на эти капли крови у наших ног.

– А как же жертва? – спрашиваю я. – Как же кровь жизни?

– Ее предоставят. – Ведьма выпускает меня и делает шаг назад, обеими руками стискивая свою палку. – Оставь это мне.

Мир снова двигается. Снизу вырывается поток горячего воздуха. Весь Мифанар словно кричит от боли. Меня защищает мой джор, но Мэйлин уязвима. Она вскрикивает и отшатывается, на ее беззащитной коже вздуваются волдыри. Я тянусь к ней, какая-то далекая часть моей души все еще способна испытывать беспокойство. Но она чертыхается и выбрасывает вперед обожженную руку, выставив дрожащий палец.

– Иди! Иди же! Найди сердце камня и слейся с ним. Спаси этот мир, курспари-глур.

Я отступаю, глядя в обезумевшие от боли глаза этой женщины, бывшей моим учителем. Этой женщины, которая слепила меня, придавая мне форму сообразно собственной воле. Эту маленькую, концентрированную силу духа, которая даже сейчас готова головой вперед броситься в битву с одним из Великих Драконов. Если бы в этот миг я могла любить ее, то любила бы. Если бы я могла ее ненавидеть, то и это бы делала. Я бы боялась ее, жалела, хотела бы ее утешить и успокоить.

Но я ничего из этого не чувствую. Больше нет.

Я отворачиваюсь и встаю лицом к темной лестнице. Затем начинаю свой медленный спуск в глубину этого мира, пока обжигающий жар волнами колышется вокруг меня, а каменная корка шкуры моего джора сияет красным. Сделав несколько шагов, я оставляю весь свет позади.

Глава 40. Фор

Урзулхар разбит.

Гхат предупреждал меня об этом. «Коль енти ворочанья продолжатся, Круг рухнет первым, – сказал мой старый главный инженер. – Как начнется, рухнет все».

В ту пору я все еще верил, что эту судьбу можно отвратить. Я все еще верил не только в силу Мифатов, но и в свою собственную способность привести их сюда. Быть может, это было заносчиво. А может, было попросту невообразимо, что этот памятник древности, сам центр моего города, центр моего мира, хоть что-либо может сдвинуть.

Но теперь его нет. Шесть из семи камней треснули, упали, разбились на кусочки. Остался лишь один, последнее свидетельство величия эпохи, ныне подведенной к краху.

Но со мной еще не все кончено. И мне осталось выполнить одну последнюю задачу. Последний могучий подвиг, под стать последнему королю трольдов.

Я взбираюсь вверх по склону, на ходу выкрикивая имя Фэрейн. Не могу сказать, откуда я знаю, что она здесь. Сходство с прошлым разом, когда я поднялся сюда и нашел ее тело мертвым и изломанным, слишком реально. Но, конечно же, никакой бог, как бы капризен он ни был, не заставит меня переживать один и тот же кошмар дважды. Цепляясь за эту надежду, я добираюсь до вершины подъема и встаю посреди развалин. Мои глаза быстро осматривают их в поисках Фэрейн, останавливаясь на том месте, где она лежала когда-то, такая неподвижная и холодная.

Но ее здесь нет. Проклятье, ее здесь нет.

– Фэрейн! – реву я, поворачиваясь вокруг своей оси. Еще одно сотрясение раскачивает землю. Последний стоящий камень стонет и грозит рухнуть. С этой точки мне виден расположенный внизу город, я с трепетным ужасом смотрю, как монумент Веторка, известная достопримечательность, возведенная во время правления моего деда, опрокидывается в облаке пыли.

По крайней мере, над городом не поднимаются крики. Все его жители окаменели. Фэрейн оградила их от этого последнего ужаса.

Эта мысль огнем бурлит у меня в животе. Я складываю ладони рупором, вновь и вновь реву ее имя. Я не жду, что она ответит. У нее есть все причины бояться и бежать от меня. Вот только… я не могу вообразить такую версию Фэрейн, которая стала бы бежать. Я видел, как она преодолевает ужасающие бедствия, даже не возмутившись. Когда ее притащили на эшафот для казни. Когда она в одиночку разобралась со стаей бешеных вогг. Когда она решила полюбить опасного короля трольдов, который не единожды угрожал ее жизни. В ее сердце есть отвага, выработанная многими годами неумолимой боли. Она не трусиха. Она не станет бежать.

Но где же она?

Ухо мне греет низкий гул. Сперва я едва его замечаю. Но он нарастает, повышается и в частоте, и в интенсивности. Кристалл. Последний стоящий камень. Я медленно поворачиваюсь к нему, мои глаза округляются. Его темный центр сияет красным. Это сияние медленно нарастает, становится пульсирующим светом. Другие разбитые кристаллы тоже начинают пульсировать, все их отколотые кусочки мигают жизнью. Земля под моими ногами вибрирует, не от землетрясения, а от того же гула, от тысячи тоненьких голосков, множащихся и поющих все громче.

Еще один толчок едва не сбивает меня с ног. Я пошатываюсь, хватаюсь за валун для опоры. Лишь когда тряска заканчивается, я понимаю, что обнимаю окаменевшее тело Рох, моей мачехи. Так значит, вот где она встретила свой конец. Нашла ли она тот покой, который так упорно искала? Я почти не вижу ее лица под слоями ва-джора, но что-то мне подсказывает, что в итоге ее покой оказался не тем, чем она его считала.

Я выпускаю камень и делаю шаг назад. Гул кристаллов сильнее, чем раньше, он покалывает мою кожу, проникает глубоко в кости. Вот только теперь к нему присоединился еще один голос. Не камня, и даже не трольда. Человеческий голос. Стонущий от боли.

– Морар-джук! – рычу я и спешу выбраться из остатков Урзулхара на дальнюю