Королева - Карен Линч

У меня заурчало в животе, и я сглотнула, пытаясь унять поднимающуюся тошноту. Они говорили о том, чтобы пытать меня. Я сделала несколько вдохов, чтобы отогнать угрожающее головокружение.

Корриган потер челюсть.

— Мне это не нравится, но это может быть наша единственная возможность. Джесси говорит, что у неё не было намерения украсть ки’тейн, но она отказывается сказать нам почему или как она вошла в храм. Это делает её потенциальной угрозой ки’тейну и Неблагому Двору.

Фаолин заговорил сквозь стиснутые зубы:

— Ваэрик никогда не позволит это.

— Я отвечаю перед королём, — напомнил ему отец. — Это моя обязанность, расследовать все возможные угрозы безопасности, вне зависимости от того, кто в это вовлечен.

Бохан улыбнулся тонкой улыбкой.

— Тогда, решено. Давайте сделаем это и покончим с этим.

Холодный пот выступил по всему телу, когда Корриган пересек комнату в место, находящееся вне моего поля зрения. Прежде чем я смогла представить, какие виды орудий пыток он брал, Фаолин вошел в камеру и взял меня за руку, чтобы провести меня к одному из стульев во внешней комнате. Его угрюмое выражение лица не помогало ослабить страх, когтями впивающийся в мои внутренности.

Корриган присоединился к нам, неся то, что выглядело как средневековые кандалы из тёмного металла. Белые камни размером с горошину были вставлены в манжеты, соединённые толстой цепью. Он положил их на стол со зловещим лязгом.

— Ты знаешь, что это? — спросил он, занимая стул напротив меня.

Я покачала головой, боясь, что мой голос будет звучать как писк.

— Это даннакин. Металл был выкован в огне драккана, а это, — он указал на белые камни, — кусочки костей драккана. Они застёгиваются вокруг запястий, как наручники, и заставляют владельца правдиво отвечать на любой заданный ему вопрос.

Я прочистила горло.

— Как он это делает?

Подошёл Бохан, один уголок его рта приподнялся.

— Если ты соврёшь или откажешься отвечать на вопрос, даннакин направит пламя драккана внутрь твоего тела. Чем дольше ты держишься, тем хуже будет. Он не причиняет физического вреда, только мучительную боль. Я видел, как взрослые воины кричали и плакали, когда носили его. Некоторые испачкали себя.

Я ощутила, как кровь отхлынула от моего лица.

— Это варварство.

Корриган кивнул.

— Так и есть. Мы не использовали даннакин много лет.

— Но вы собираетесь использовать его на мне? — слабо спросила я.

— Это зависит от тебя, — он положил прибор на стол. — Я дам тебе тот же выбор, что и тем, кто был здесь до тебя. Охотно говори правду или надевай даннакин.

Он не хотел использовать устройство на мне, я видела это в его глазах. Но он сделает это. Я не могла остановить дрожь в своём теле, потому что из этой ситуации не было выхода.

— Я бы хотела сказать вам то, что вы хотите знать, но я не могу.

Я не осознавала, что рука Фаолина находилась на моем плече, до того, как его пальцы согнулись.

— Отец, не делай этого.

— Это единственный вариант. Ты можешь уйти, если ты не хочешь быть свидетелем этого.

— Я останусь, — выдохнул Фаолин. Он отпустил моё плечо и обошел стол в место, откуда он мог видеть моё лицо. — Отвечай так честно, как можешь, Джесси.

Я отказалась смотреть на Бохана, когда Корриган надел каждую манжету даннакина на мои запястья и зафиксировал их на месте. Моё дыхание стало быстрее, и к тому времени, как он закончил, у меня был риск гипервентиляции.

Он сел обратно на свой стул, держа руки сцепленными на столе.

— Джесси Джеймс, как ты попала сегодня на остров?

Я разжала зубы.

— Драккан принёс меня туда.

Ничего не произошло, и он кивнул. Раз уж они уже знали о Гусе, он должен был задать этот вопрос для проверки.

— Как ты укрыла себя, когда вошла в храм? — спросил Бохан.

— Я создала гламур, — я отвечала честно, как велел Фаолин.

Вмешался Корриган:

— Как ты создала гламур?

— Я… — мой страх нарастал, и каждый мускул в моём теле напрягся. — Я не могу сказать вам этого.

Я зажмурила глаза, ожидая, что пламя поглотит меня, но ничего не произошло. Открыв глаза, я увидела хмурый взгляд Корригана, угрюмый взгляд Бохана и облегчение Фаолина.

— Почему он не работает? — требовательно спросил Бохан.

— Он работает, — сказал ему Фаолин. — Она сказала, что не может сказать нам, как она это сделала, а не то, что она не хочет.

Корриган пристально посмотрел на меня.

— Почему ты не можешь сказать нам?

Я беспомощно покачала головой.

Бохан вклинился:

— Ты пришла в храм, чтобы украсть ки’тейн.

— Нет, — легко сказала я, потому что это было правдой.

Он выглядел удивлённым, когда даннакин никак не отреагировал, после чего оскалился:

— Тогда зачем ты пришла в храм?

— Это я также не могу вам сказать.

Он хлопнул рукой по столу, заставив меня подпрыгнуть.

— Этот допрос — сплошной фарс. Этот даннакин не работает.

— Мы можем проверить его на тебе, если хочешь, — сухо сказал Фаолин.

Не обращая на него внимания, Бохан окинул меня расчетливым взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробежала холодная дрожь.

— Как ты пережила обращение?

— Какое отношение это имеет к делу? — спросил Фаолин.

— Это имеет к делу самое непосредственное отношение, — сказал Бохан, не отводя своих глаз от меня. — Ни один человек её возраста никогда не пережил процесс, и я не единственный, кто задавался вопросом, что делает её уникальной. Я думаю, что то, что она использовала при обращении, помогает ей сейчас.

Фаолин взглянул на меня, и я видела, как его мозг работает, собирая кусочки пазла вместе.

Я открыла рот и тут же поняла, что Аедна не запретила мне говорить о моём обращении или о моём камне богини. Я ни в коем случае не расскажу главе стражи Королевы