Викинг. Бог возмездия - Джайлс Кристиан

И тут Сигурд увидел небольшую «стену щитов», отступающую вдоль правого борта, и Улафа, который выкрикивал приказы последней группе воинов Харальда. Залитый кровью Торвард тоже был с ними; он морщился, но оборонял этот жалкий бастион от врагов, которые значительно превосходили их числом.

– «Олененок» оторвался! – крикнул Аслак, и это было уже кое-что.

Сигурд увидел отчаянный страх на лицах людей на карви, услышал стук весел, когда они хватали их с палубы и, вставив в отверстия в бортах, начинали лихорадочно грести, стараясь оказаться как можно дальше от бойни, в то время как мятежники поливали их градом стрел. Сигурду казалось, что он слышит проклятья, которые выкрикивает Асгот, призывая богов покинуть Вальхаллу и покарать гнусного червя Рандвера.

Тело мертвого Ингвара, все еще сжимавшего в руках рог, как будто они продолжали надеяться, что конунг Горм придет к ним на помощь, лежало на перилах. Но Бифлинди нигде не было видно, да и время уже ушло.

– Отец! Сорли! – крикнул Сигурд, но шум сражения заглушил его голос, и они его не услышали. Впрочем, даже если и слышали, были слишком поглощены схваткой, чтобы обратить на него внимание.

Поскольку «Олененок» продолжал удаляться от его кораблей, а «Морской орел» был захвачен мятежниками, ярл Рандвер направил всех своих воинов против горстки людей Харальда, все еще удерживавших свои позиции на корме «Рейнена». Новые крюки вонзались в борта и скамьи драккара, веревки летели к воинам Рандвера, уже заполнившим палубу, и теперь плавучая платформа принадлежала врагу… вся, кроме небольшого, длиной в два копья, участка дубовой палубы, что удерживал вместе со своими лучшими воинами и сыновьями могучий воин в сверкающем шлеме с клювом ворона.

Зигмунд, который был прекрасным воином, сделал два быстрых шага, подпрыгнул и вонзил меч в шею врага, миновав щит, потом ударил его своим щитом – и с волчьей ухмылкой на лице мгновенно отскочил назад, к «стене щитов». Сердце Сигурда наполнила гордость за мастерство и храбрость брата, хотя он знал, что надежды больше нет.

Зазвучал сигнал другого рога, на сей раз Рандвера, и Сигурд понял, что мятежник собирается предложить условия сдачи своему поверженному врагу. Однако Харальд зарычал, назвав Рандвера вонючим козлиным дерьмом, предателем и грязной щелью шлюхи, и его люди принялись стучать копьями по щитам, поддерживая его и бросая вызов врагу.

На мгновение люди Рандвера замерли, не зная, чего хочет их ярл, но Харальд принял решение за них, выхватив у Сорли копье и швырнув его с такой силой, что оно пробило щит одного из воинов и пригвоздило его руку к груди. Защитники «Рейнена», знавшие, что очень скоро они будут сидеть в чертогах Одина и пить мед, прославляя эти мгновения, издали оглушительный крик ликования.

Вражеская «стена щитов» растянулась по всей палубе и состояла из пяти человек в глубину – наступающая волна стали и плоти должна была вот-вот сбросить отца Сигурда и его людей в море или утопить их в собственной крови на дубовых досках. Обе стороны издали воинственный клич, когда «стены щитов» столкнулись, и воздух наполнила песнь мечей, столь сладостная для ушей асов. Однако людей ярла Харальда неумолимо теснили назад, пока они не оказались около руля, где столпились под огромным старн-постом, просмоленные доски которого украшали резные руны и звери.

Слагфид отбил щит неприятеля, Торальд тут же вонзил свой меч ему в лицо, острие вышло из затылка, и во все стороны полетели осколки костей и брызги крови. Неприятель упал; Сорли бросился вперед, в образовавшуюся щель, размахнулся топором, отсек врагу челюсть и, точно молния, вернулся за свою «стену щитов». Но в этот момент люди Рандвера, находившиеся по правому борту «Рейнена», стали выпускать в его защитников стрелы, которые разили воинов Харальда, потому что они не могли держать щиты так, чтобы защититься от атаки сразу с двух сторон, хотя трое или четверо повернулись и попытались прикрыть своих товарищей.

Рулевому «Рейнена» Торальду стрела угодила в шею, и он, вцепившись в нее рукой, перелетел через борт и исчез под водой. В следующее мгновение покачнулся Харальд, и Сигурд увидел, что из его плеча торчит оперенная стрела, хотя кольца кольчуги приняли удар на себя, и он гордо расправил плечи и выпрямился во весь свой рост.

– Что нам делать? – крикнул Аслак, чье лицо стало пепельным, а в широко раскрытых глазах застыло потрясение от того, что происходило в это мгновение. – Скоро они займутся и нами.

Сигурд ничего не ответил; он стоял, раскачиваясь в такт лодки, не в силах отвести глаз от картины последних мгновений жизни отца и братьев. В глаз Аги вонзилось копье, он закричал, рука со щитом опустилось; то же копье поразило его громадный живот, и Сигурд увидел, как блестящие внутренности вывалились на палубу. Улаф выкрикивал приказы, требуя, чтобы оставшиеся в живых защитники «Рейнена» соединили щиты и опустили головы.

Слагфид призывал врагов принять смерть от его меча. Братья Сигурда стояли плечом к плечу, и их окутывало облако презрения к мятежникам, густое, точно запах крови. Однако они оказались в ловушке и не могли даже поднять мечи; казалось, будто они вот-вот полетят в воду, точно ненужные рыбьи потроха, и утонут – один из главных страхов настоящего воина.

Возможно, эта мысль была невыносима Сорли; он бросился вперед, ударил щитом во вражескую стену, вскинул вверх руку и, развернув клинок, вонзил его в спину мятежника, которого сжимали со всех сторон и он никак не мог защититься. И тут остальные воины Харальда, призвав на помощь остатки сил, пошли на врага, яростно выкрикивая презрительные проклятья и умирая под ударами мечей, топоров и копий. Сигурд крикнул Свейну, чтобы тот подошел поближе к корме «Рейнена». Друг промолчал, но опустил весла в воду, и лодка двинулась вперед под протесты Аслака, возмущавшегося сквозь стиснутые зубы.

– Ярл! Защищайте ярла! – крикнул кто-то, и Сигурд понял, что его отец ранен, хотя не видел, как это случилось.

– Виги! – позвал Сигурд, который узнал воина по медвежьей шкуре, тот оглянулся и вытаращил глаза, увидев Сигурда и его друзей.

– Убирайся отсюда, мальчик! – крикнул Виги. – Возвращайся в деревню!

Виги, который сказал Сигурду, что в его победе над Улафом накануне вечером не было чести, теперь бросился на врагов, чтобы они не заметили лодку, и Сигурд выругался, когда тот скрылся из вида.

И тут он увидел на том месте, где только что находился Виги, Альвгейра и позвал его. Альвгейр был так же точно потрясен, когда узнал Сигурда, но тот не дал ему времени на размышления.

– Ярл! – крикнул юноша, показав себе за спину, на рыбачью лодку. Альвгейр все понял и без колебаний кивнул.

Сердце Сигурда отчаянно колотилось в груди; он боялся, что опоздал. В этот момент у борта показались Альвгейр и воин по имени Ёрунд; они держали под руки ярла, раненого, но живого. В следующее мгновение Альвгейр был убит, и вражеский воин поднял топор, собираясь прикончить ярла, но тут появился Улаф, воткнул свой меч ему под мышку и пронзил сердце. Когда он вытащил меч из груди противника, во все стороны полетели алые брызги, и Улаф повернул перепачканное кровью лицо со сверкающими белыми зубами к Сигурду.

– Нет! – выкрикнул Харальд, который пришел в сознание, когда Улаф схватил его за другую руку и толкнул к ограждению.

Даже раненный, в перепачканной кровью бринье, ярл был достаточно силен, чтобы оказать сопротивление Улафу и Ёрунду, в то время как оставшиеся в живых защитники «Рейнена» умирали, сражаясь с врагом. Сигурд услышал плеск и увидел в воде Сорли, который дико размахивал руками, пытаясь удержаться в тяжелой кольчуге на поверхности. Сигурд поднял голову и обнаружил, что Торвард смотрит вниз, чтобы убедиться, что брат, которого он столкнул в воду, не пошел ко дну. Торвард повернулся и снова вступил в кровавую схватку. В следующее мгновение ему в бок вонзилось вражеское копье, а в шею – лезвие топорика.

Две стрелы попали в шею Ёрунда, еще одна – в бедро, он перелетел через перила и ушел на дно. Аслак взял веревку со дна лодки и бросил один ее конец Сорли; тот схватил его и начал подтягиваться к лодке.

– Улаф! – крикнул Сигурд, но Улаф и так делал все, что мог.

Ему удалось каким-то образом оттолкнуть своего ярла к перилам; он с трудом поднял и сбросил вниз тщетно сопротивлявшегося Харальда. С помощью Свейна Сигурд схватил отца, они втащили его внутрь, и все трое повалились на скамьи, запутавшись в собственных руках и ногах. Улаф тем временем вернулся в сражение, высоко подняв над головой меч и решив умереть вместе с остальными. Но копье вонзилось ему в плечо, он пошатнулся, отступил назад, ударился ногами о борт «Рейнена», перелетел через перила и с громким плеском рухнул в воду.

Сигурд бросился на нос, выставил копье, и Улаф ухватился за него, чтобы тот втащил его в лодку.

– Греби! – взревел Сигурд.