Александр Невский. Триста лет рабства - Ирина Грицук-Галицкая

Михаил плакался перед дочерью, жаловался на незавидную судьбу свою. Он потерял всё. Земля Черниговская в его отсутствие разорена Батыем полностью. Киевом сейчас владеет Ярослав, который не допустит возвращения туда Михаила. Сын Ростислав, женившись на венгерской принцессе, отвернулся от отца. Михаил, пока прозябал в Европе, растерял старых друзей и союзников и остатки казны. Один боярин Федор до конца верен князю. Вот и вся поддержка. Самое страшное, что ныне Батый призывает в свой стан. Придется отвечать за всё: и за погубленных послов, и за поиски союзников, и за попытки создать коалицию с папой против Батыя. Все эти тайные интриги хорошо известны Батыю. У него везде глаза и уши.

Мария Михайловна, утешая отца, рассказала, что сыновья её, Борис и Глеб Васильковичи не раз ходили уже в Орду и возвращались оттуда живыми и невредимыми.

– Они же внуки твои родные. Не печалься, батюшка. Глеб сейчас с князем Ярославом в Монголию пошел, а Борис тебя проводит до Сарая. Василия Ярославского кликнем. Он не откажет. Вот тебе и подмога, и охрана, и проводники.

Из Ростова выехали в конце лета 1245 года. В ставку Батыя прибыли уже к середине сентября.

Батыю доложили о прибытии черниговского князя. Батый приказал шаманам провести Михаила через священный ритуал и только после того поставить пред очи свои.

Князь Михаил прошел через очистительный огонь. И кустам, несмотря на предупреждение черниговского епископа, поклонился. Тогда боярин Федор напомнил князю о наставлении отца духовного. «Михаиле, помнишь ли поучение духовного отца своего не кланяться идолам?» – сердитым шепотом прошипел боярин.

Шаманы жестами приказали Михаилу идти с боярином дальше и подвели их к шесту, на котором висела маска Чингисхана. Михаил устрашился грозного вида и заупрямился: «Негоже нам, христианам, идолам поганым кланяться. Ваш царь Батый кичится тем, что признает все веры на земле. Тогда пусть не заставляет меня быть идолопоклонником».

Послали в шатер Батыя слугу именем Елдега. Тот вернулся быстро:

– Царь Батый велел сказать тебе: почему он, царь, покоривший одиннадцать земель и народов, уважает твою веру, а ты, пес, который потерял землю свою, и народ свой отдал на волю победителям, не уважаешь веру Великого хана?

Михаил был оскорблен дерзкими словами Батыева слуги. Свидетелями унижения был его внук Борис и сыновец29 Василий Ярославский и множество бояр, дружинников и слуг. Княжеская гордость взыграла:

– Передайте Батыю: тебе, царь, кланяюсь, потому что Бог поручил тебе царствовать на этом свете. А тому, чему велишь поклониться, – не поклонюсь!

Елдега, будто ждал вздорных слов, засмеялся:

– Михаил, знай – ты мертв!

Внук Михаила, Борис, испугавшись поворота событий, упал на колени перед дедом.

– Господин мой, отец родной, поклонись татарскому Богу. Убьют тебя слуги Батыевы! – умолял Борис деда, заливаясь слезами.

– Я того и хочу, за веру пострадать, за Христа кровь пролить…

Бояре ростовские и ярославские начали уговаривать Михаила не упрямиться. Обещали грех поклонения идола на себя взять. Но Михаила обуял гнев. Он сбросил с себя плащ, затопал ногами и закричал:

– Возьмите славу этого света! Вы только именем христианским называетесь, а поступаете, как поганые язычники!

Боярин Федор, чтобы прекратить уговоры, начал отпевать себя и князя своего. Михаил подхватил пение. Два престарелых человека, протягивали руки к небу, прося у Христа прощения и моля его о милости.

Борис и Василий, глядя на них, плакали. В толпе послышалось:

– Убийцы идут от царя! Кланяйтесь! Кланяйтесь!

– Мученики твои, Господи, не отреклись от тебя, и тебя ради, Христос, страдают! – повысил голос боярин Федор. Михаил вторил ему.

Убийцы подъехали верхом. Они спешились и стремительно набросились на Михаила. Двое растянули ему руки, а третий ударил под дых. Михаил содрогнулся, ловя ртом воздух. Ещё несколько ударов в грудь нанесли ему убийцы. Михаил стал оседать на землю. Его отпустили, и когда он свергнулся, ещё долго били ногами. Один из слуг Батыевых, бывший православный именем Домиан, поднял голову Михаила за волосы и, орудуя большим кинжалом, перерезал ему горло. Деловито отделил голову князя от тела и откинул прочь.

Елдега подступился к боярину Федору:

– Видел смерть господина своего?! Хочешь ли получить в управление княжество Михаила?

Боярина Федора била дрожь:

– Княжения н-н-не хочу! Богам вашим н-н-не поклонюсь! Страдать б-б-буду, как князь мой….

Елдега кивнул Домиану:

– Давай!

Боярина Федора растянули за руки, долго били в грудь, потом запрокинули голову и резанули по горлу кривым кинжалом.

Обезглавленные тела князя Михаила и боярина Федора вынесли за пределы Сарай-Бату и бросили на съедение псам, так же, как когда-то в Чернигове обошлись с ханскими послами.

Заказ Ярослава Батый выполнил.

18. Приказ Батыя

Дикие литовские племена вдруг осознали свою силу в единстве. Многие из них объединились вокруг князя Миндовга и устремились на новгородские, полоцкие, смоленские земли. Дружина Александра постоянно находилась в разъездах, то там, то тут воюя с разбойничьими шайками литвинов.

Полоцк, родина жены Александра, был захвачен Миндовгом и утрачен для полоцкого князя навсегда. Параскева с сыном Василием отправилась к родным в Витебск, навестить и утешить престарелых отца и мать. На обратном пути обоз, с которым шла Параскева, был окружен бандой литвинов. Жена Александра и сын Василий попали в плен. Гонец, прискакавший в Новгород с места событий, сообщил Александру о беде.

Как ветер наскочил Александр на литовских бандитов. Он отбил жену и сына, и так возвратились домой, по пути ещё семь раз вступая в бой с расплодившимися шайками литвинов. В дерзости Александру не откажешь, но защитить от Миндовга земли Северо-Западной Руси ему все-таки не удалось. Многие земли русских княжеств, вслед за Полоцком, надолго отошли к молодому Литовскому государству.

Когда из Монголии прибыло тело Великого князя Ярослава, Александр поспешил во Владимир оплакать кончину отца. Ярослав был для старшего сына не только отцом, но и соратником. Отец и сын хорошо понимали друг друга. Задуманный ими вместе политический проект по изменению системы власти и организации её по монгольскому образцу Александру предстояло осуществлять одному,

Во Владимир на прощание с князем Ярославом съехались многие князья русских земель. Съезд этот должен был законно решить вопрос о наследовании власти. Прибыли на собор князья Ростовские Борис и Глеб – братья Васильковичи. С ними пришли Василий Ярославский и Владимир Угличский, а также сыновья умершего Ярослава, Александр Невский, Ярослав Тверской, Василий Костромской.

После смерти Ярослава старшим среди его сыновей оставался Александр. Он и претендовал на Великое княжение, и уже веселился и потирал руки, видя себя повелителем всей Руси.

Но на съезде выступил его племянник и друг, Василий Ярославский, и со свойственным ему прямодушием напомнил, что еще жив их дядя, князь Владимир Константинович Углицкий, сын Константина Мудрого, чудом спасшийся от Батыя и уцелевший на Ситской битве. Именно он по древнему праву должен был принять старейшинство и стать Великим князем Русской земли.

Предложение князя Василия раздосадовало Александра: власть уходила из его рук. Голоса родичей, собравшихся на съезде, подтвердили старейшинство князя Угличского. Братина прошла по кругу, и прозвучала здравица в честь Великого князя Русской земли, Владимира Константиновича. Вдруг через считанные дни случилось непредвиденное. 14 января 1249 года Владимир Углицкий почувствовал себя плохо и неожиданно скончался.

Летописец напишет: «Плакася над ним Александр князь и с братиею и проводил его честно из Золотых ворот и везоше его в Угличе Поле». Так закончил свою жизнь во Владимире ветеран Ситской сечи, честный князь Владимир Константинович, пришедший по древнему лествичному закону получить Великое княжение, а принявший вместо того смерть свою. Умершему князю не было и тридцати лет.

Александр оплакал его, но далеко провожать не стал, только до Золотых ворот – дела, дела…

Вопрос с Великим княжением оставался открытым.

Неожиданно и некстати во Владимир явились кардиналы Гальд и Гемонт, которых папа Иннокентий Четвертый направил к Александру. Папа в письме уверял Александра, что его отец, Ярослав Всеволодович, находясь в Татарии у великого хана, «страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, через брата Иоанна де Плано Карпини, в присутствии военного советника Емера…»

Далее папа пишет: «Желаем, чтобы ты, как законный наследник отца своего, смог последовать по стопам своего отца и предаться исполнению заветов и поучений Римской церкви». Возможно эти строчки и не вызвали бы гнева Александра. Он знал своего отца как человека гибкой политики и хорошего интригана и предполагал, что под давлением каких-либо обстоятельств Ярослав мог отречься от православной веры и принять более удобную на тот момент, католическую, но далее папа пишет: