Божий Дом - Сэмуэль Шэм

По дороге к этой койке, чем бы она ни была, потерянный Потс сказал Чаку:

— Ты был прав, я должен был дать ему роидов. Теперь он точно умрет.

— Ни черта бы это не помогло, — ответил Чак. — Он уже был безнадежен.

— Мне так плохо! Я хочу Отиса.

— Кто такой Отис?

— Мой пес. Я хочу к своему псу.

Толстяк собрал нас вокруг электрокойки для гомера, в которой лежал мой пациент, Мистер Рокитанский. Толстяк объяснил, что основной задачей интерна является снижение числа своих пациентов до минимума. Это было прямо противоположно тому, что хотели Частники, Слерперы и Администрация Дома. Поскольку первый закон гласит, что ГОМЕРЫ НЕ УМИРАЮТ, они не покинут интерна естественным путем и единственный для терна способ избавится от гомера — СПИХ. Здесь работала концепция вращающихся дверей. Проблемой СПИХа был риск возвращения. Например, гомер, СПИХНУТЫЙ В УРОЛОГИЮ по причине увеличенной простаты и задержки мочи, может вернуться в терапию после того, как терн из урологии с помощью различных щупов и проб, умудрится устроить септический шок, требующий лечения в терапии. Секретом идеального СПИХа без риска возвращения, по словам Толстяка, было ЛАТАНИЕ.

Мы спросили, что это значит.

— Это как ЛАТАТЬ машину, — пояснил Толстяк. — Гомеров надо ПОДЛАТАТЬ, чтобы, когда вы их СПИХНУЛИ, они не возвращались. Запомните, вы не единственные, кто пытается СПИХНУТЬ. Каждый терн и резидент Божьего Дома не спит ночами, думая, как ПОДЛАТАТЬ И СПИХНУТЬ этих гомеров кому-нибудь еще. Гат, хирургический резидент, в данный момент наверняка учит своих тернов тому же самому, учит, как устроить сердечный приступ у гомера и СПИХНУТЬ В ТЕРАПИЮ. Но я представлю вам ключевое изобретение в искусстве СПИХа, электрокойку для гомера. Я это продемонстрирую на мистере Рокитанском. Мистер Р, как вы себя сегодня чувствуете?

КХРША.

— Хорошо. Мы сейчас отправимся в небольшое путешествие.

КХРША.

— Отлично. Теперь, первым делом вы заметите, что у этой койки есть поручни. Не имеет значения. ЗАКОН НОМЕР ДВА, повторяйте за мной, «ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ».

Мы покорно повторили: «ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ».

— Поднятые или опущенные поручни, — сказал Толстяк, — не имеют значения. Не имеет значения, насколько они хорошо привязаны, насколько слабоумны, насколько сильно кажутся истощенными, ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ.[32] Следующая особенность этой койки — вот эта педаль. У гомеров пониженное давление и, когда, как недавно у Ины, кровь не поступает к коре мозга, они слетают с катушек, кричат и СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ. Среди ночи, когда вам звонят, чтобы сообщить, что у вашего гомера давление амебы, жмите на эту педаль. Это как дважды два. Ну ладно, Максин, проверь его давление для начала.

— Семьдесят на сорок.

— Отлично, — сказал Толстяк, нажимая на педаль. Электрокойка для гомеров заурчала, начав работать. Не прошло и тридцати секунд, как мистер Рокитанский оказался фактически вверх ногами, ступни торчали вверх под углом сорок пять градусов, а голова прижата к другому концу койки.

— Давление? Мистер Рокитанский, как поживаете.

Хотя, казалось, что мистер Рокитанский чувствует себя не особо, когда Максин пыталась измерить давление на почти вертикально торчащей руке, он все же сказал:

КХРША.

Настоящий боец.

— Давление сто девяносто на сто, — доложила Максин.

— Это называется положение Тренделенбурга, — заявил Толстяк. — Так как большинство гомеров с трудом поддерживают давление, вам не часто придется менять их положение на обратное.

Затем Толстяк показал нам, как поднимать головной конец койки для пациентов с отеком легких, поднимать ножной конец, для предотвращения венозного застоя. Наконец, после того, как мы, казалось, сделали с койкой все, не считая свертывания ее в баранку с Рокитанским в качестве середины, Тостяк радостно сказал:

— Самое важное я оставил напоследок. Эта кнопочка контролирует высоту. Вы готовы, мистер Рокитанский?

КХРША.

— Отлично, потому что мы начинаем, — объявил Толстяк и, нажав кнопку только что отправившую койку вниз, Толстяк сказал: — Это кнопка регулирования высоты. Учитывая ЗАКОН НОМЕР ДВА, который гласит...

— ...«ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ», — автоматически повторили мы.

— ...Единственный способ не допустить того, чтобы они себя покалечили — класть матрасы на пол. Но медсестры ненавидят это, так как им приходится ползать, чтобы подать и унести судно. Мы попробовали это сделать в прошлом году, но движение суден прекратилось и отделение стало вонять, как скотный двор в Топеке. Но неважно, сейчас мы двинемся вверх. — Толстяк закричал: — Поехали! — нажал кнопку, и Рокитанский начал подниматься. Во время плавного подъема Толстяк провозгласил: — Пылесосы, женское белье, игрушки, приборы, — и, наконец, когда Рокитанский был на высоте пяти футов, на уровне нашей груди, Толстяк сказал: — Это — одна из самых важных позиций. С этой высоты упавший гомер неминуемо получает межвертельный перелом бедра и автоматический СПИХ ОРТОПЕДАМ. Эта высота, — закончил сияющий Толстяк, — называется «Ортопедическая». Полумера. А теперь — окончательное решение. — Вновь Толстяк нажал на кнопку, и мистер Рокитанский вознесся кверху, на уровень наших голов. — Эта высота называется «Нейрохирургическая». Падение отсюда означает СПИХ В НЕЙРОХИРУРГИЮ. А оттуда они возвращаются крайне редко. Спасибо, господа. Встретимся после обеда.

— Подожди! — заявил Леви, студент ЛМИ. — Ты жестоко обращался с мистером Рокитански!

— Что ты имеешь ввиду? Мистер Рокитанский, как вы поживаете?

КХРША.

— Но он всегда так отвечает!

— Уверен? Эй, мистер Рокитанский, эй, вы там наверху, хотите сказать что-нибудь еще?

Мы ждали, затаив дыхание. С Нейрохирургической Высоты до нас донеслось:

— ДА.

— Что?

— ДЕРЖИ ВНИЗУВНИЗУ.

— Господа, спасибо еще раз. Вы скоро выясните, что, если нажать кнопку вниз, мистер Рокитанский спустится вниз.

— Конечно же он не всерьез, — промямлил Потс. — Никто не может быть таким садистом. Это он просто так извращенно старался меня подбодрить.

— Боюсь, что он всерьез, — сказал я. — Мне он показался очень серьезным.

— Это ужас! — простонал Потс. — Ты думаешь, он хочет использовать койку, чтобы старики ломали ноги? Это же бред!

— Чак, а ты что думаешь?

— Кто знает, старик, кто знает.

Мы с Потсом обедали, глядя, как Толстяк уминает пищу. Чак, дежурный на сегодня, был вызван, чтобы принять первого нового пациента. Все о чем Потс мог говорить, это о том, как он должен был вдарить по Желтому Человеку стероидами и как же он хочет к Отису, своему псу. Я теперь был скорее смущен, нежели испуган, озадачен версией Толстяка о заботе и предоставлении медицинских услуг. К нам присоединились три терна из северного крыла шестого отделения. Ранта, у которого был такой же, как у Потса вид, выстрелянного из пушки, поддерживали Глотай Мою Пыль Эдди и Гипер-Хупер.[33] Чак видел Ранта ранним утром и рассказал мне о том, насколько тот был перепуган: «Старик, он бегал с большой огромной бутылкой валиума и каждые несколько минут глотал по таблетке». Гарольд «Рант» Рантский был моим другом все четыре года ЛМИ. Коренастый продукт двух успешных психоаналитиков, Ранта, казалось, заанализировали и, хотя он был не глупее остальных в классе, он всегда был пристыженным и тихим, слабым, пассивным, не умеющим шутить, но смеющимся чужим шуткам. У Ранта были серьезные проблемы с сексуальностью. В общаге он жил вместе с наиболее сексуально активным парнем в классе, который иногда разрешал Ранту подглядывать в замочную скважину на вытворяемое им, что привело Ранта к двухмерному сексу из журналов и фильмов. После долгих проб и ошибок, незадолго до начала интернатуры у него завязались отношения с интеллектуалкой-поэтессой Джун. Ее стихи были асексуальными, бесчувственными, безжизненными...

Рант казался выжатым. Его усы свисали. Он сел, достал пузырек, положил таблетку на свой гамбургер и проглотил его. Когда я просил, что это была за таблетка, он ответил:

— Валиум. Витамин В. Я в жизни так не боялся!

— Ты что, дежурил?

— Не-а. Дежурю сегодня. Хупер был вчера.

Я спросил Хупера о его дежурстве и у него появился такой же блеск в глазах, как тогда, в Местной Забегаловке, когда Жемчужина рассказал байку о тайной аутопсии; он хихикнул и сказал:

— Отлично, просто отлично. Двое умерли. Одна семья согласилась на аутопсию. Видел с утра своими глазами. Потрясающе!

— Тебе помогает валиум? — спросил у Ранта Потс.

— Я становлюсь несколько сонным, но в остальном непробиваемым. Я назначаю его всем пациентам.

— Что ты делаешь? — поразился я. Ты всем даешь валиум?

— Почему бы и нет. Им очень страшно от мысли, что я их док. Кстати, Потс, спасибо тебе за перевод Желтого Человека, — ядовито сказал Рант. — Превосходно!