Закономерный финал - Анна Яворская

Макс надеялся фактически на чудо! Быть может, первой ласточкой обещанной удачи, станет благосклонность этой горячей и такой желанной красотки? Но увы… Наташа сухо поздоровалась с парнем, и моментально уткнулась в коробку с шоколадками, извлекая их по несколько штук и нарочито увлеченно выставляя на акционный стеллаж.

Вся заготовленная пламенная речь тут же рассыпалась на мелкие осколки неуверенности, и Макс едва выдавил из себя:

– Давай в кино сходим. На этих… как их там…

Наташа резко повернулась и с шипением выдохнула:

– Как вы задолбали! Все вы! Пятая штука за сегодня, и ни одного нормального!

– Что? В смысле? Я не… – молодой человек попятился от неожиданности. Еще ни разу Наташа не вела себя так агрессивно. Надменно – да, издевалась – да, игнорировала – регулярно. Но наехать ни с того ни с сего?

– Я же тебе намекала… да что там, прямо говорила – не буду я с тобой встречаться! Вы, блин, кобели, по-нормальному не понимаете! На вас только орать надо.

– Да что я такого тебе сделал? Если тебя обидели, скажи кто, а не ори словно это я на больную мозоль наступил!

– Как раз и наступил! – рыжая швырнула шоколадки в коробку и вплотную приблизилась к Максу. – Ты посмотри на себя, малыш. Ни жилья, ни работы, ни образования. Как Айова – нифига своёва. Какое с тобой будущее? Ты будешь мыть машины пока здоровье не крякнет, а я здесь печеньки расставлять до старости. А ещё мы наплодим кучу нищеты, возьмем в ипотеку комнату в коммуналке, лет за двадцать выплатим если не сдохнем, и сможем освободившиеся копейки тратить на лекарства! Офигенная перспектива, не правда ли?

– Ты что? Я не думал об этом! – попытался оправдаться Макс, но Наташу его слова только раззадорили.

– Конечно не думал! Ты просто всунуть хотел, потому что все вы думаете только об этом. Вас тут ходит несколько десятков кавалеров, и ни одного путного, НИ ОДНОГО! Чурки, алкаши, женатики, убожества и неудачники. Те немногие приглашения на свидания, которые поступали от достойных и перспективных мужчин, они зашкаливали очевидностью просто потрахаться. А я знаю себе цену. Я не для того родителей оставила и в Питер приехала, чтобы связаться с первым встречным. – Немного поостыв, она продолжила в повествовательном тоне: – У меня тетка в восемнадцать лет замуж выскочила по большой любви. Красавица была похлеще большинства актрис. А муж ни то ни сё оказался, слабохарактерный. На нём все на работе ездили, зарплату копеечную платили. Так он от горя, что весь такой неоцененный, бухать начал. Тётя Нина сама, считай, двоих детей растила и на двух работах вкалывала чтоб детям всё на уровне давать. За семь лет она на пятнашку постарела. Я потому в Питер и вырвалась, чтобы её судьбу не повторить. А тут вы все, ничем от нашей шоблы не отличающиеся, без перспектив и без будущего.

Мне нормальный мужик нужен. И для замужества. – назидательно завершила девушка и развела руками. – Поэтому забудь.

– Но Наташа! – остановил Максим красавицу, намеревающуюся вернуться к коробке с шоколадками. – Это же неправильно!

– Что? – раздраженно выпалила она.

– Всё неправильно! Ты отказываешься любить чтобы… чтобы… ну…

– Ну что, говори!

– Чтобы… ээээээ…. – Макс не смог произнести то, что вертелось на кончике языка, но его собеседница, очевидно, не стеснялась называть вещи своими именами.

– Чтобы продаться?

– Ну… не совсем. Просто это…

– Послушай, малыш. Мы все продаём своё тело. Все. И я и ты и миллионы людей во всем мире. Только не отдельно взятую часть, как проститутки, и целиком без остатка. Ты ебашишь целыми днями на автомойке – это то место где должно находиться твоё тело? Твоё тело хочет скакать вокруг чужих машин за косарь в смену? Твоё тело хочет вставать по утрам и мёрзнуть в боксах? Твое тело может похвастаться тем, что ты его водишь туда, куда хочешь, а не куда приходится?

– Нет. Но это…

– Это ровным счётом всё то же самое. Только мораль не нарушена, а так – одинаковая проституция. Ты не принадлежишь себе, хотя и кажется что ты свободен. Вернись в свою деревню, и будешь там вкалывать, только за меньшие деньги. Или бухать. Ты не свободен. Ты. Не. Свободен. И я не свободна. Но я найду себе мужа, которого хоть и не буду страстно любить, но с которым у меня появятся перспективы. И не придется продавать моё тело супермаркету за двадцать тысяч в месяц, где каждый дебил считает своим долгом сообщить мне как он на меня дрочит.

Наташа подошла к парню вплотную и совершенно неожиданно слегка приобняла.

– Ты такой хорошенький! – столь резкий переход не дал Максу опомниться и хоть как среагировать. Он продолжал стоять со всё тем же офигевшим выражением лица, с которым секунду назад выслушивал гневную тираду. – Тебе бабу найти как нефиг делать. Конечно, не рассчитывай на умную – такая с тобой не свяжется. Но симпотную дурочку вполне. В твоём возрасте не слишком важно с кем пар выпускать. А если станешь на ноги, добьёшься чего-нибудь в жизни, сможешь любую захомутать.

На этой оптимистичной ноте рыжеволосая сука резко сорвалась с места и убежала в подсобку. Макс не обернулся за ней, а тупо глазел на оставленную тележку с коробками полными шоколадок.

«Она права. Я ничтожество. И продаюсь на автомойке за косарь в день».

Сдерживая слёзы, Максим направился в алкогольный отдел и взял бутылку дешевой водки. Водка привела в бурный восторг тощего долговязого кассира, как абориген бусами, увешанного фанатской символикой группы «Алиса». Нимало не стесняясь толпы покупателей, он заревел басом, в высшей степени несоответствующим его хрупкой комплекции:

– Ааааа! Максик! Водовку тащишь! – они обменялись рукопожатиями. – Что отмечаешь?

– Ничё. – «Слава богу, слёзы высохли. Как баба, ей-богу!» – Устал, замёрз. Решил тяпнуть перед сном.

– Слууууушай… Пакетик надо?

– Знаешь, что нет. – Макс принялся укладывать покупки в рюкзак.

– Я должен спросить, работа такая… Короче, Макс, я через пятнадцать минут сдамся и буду свободен как ветер. У меня уже пиво пробито. Давай вместе забухаем, а то в одиночку скучно.

«Тааак… С кассиром из «Персоны» я ещё не бухал» – вяло пронеслось в голове, и Макс кивнул:

– Не вопрос. Подожду тебя на улице.

***

Обещанное синоптиками потепление наступило с запозданием в два дня. В субботу Адил носился по автомойке как угорелый, хвастаясь что скоро день рождения и ему исполнится четырнадцать лет.

– Я получу паспорт! И буду тыкать его всем придуркам, которые обзывают меня чуркой!

Амина, немолодая женщина-администратор, родом из Северной Осетии, лениво потянулась и вышла из-за администраторской стойки.

– Гражданин ты или не гражданин, для скинов наша мойка все равно не будет белой. – печально вздохнула она и потопала в туалет.