Операция «Кронштадт» - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какие же? — Я отхлебнул кофе.
— Вместе с моей дочерью вы изволили ликвидировать антиправительственный заговор на территории Императорской академии.
Ко многому я был готов, но только не к этому. Поперхнулся кофе, закашлялся. Витман терпеливо ждал.
— Кристина?! — выдавил я.
Витман развёл руками:
— Как вы, вероятно, понимаете, афишировать эту информацию нежелательно. Я таким образом лишь демонстрирую вам своё глубочайшее доверие. — Он буквально сверлил меня взглядом.
Да уж, глубоко. Аж до печёнок. Что ж, это многое проясняет. В частности, почему Кристина, в её-то годы, уже в чине лейтенанта. Если, конечно, «лейтенант» — это не просто позывной для операции по отлову заговорщиков.
— Признаюсь, — продолжал Витман, — поначалу мы рассматривали вас лишь как досадную помеху. Очень уж настойчиво вы вмешивались в ход расследования. Однако в итоге именно вам удалось добиться успеха, спровоцировать заговорщиков на решительные действия. И вы же в результате раскрыли Белозерова.
— Медаль дадите? — осведомился я, взяв себя в руки.
— Если угодно, — пожал плечами Витман. — Мне позвонить в секретариат, чтобы начали готовить приказ?
— Спасибо. Как-нибудь обойдусь, — усмехнулся я. — Расскажите лучше о другом нашем общем знакомом. О Белозерове… Он дал вам ниточки к своим кукловодам?
— Увы, — поморщился Витман. — Белозеров погиб во время допроса.
— Лихо, — покачал головой я. — Пережали?
В глазах Витмана мелькнуло удивление. А я мысленно треснул себя по затылку. Глава тайной канцелярии — это тебе не Белозеров и не дуболомы-полицейские. Следи за тем, что говоришь, Капитан Чейн! Не выпадай из аристократического образа.
— Если мы говорим об одном и том же, то вы, боюсь, неверно поняли, — продолжая разглядывать меня, сказал Витман. — Мои люди вели допрос весьма гуманно. Однако мы уже не в первый раз сталкиваемся с магической блокировкой речи. Человеку просто не позволяется сказать что-то важное. Белозеров попытался ответить на вопрос — и скончался на месте.
— Не в первый раз с этим сталкиваетесь, и всё равно подследственные умирают на допросах? — снова не сдержался я. — Вы, должно быть, шутите, господин Витман? Помнится, ваша дочь уверяла, что у чёрных магов нет чувства юмора.
— Экспериментируем, — развёл руками Витман. — Поверьте, сами не в восторге от ситуации. Тот же Белозеров ой как много мог порассказать.
— Да уж надо полагать, если ему поставили такую жёсткую блокировку, — буркнул я. — «Порадовали», конечно. А Кристина ещё переживала, что её за Рабиндраната… накажут. А у вас, как я посмотрю, вся канцелярия только на том и стоит: нет человека — нет проблемы. Белые маги-то хоть в штате имеются?
— Полагаете, сейчас я вам расскажу, есть ли у нас белые маги, сколько их, какого они уровня, какие посты занимают, а также назову имена и фамилии? — улыбнулся Витман. — Господин Барятинский, я вам, конечно, доверяю. Однако тайная канцелярия неспроста называется тайной.
«Ну хоть что-то», — вяло обрадовался я. А то уж было заволновался, что тут вместо серьёзной работы — детский сад. Впрочем, приподнявшееся было настроение быстро ухнуло обратно, с грохотом проломив дно.
— И всё же, Константин Александрович, что вы делали ночью на заброшенном заводе?
Я опустил голову, стараясь не показать всю ту бездну уныния, которая меня охватила. Ну есть во мне Костины юношеские гормоны, отвечающие за наивность. Надеялся я, что за той змеёй, которую ухватил за хвост, приглядывает кто-то помимо меня.
— Заброшенный, да? — с горечью произнёс я и придвинул к себе папку, оставленную Ашотом. — Бумага тут, как я видел, есть. Дайте карандаш, Эрнест Михайлович.
Глава 5
Сам дьявол
Витман против такого обращения с «делом» возражать не стал. Молча подал мне карандаш.
Я открыл папку. Наверху лежал лист с текстом, отбитым на машинке. Текст был перечёркнут крест-накрест. «Объяснiтѣльныя записка», — прочитал я в середине. И дальше: «Я, нiжѣ подписавшiйся, трѣтьаго марта саго года воспользовался прi задѣржанiи опаснаго прѣступнiка боевой магiяй сѣдьмаго уровня, въ рѣзультатѣ чаго прi нѣвыяснѣнныхъ обстоятѣльствахъ взорвался газовый баллонъ на близлѣжащемъ балконѣ…»
Дальше я читать не стал, про себя только посмеялся. Кто ж это, интересно, такой неуверенный? До последнего определиться не может, взорвался баллон при невыясненных обстоятельствах или же в результате применения магии. Потому, наверное, бумажку и списали в макулатуру.
Я перевернул лист и нарисовал на нём круг.
— Что это? — тут же спросил Витман.
— А какие у вас ассоциации? — буркнул я.
— Кружок, объединение, заговорщики…
— Вот видите. А белый маг сказал бы — «солнышко»… Не отвлекайте, пожалуйста. Художник из меня аховый, так хотя бы суть передать.
Я вписал в круг — треугольник, в треугольник — подобие извергающегося вулкана. Непонятные письмена набросал весьма условно. Парочку вроде помнил, остальные — хоть убей. Будь там латиница или кириллица — было бы, конечно, проще. Но, увы, неведомые хозяева завода мало позаботились о моём удобстве. Решили, что с меня вполне достаточно авиабомбы.
— Как вам? — Я перевернул листок и подвинул его к Витману.
Тот изучил рисунок внимательным взглядом и посмотрел на меня:
— Я не специалист, увы. Но специалисты по магическим кругам у нас есть.
— Хотите сказать, что это — магический круг?
— Предположительно, — кивнул Витман. — По крайней мере, очень похоже. Подобные круги используются для сверхвысокой концентрации магии. Что нужно, в свою очередь, для решения крайне специфических задач.
— Например?
— А где вы видели такой круг? — вопросом на вопрос ответил Витман.
— На «заброшенном» заводе, — язвительно сказал я. — Там от этих кругов места живого не было! И почему-то жители близлежащих окраин годами рассказывают друг другу легенды о том, что завод этот не такой уж и заброшенный. Что там люди пропадают. А из труб иногда дым идёт — хотя ни одного рабочего двадцать лет как нет. А наша тайная канцелярия об этом заводе — ни сном ни духом.
— Больно уж вы суровы, Константин Александрович, — сказал Витман. Улыбнулся — одними губами. Глаза продолжали внимательно меня изучать. — Видите ли. Наше ведомство занимается делами правительственного уровня. А тут — заброшенный завод в самой непрезентабельной части города…
— То есть, если бы заговор начинался не в Императорской академии, а в Чёрном городе — всё бы у ребят прошло как по маслу, да? — начал я злиться.
— Удивляете, Константин Александрович. В Императорской академии учится элита. Молодые люди, которые скоро будут ходить в Зимний дворец, как иные ходят на службу. Возможно, кстати, что именно на службу. А из Чёрного города государю — какая беда?
— А вы в курсе, что девятнадцатый век уже давно закончился? — сжал я кулаки. — Какая беда, спрашиваете?! Ну вот меня, к примеру,
