Пора убивать - Джон Гришэм

— Надоело.

Джейк уселся напротив.

— Рад видеть вас, Люсьен, — просто сказал он.

— Я тоже рад встрече, Джейк. Как тут у вас?

— Настоящая карусель. Но в общем, неплохо, по-моему.

— Дело Медли уладил?

— Да. Они заплатили восемьдесят тысяч.

— Недурно. Он остался доволен?

— Да, выглядел, во всяком случае, довольным.

— А Крюгер обратился в суд?

— Нет. — Джейк опустил голову. — Он нанял Фредрикса. По-моему, суд назначен на следующий месяц.

— Мне бы следовало поговорить с ним, перед тем как уехать.

— Он же виновен, разве нет?

— Еще как. Вовсе не важно, кто его представляет. Запомни, тот, кто защищается, почти всегда виновен. — Люсьен подошел к окну, уставился на здание суда. — У тебя есть какие-нибудь планы, Джейк?

— Я бы хотел остаться здесь. А у вас?

— Ты хороший парень, Джейк, и мне бы тоже хотелось, чтобы ты здесь остался. А сам я еще не решил. Подумывал перебраться куда-нибудь в Карибское море, на острова, но потом сказал: нет. Туда хорошо приезжать время от времени, но уж слишком много там стариков. В общем-то у меня нет никаких планов. Может, проедусь куда-нибудь, чтобы посорить деньгами. Ты же знаешь: я не из бедных.

Джейк согласно кивнул. Повернувшись к окну спиной, Люсьен широким жестом обвел кабинет:

— Я хочу оставить все это тебе, Джейк. Пусть у людей будет впечатление, что старая фирма продолжает жить. Ты переберешься сюда, в этот кабинет, будешь сидеть за этим столом, который мой дед привез из Виргинии после Гражданской войны. Сохранишь архив, дела, клиентов, мои книги — в общем, все.

— Это слишком большая щедрость, Люсьен.

— Клиентура наверняка почти вся разбежится. Но на тебе это никак не скажется — со временем ты станешь весьма преуспевающим юристом. Просто большинство моих клиентов на протяжении долгих лет слишком уж привыкли ко мне.

Большинство его клиентов Джейка и не интересовали.

— А как насчет арендной платы?

— Плати мне столько, сколько в состоянии. Поначалу с деньгами у тебя будет довольно туго, но с этим ты справишься. Мне и моих хватает, а вот тебе они еще понадобятся.

— Вы очень добры, Люсьен.

— Я вообще-то неплохой мужик.

Оба рассмеялись, чуть неловко.

— Как быть с Этель? — оборвал смех Джейк.

— Как хочешь. Секретарь она великолепный. Этель успела забыть законов больше, чем ты когда-либо вызубривал. Я знаю, ты от нее не в восторге, но заменить ее будет довольно трудно. Рассчитай ее, если хочешь. Мне все равно. — Он направился к двери. — Звони мне, если понадоблюсь. Я буду где-нибудь рядом. Я хочу, чтобы ты перебрался в этот кабинет. Здесь работали мой отец и мой дед. Сложи все мое хозяйство в коробки — как-нибудь зайду заберу.

Когда Кобб и Уиллард проснулись в своей камере, головы их гудели, глаза были опухшими. Разбудили их крики Оззи. В крошечной камере, кроме них двоих, никого не было. За решеткой справа, в соседней камере, сидели осужденные, числившиеся за судом штата и ждавшие своей очереди на отправку в Парчмэн. Дюжина черномазых глазели через прутья решетки на двух белых, протиравших заспанные глаза. Камера слева, тоже отгороженная от них решеткой, была битком набита ниггерами.

— Подъем! — орал Оззи. — И ведите себя потише, не то придется развести вас по соседним камерам.

Самым приятным временем рабочего дня для Джейка были полтора часа: с семи до половины девятого утра, когда в контору приходила Этель. В течение девяноста минут Джейк был сам себе хозяин. Он закрывал центральную входную дверь, не обращал внимания на телефонные звонки и никогда не назначал на это время деловых встреч. Он сидел за столом и тщательно планировал предстоящий день. К половине девятого на диктофон уже бывало записано достаточно распоряжений, чтобы занять Этель работой до полудня. К девяти Джейк либо сидел в суде, либо начинал прием клиентов. До одиннадцати утра он не подходил к телефону. Закончив с посетителями, он сначала отвечал на сделанные ему ранее звонки — на каждый из них, это было очередным его правилом. Работал он систематично, времени впустую почти не тратил. Конечно, он позаимствовал эти привычки не у Люсьена.

В восемь тридцать с присущим ей шумом появлялась Этель. Внизу хлопала дверь, потом она принималась варить кофе и просматривать корреспонденцию, чем занималась изо дня в день на протяжении вот уже сорока одного года. Этель было шестьдесят четыре; но выглядела она на пятьдесят. Пухленькая, однако вовсе не толстушка, хорошо сохранившаяся, хотя и далеко не красавица. Поглощая бутерброды с жирной колбасой, прихваченные из дома, она перечитывала почту Джейка.

Сидя у себя наверху, Джейк услышал два голоса: Этель разговаривала с какой-то женщиной. Он тут же сверился с календарем — раньше десяти сегодня никого не ожидалось.

— Доброе утро, мистер Брайгенс, — приветствовала его по интеркому Этель.

— Доброе утро, Этель.

Она предпочитала, чтобы к ней обращались «миссис Туитти». Ее называли так все, включая Люсьена. Но Джейк, уволив ее вскоре после того, как его босса изгнали из адвокатского сословия, а потом вновь приняв на работу, звал ее исключительно Этель.

— Здесь дама, которая хочет, чтобы вы ее приняли.

— Но ей не назначено.

— Да, сэр, я знаю.

— Пусть приходит завтра, после половины одиннадцатого, сейчас я занят.

— Да, сэр. Но она говорит, что у нее срочное дело.

— Кто она? — рявкнул Джейк. — Всегда у них что-то срочное, когда являются без предварительной договоренности. Как будто здесь похоронное бюро или прачечная-автомат. Наверняка какой-нибудь спешный вопрос по поводу завещания дядюшки Люка или же по делу, назначенному к слушанию через три месяца.

— Некая миссис Уиллард.

— Зовут?

— Эрнестина Уиллард. Вы не знаете ее. Ее сын сейчас в тюрьме.

Джейк всегда принимал своих клиентов вовремя. Пришельцы с улицы — это совсем другое дело. Этель либо отсылала их, либо предлагала прийти на следующий день, а то и через день. Мистер Брайгенс, объясняла она, чрезвычайно занят, но сможет уделить вам время послезавтра. Это производило впечатление.

— Скажите ей, что меня ее дело не заинтересует.

— Но она говорит, что ей совершенно необходим адвокат. Ее сын должен предстать перед судом сегодня, в час дня.

— Посоветуйте ей обратиться к Дрю Джеку Тиндэйлу, общественному защитнику. Он неплохой профессионал и сейчас как раз свободен.

Он слышал, как Этель повторила его слова посетительнице.

— Но, мистер Брайгенс, она хочет, чтобы ее делом занялись именно вы. Ей говорили, что вы лучший в округе адвокат по уголовным делам.

В голосе Этель Джейк услышал явное удивление.

— Скажите ей, что это правда, тем не менее ее дело меня не заинтересует.

Надев на Уилларда наручники, Оззи провел его по коридору в свой кабинет, расположенный у центрального входа в окружную тюрьму. Когда они вошли в комнату, шериф снял с арестованного наручники и усадил его на стоявший в центре тесного кабинета деревянный стул. Устроившись в просторном кресле за рабочим столом, он вперил свой взгляд в обвиняемого.

— Мистер Уиллард, здесь перед вами лейтенант Гриффин из дорожной полиции штата, рядом с ним следователь Рэди, эти двое — мои заместители Луни и Празер, вы познакомились с ними этой ночью, но вряд ли запомнили их имена. Я — шериф Уоллс.

Уиллард в страхе крутил головой. Его окружили. Дверь закрыта. У шерифа на краю стола бок о бок стоят два магнитофона.

— Вы не будете против, если мы попросим вас ответить на несколько вопросов?

— Не знаю.

— Прежде чем начать, хочу быть до конца уверен, что вы полностью осознаете свои права. Прежде всего вы имеете право молчать. Это ясно?

— Угу.

— Вы можете не говорить, если не хотите, но уж если вы заговорите, то все произнесенное вами может быть использовано против вас в суде. Поняли?

— Угу.

— Умеете ли вы читать и писать?

— Да.

— Отлично, в таком случае прочтите это и распишитесь вот здесь. Тут говорится о том, что вы ознакомлены со своими правами.

Уиллард поставил свою подпись внизу листа. Оззи тут же нажал красную кнопку на магнитофоне.

— Вам ясно, что магнитофон включен на запись?

— Угу.

— И вы знаете, что сегодня среда, пятнадцатое мая, восемь сорок три утра?

— Если вам так будет угодно.

— Как ваше полное имя?

— Джеймс Луис Уиллард.

— А кличка?

— Пит. Пит Уиллард.

— Адрес?

— Дом четырнадцать, это по маршруту шестого автобуса, Лейк-Виллидж, штат Миссисипи.

— Улица?

— Ветел-роуд.

— С кем вы живете?

— Со своей матерью, Эрнестиной Уиллард. Я разведен.

— Вы знакомы с Билли Рэем Коббом?

Уиллард заколебался, опустив глаза вниз. Только сейчас он обратил внимание на то, что ботинки его остались в камере. Грязные носки были когда-то белыми, сквозь дыры из каждого торчало по большому пальцу. И вовсе даже не опасный вопрос, подумал он.