Осторожно, работает десантура! - Сергей Зверев

Гудаев стал успокаиваться, и его мысли потекли в другом направлении. Он попытался, впервые за все это время, проанализировать то, что случилось с ним за эти дни. Картина получалась несколько странной. Выходило, что полиция ждала его, знала, что он должен прилететь, знала, каким рейсом… Значит, им кто-то об этом сообщил. Но кто? И зачем? В памяти всплыло хищное лицо главного конкурента на пост главы халифата, Кадыра Асланова, при их последней встрече.

– Люди разберутся, кто им нужнее, – заявил он тогда. – Выборы решат многое…

Гудаев хорошо знал характер своего оппонента. Для достижения своих целей он не брезговал никакими методами, вплоть до физического устранения конкурента.

– Неужели это Кадыр? – прошептал он вслух. – Но тогда… Он же знает, чем ему это грозит.

Быстро достав телефон, Салман принялся набирать телефонный номер еще одного своего помощника.

Глава 10

К удивлению Локиса и Демидова, хозяин отеля, где они остановились, совершенно не обратил внимания на то, что у него появились какие-то новые жильцы. Он равнодушно посмотрел, как Володя и Купец отнесли на второй этаж два бесчувственных тела. Анна подошла к стойке и, мило улыбаясь, начала ему что-то объяснять. Пожилой француз, соглашаясь, только покивал.

– Что вы ему сказали? – подозрительно спросил Демидов, когда Корнейчик поднялась к ним в номер.

– Сказала, что это наши друзья из России, – хитро улыбаясь, ответила девушка, – что они обрадовались халявной выпивке в самолете и немного не рассчитали своих сил… Единственное, что он просил, это чтобы они ночью не загадили номер.

Купец недоверчиво посмотрел на Корнейчик, но ничего говорить не стал. Однако когда они остались одни, он высказал свои сомнения Володе.

– Чего-то наша Пигалица недоговаривает, – заявил он, задумчиво крутя в пальцах зажигалку. – Помнишь, когда мы сюда летели, она говорила, что французы подозрительно относятся к пьяным русским? А этот старый хрыч даже глазом не моргнул. С чего бы это, как думаешь?

– Без понятия, – произнес Локис. – Я, если честно, вообще в эти тонкости не вникаю. Не вижу смысла. Все равно всей правды мы о ней никогда не узнаем. Не тот уровень… Она – агентурная разведка, мы глубинно-диверсионная. Чуешь разницу?

Демидов недовольно засопел.

– С этими что делать будем? – спросил он через некоторое время. – Я, кстати, не очень хорошо понял, на хрена ты этого урюка прихватил? Корми его теперь…

– Пригодится, – неопределенно ответил Володя.

Откровенно говоря, он и сам не очень хорошо представлял, чем может пригодиться этот боевик. Пленных они рассовали по разным номерам. И теперь те мирно спали, привязанные к кроватям. Анна обещала, что до утра о них можно не беспокоиться. Будут спать, как младенцы. До этого времени необходимо было решить, что с ними делать дальше.

В комнату к десантникам зашла Корнейчик. Девушка была радостно возбуждена.

– Ну, мальчики, – потирая маленькие ладошки, проговорила она, – четверть дела мы с вами успешно сделали. Осталось немного.

– Ага, – саркастически произнес Демидов. – Осталось немного – начать и закончить.

– Алексей, – укоризненно ответила девушка, – ну почему вы такой скептик?

– А хрен его знает, – честно признался Купец и пояснил: – Наверное, потому, что привык просчитывать самые проигрышные варианты, а мне за это достаются выигрышные…

– Хороший способ притягивать к себе удачу, – рассмеялась Анна, но тут же стала серьезной. – То, что мы нейтрализовали адвоката Гудаева, это действительно только четверть дела. Даже меньше.

– Слушай, Пигалица, – прервал девушку Купец, – я, конечно, могу показаться идиотом, но все же объясни, на кой ляд нам сдался этот крысеныш вкупе с этим отполированным урюком?

Корнейчик устало вздохнула. Демидов был ей, в общем-то, симпатичен, но когда он начинал придуриваться, Аня готова была его убить. Вот и сейчас Алексей, скорчив глуповатую физиономию, наивно, по-детски смотрел на Аню, ожидая от нее ответа.

– Знаете что, Алексей, – проговорила она, – если вы не понимаете очевидных вещей, пусть это останется для вас секретом. И вообще, давайте говорить серьезно.

Купец смущенно крякнул. Девушка действительно могла «умыть» так, что и вытираться не придется.

– Серьезно так серьезно, – пробурчал он. – Только пока, как я посмотрю, мы всякой ерундой занимаемся вместо того, чтобы решать поставленную нам задачу…

– Леха, прекращай ворчать, – встрял в разговор Локис. – В конце концов, это не наша разработка…

– Вот именно, что не наша, – продолжал бубнить Купец. – А я не привык играть по чужим правилам.

– Все! – решительно пресекла начинающуюся свару Корнейчик. – Хватит! Ведете себя хуже детей, а еще называетесь разведчиками… Какое имеет значение, чья это разработка? Ваша, наша… Что это меняет? Адвокат нам нужен, пригодится и этот чеченец. Правда, я пока не знаю, для чего, но уверена, что пригодится…

– Погодите-ка, – Володя даже вскочил из кресла от внезапно осенившей его мысли. – У меня идея родилась! Насколько я понимаю, пока Гудаеву не найдут нового адвоката, никакого суда не состоится. Правильно?

Корнейчик и Демидов в знак согласия кивнули.

– А что, если мы им своего адвоката подсунем? – Володя хитро улыбнулся. – Помните, как у Высоцкого? «Вот тут-то мы им Папу и подкинули – из наших, из поляков, из славян».

– Медведь, выражайся яснее, – потребовал Купец. – Весь батальон знает, что ты увлекаешься Высоцким, но это делу не поможет…

– Аня, ты что оканчивала? – неожиданно спросил Локис.

– МГИМО, – растерянно ответила девушка. – А какое это имеет значение?

По-видимому, она тоже не совсем понимала, к чему клонит Локис.

– У вас основы юриспруденции и международного права преподавали? – игнорируя ее вопрос, продолжал допытываться Володя, озорно блестя глазами.

– Конечно, и не только основы… – ответила девушка и вдруг расплылась в улыбке. – Я поняла! Ты хочешь, чтобы я стала новым адвокатом Гудаева?

– Вот именно! – Локис хлопнул себя по ноге. – И тогда у нас будет возможность контролировать ход процесса. Можем затянуть, можем ускорить…

– Ну, предположим, – вклинился в разговор Демидов, – что затягивать не имеет смысла. Сколько этого хмыря можно будет здесь держать? Еще пару-тройку дней, не больше. За это время надо успеть забрать Гудаева и уйти как можно дальше…

– Погодите, – остановила рассуждения Купца Анна, – идея Володи хороша, но только отчасти. Как я смогу навязаться в адвокаты? Мы даже не знаем, как выйти на сторонников Гудаева.

– А нам урюк поможет, – со злорадной ухмылкой заявил Демидов. – Зря, что ли, тащили его на себе… Как проснется, мы его об этом и попросим. Убедительно так попросим.

Демидов сжал свой огромный кулак, словно демонстрируя те аргументы, которые он собирался предъявить в разговоре с пленным. Корнейчик на мгновение задумалась.

– Хорошо, – согласилась она. – Только, мальчики, я вас очень прошу, без фанатизма. Договорились?

– Не переживай, Пигалица, – хохотнул Купец, – все будет в ажуре.

За окном серели предрассветные сумерки. Аня взглянула на часы.

– Тогда приступайте прямо сейчас, – посоветовала она. – Действие аминазина уже заканчивается… А мне надо в город съездить, подготовить кое-какие бумаги.

Демидов встал и с хрустом потянулся. Володя тоже поднялся. В эту ночь разведчикам так и не удалось поспать.

Глава 11

Разговорить пленного чеченца оказалось не так-то просто. На него не подействовал даже старый фокус с веревкой. Как известно, для правоверного мусульманина нет большего греха, чем быть задушенным. Эта казнь считается самой позорной для тех, кто строго придерживается догм ислама. Но на этот раз чеченец никак не среагировал на скручиваемую Локисом «петлю Линча». Он продолжал лежать связанным на кровати, безучастно глядеть в потолок и молчать. Казалось, что все, что с ним произошло вчера, так подействовало на его рассудок, что тот помутился, и теперь человеку абсолютно безразлично, что с ним сделают. Это несколько обескуражило Володю. Обычно вид петли срабатывал безотказно.

– Ничего не понимаю, – растерянно проговорил он, оборачиваясь к стоявшему за его спиной Демидову. – Может, он не мусульманин?

– Сними с него штаны и посмотри, – насмешливо посоветовал тот. – Отойди-ка, дай я попробую с ним поговорить. Вдруг получится…

Демидов наклонился над пленным и своим толстым, как сарделька, пальцем надавил на какую-то точку. Лицо связанного человека побелело, как простыня, но он даже не застонал. Демидов надавил сильнее, пленный замычал, но продолжал молчать.

– Черт! – выругался Купец. – Это же дикая боль, на себе проверял! Может, он вообще боли не чувствует, спятил от страха? Я слышал, что с дураками такое бывает…

Разведчики переглянулись. Они впервые сталкивались с подобным. Если бы это было где-то в горах, то можно было бы применить и более изощренные методы «допроса с пристрастием». Уж чего-чего, а этих способов в арсенале любого диверсанта было предостаточно. Но здесь, в центре Европы, в пригороде Парижа, такое, по их мнению, было невозможно. Тем не менее пленного надо было заставить говорить. Нечего было и думать о продолжении операции без его участия. И заставить его говорить надо было немедленно.