Бриллианты грязной воды - Пол Эрткер

в картотеке уже двенадцать лет?

– Мой отец знал твою мать, – ответил Алистер.

– Какую?

– Что значит «какую»?

– Которую из них? – уточнил Лукас. – У меня две матери. Биологическая и мама Астрид, которая усыновила меня.

– Что ж, тогда мой отец знал твою биологическую мать. Лус Каприсс.

Лукас прошел за высокую стойку с подносами, чтобы обнять женщину с убранными под сетку волосами. После он взял чистый поднос, и они с Алистером выбрали себе угощение.

Пончиковый рай. Глазированные, кленовые, с корицей и сахаром. На следующем подносе лежали пончики, покрытые глазурью, которую и представить сложно. Из «Орео», толченого M&Ms, мармеладных мишек, шоколадных батончиков, маршмеллоу и «Нутеллы». На третьем подносе лежали пончики стран мира: французские круллеры, иранские зулубии, индийские джалеби, китайские пончики в обсыпке из черного кунжута. И бразильские соньо, которые якобы настолько хороши, что от них клонит в сон, если съесть слишком много.

Лукас и Алистер взяли по подносу с пончиками и вышли с кухни в «Грот». Ножик, Трэвис и Астрид втиснулись в только что освободившуюся кабинку. Налини взяла Джини, и они сели вместе с ними. Астрид отодвинула грязную посуду к краю стола, пока Лукас и Алистер ставили подносы на стол.

Все расселись поудобнее.

Так как на диванчиках не осталось места, Лукас и Алистер встали рядом со столом. Алистер опустил дипломат на пол. Лукас не мог дождаться, чтобы выяснить все, что (и откуда) знает Алистер.

– Как ты узнал все эти вещи про меня?

– Мой отец – банкир с Фолклендских островов. И он прекрасно знал твою мать. Биологическую мать.

Все сидящие за столом перестали есть и прислушались к Алистеру.

– Двенадцать лет назад твоя мать связалась с моим отцом, – начал он, вытерев рот салфеткой, – ее интересовало сохранение большой суммы денег. Но на самом деле проблема была в другом.

– Ладно, и в чем же? – поинтересовалась Астрид.

– Проблема в том, что никто не может найти ни один из счетов.

Ножик положил на поднос пончик, который только что схватил.

– Так деньги не в банке твоего отца?

– Кое-что из наличных – да. Но один из счетов – самый большой сейф в истории – на самом деле грузовой контейнер, в котором, предположительно, спрятано нечто куда более ценное, чем деньги.

– Что, например?

– В основном бриллианты – бриллианты Бунгуу, если быть точным. И возможно, целая коллекция нелегальной слоновой кости.

– Сколько она стоит? – спросил Ножик.

– Около миллиарда долларов. Американских.

Лукас смутился:

– И где может быть этот контейнер?

– В любой точке мира.

Налини усадила Джини на краешек стола, и та сразу же начала хватать пончики обеими руками.

– В твоих словах нет ни капли смысла, Алистер.

Алистер указал на Джини:

– Как раз тот случай. У вас всех есть что-то вроде детской книжки, или свидетельства о рождении, или папки. Верно?

Все кивнули. Джини рыгнула.

– Правильно.

– Вот, – произнес Алистер, оглянувшись через плечо. – Иногда родители прячут послания своим отпрыскам в детских книгах.

– Продолжай, – велела Налини.

– Коды, с помощью которых можно найти эти счета, спрятаны в свидетельстве о рождении Лукаса.

– Те двое скарктоссцев, которые валяются в лазарете, разве не хотели получить свидетельство Лукаса? – уточнила Астрид.

– Ты слышала об этом? – изумился Лукас.

– Все слышали, – ответил вместо нее Трэвис.

Алистер подвинул пустой поднос и поставил дипломат на стол. Все вытянули шеи, чтобы увидеть, что там внутри.

Дно устилали финансовые таблицы с тысячами маленьких цифр. Там были карты маршрутов и расписания самолетов, поездов и кораблей. Поверх бумаг лежали маленькие пластиковые мешочки с крошечными инструментами, миниатюрным компьютером, оранжевой клавиатурой, экраном размером с наручные часы и несколько разноцветных проводов.

Ножик ткнул пальцем в один из мешочков:

– Это набор для взлома, так?

– Да.

Трэвис указал на яркую оранжевую клавиатуру:

– Это компьютер Кано?

– Да, – повторил Алистер. – Но специально модифицированный для взлома довольно сложных шифровальных программ, которые теперь можно легко… ну… взломать.

У Лукаса в голове уже сложился план:

– Эй, Налини.

– Да?

– У тебя есть рисунки Джини?

– Да, – сказала она. – А зачем тебе?

– Поскольку у Джини нет свидетельства о рождении, – сказал Лукас. – Я хотел завести карточку на нее. Подумал, что нам стоит начать с ее рисунков.

– О, это отличная идея.

– Можешь собрать их все вместе?

– Да, конечно, но когда они тебе понадобятся?

– Сейчас? – неуверенно протянул Лукас. – И не могла бы ты вложить их в папку рядом с моей комнатой?

– Конечно. Мы их принесем.

– Принесем, – повторила Джини, хлопнув в ладоши.

– Зачем тебе рисунки Джини? – спросила Астрид.

– Мне может понадобиться приманка.

– Для чего?

– Мы с Алистером должны вскрыть замок картотеки и еще раз взглянуть на мое свидетельство о рождении.

– Ты серьезно? – Астрид покачала головой. – Ни за что.

– Ты сможешь забраться внутрь? – спросил Ножик.

– Заберусь. Чего бы мне это ни стоило, – ответил Лукас.

Алистер закрыл крышку дипломата и щелкнул замками:

– Поверь мне, еще не создали место, в которое я не смог бы войти.

– По-моему, – произнесла Астрид, – звучит так, будто единственная штука, куда ты можешь попасть… это западня.

Глава 11

Мать есть мать

Сиба Гунерро смотрела в окно, пока ее черный «Субербан» с тонированными стеклами проезжал мимо поста охраны Хорошей Производственной Компании в Лос-Анджелесе, Калифорния. На номерном знаке значилось: «Все хорошо».

Генеральный директор Хорошей Компании только что снялась в рекламном ролике под названием «Богатая, как Я».

Мисс Гунерро поудобнее устроилась на сиденье и велела водителю:

– Езжай по живописной дороге.

Она нажала на красную кнопку на консоли, и между передними и задними сиденьями поднялась звуконепроницаемая тонированная панель.

На табличке водителя было написано: «Гопер Брадус | Нуук, Гренландия». Гопер ткнул в панель управления стереосистемой и тряхнул копной светлых волос. Нажав на газ, он повел большую машину через Сенчури-Сити. Как только они выехали на открытую дорогу, он повернул ручку радиоприемника и включил польку.

И тут же пассажир на переднем сиденье начал тихонько подпевать мелодии. Гопер взглянул на своего напарника, Экки Эллвуда Экки, который потирал живот, словно беременная женщина. Здоровяк несколько раз щелкнул пальцами в такт ударным в композиции, но промахнулся мимо ритма. Когда Экки начал пританцовывать на месте, Гоперу стоило больших трудов не сорваться на него.

– Дай-ка мне пончик, Экки, – велел он.

Экки медленно перестал напевать, поправил круглые очки и открыл коробку глазированных пончиков, лежащую между ними. Он сунул одну глазированную булочку себе в рот и протянул Гоперу пончик, покрытый шоколадом.

Оставив левую руку на руле, правой Гопер надел пончик на указательный палец и принялся