Человек и Церковь. Путь свободы и любви - Этери Чаландзия

Самое главное – это готовность выйти из собственной скорлупы. Усомниться в своей непобедимости и монолитности. Мы же все очень хотим быть неуязвимыми и защищенными. Словно в забытьи душевном поддаемся всепобеждающему эгоцентризму. Мы все время должны побеждать, успевать, быть лучшими, первыми. Мы от самих себя убегаем, от страха с собой встретиться. Боимся тосковать, тревожиться, оставаться наедине с собой. Но именно такая, якобы неуязвимая «броня» становится самой крайней формой одиночества. Человек превращается в замурованный внутри самого себя атом. Там, под этим панцирем ему кажется, он спасается ото всех, от мира и от самого себя. А он там не спасается, он пропадает. Страшный образ.

«Погибшая душа бесконечно мала, ее почти нет, она совсем усохла, замкнулась в себе. Бог бьется об нее, как звуковая волна об уши глухого. Она сжала зубы, сжала кулаки, крепко зажмурилась. Она не хочет, а потом и не может давать, вкушать, видеть».

И только когда эта скорлупа вдруг дает трещину, все меняется. Человек перестает быть одиноким. Жизнь начинает проникать в него извне, он сам начинает выглядывать наружу. Это огромное благо для души и личности, но мы боимся трещин и ран, нам кажется, что, если нарушится наша целостность, нам будет больно, мы чего-то лишимся. Но ведь именно это и должно случиться. Как бы человек ни боялся, он должен быть уязвимым. И то, что казалось ему моментом потери, на самом деле станет моментом приобретения.

По-своему об этом говорил митрополит Антоний Сурожский. Он считал, что с человеком, который приходит к Богу, случается то же, что и с цветком, пересаженным на новое место. Растет цветок в истощенной земле, сам из себя весь такой чахлый и блеклый, садовник видит это и, желая дать ему новую жизнь, пересаживает в благодатную почву. Но когда он вынимает растение из тощей земли, создается впечатление, что оно погибает. Хоть какая, но все-таки у него была земля и опора, а теперь он висит в воздухе, в неизвестности и невесомости. Его лишили всего, что у него было, ему нечем и не от чего питаться. И даже когда он попадает в плодородную почву, не все сразу встает на свои места. Что это, куда он попал, что теперь с ним будет?

Антоний Сурожский (в миру Андрей Борисович Блум, 1914–2003) – епископ РПЦ, митрополит, выдающийся философ и проповедник. Родился в Лозанне в семье дипломата. По материнской линии – племянник композитора Скрябина. Подростком прочел Евангелие и обратился ко Христу. Закончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. Тайно принял монашеские обеты, в конце 30-х гг. служил армейским хирургом на фронте, во времена Сопротивления был врачом в антифашистском подполье. В 1943 г. пострижен в мантию. К 2003 г. был старейшим по хиротонии епископом РПЦ. Похоронен в Лондоне.

Мне кажется, митрополит Антоний придумал очень точный образ того, что происходит с человеком, приходящим к Богу. Он должен решиться на такой шаг. Рискнуть и оторваться от старой жизни для жизни новой. Понимание того, что теперь с ним все будет хорошо, придет постепенно.

Наша проблема заключается в том, что мы все проверяем человеческим опытом. Мы все меряем по своим привычным оценочным лекалам. Но надо дать место Богу. Почувствовать и понять, что наш расчет – это наш расчет. А есть Божественная воля. И невозможно существовать без доверия к ней.

Вера – это самый главный риск, потому что она – это не-знание. Это похоже на шаг в бездну. Вспомните, как Христос велит Петру идти по воде. Это ведь невозможно. Противоречит всему – от элементарной логики до законов земного притяжения. Кто в состоянии это сделать? Никто. Только если ты веришь, ты пойдешь. Если надо будет – и по воде. Чудо происходит, когда открывается способность отбросить все сомнения и страхи, поверить всей душой. На самом деле так или иначе об этом говорят самые разные источники. В той же культовой кинотрилогии «Матрица» герои задаются все теми же вопросами: что есть свобода? Что есть мир вокруг нас? Где границы наших возможностей?

Да, верить в Бога – это большой риск. По-настоящему верить, а не говорить, как многие: «Да, что-то такое, наверное, есть», или: «У меня Бог в душе». Такая «вера» не рискует ничем, потому что она ни за что не отвечает, она необременительна и безопасна. Когда мне надо, я пойду попрошу что-то у Бога, когда не надо, я и без него спокойно существую.

Чувство веры может быть очень по-разному описано. Но если человек ищет в вере простого и понятного покоя или стабильности, он пройдет мимо. Вера – это не упаковка транквилизаторов. Ее трудно воспитать. Ее и передать по наследству непросто. Мы говорим, что в семьях традиционно вера передавалась из поколения в поколение, но передавалась ли она как вера, подразумевающая риск, неизвестно. Я часто вспоминаю Кьеркегора. Его слова в сознании протестантского мирка Дании XIX в. прозвучали как вызов. Он говорил, что в понятном и расчерченном мире, живущем по законам логики и рационализма, вера – это риск. Он говорил, что путь к Богу – это дорога в неизвестность. И для того, чтобы отправиться в этот путь, надо целиком и полностью довериться Ему. Кьеркегора не поняли, он оказался отвергнутым собственной религией и признан церковным еретиком и диссидентом. Но в своих диссидентских высказываниях он был совершенно прав. Вера – это нечто совсем не комфортное.

Сёрен Кьеркегор – датский философ, теолог и писатель XIX в. Родился в дворянский семье и получил прекрасное образование. После расторжения помолвки с Региной Ольсен вел уединенную жизнь и написал свои самые выдающиеся работы. Одним из ключевых является учение о трех стадиях человеческого существования. Он выделял эстетическую, этическую и религиозную стадии. В соответствии с ними люди, по его мнению, разделяются на четыре типа: обыватель, эстетик, этик и религиозный человек. Отталкиваясь от догмата о грехопадении, Кьеркегор определяет человеческую жизнь как отчаяние. Но именно это отчаяние и становится единственной возможностью прорыва человека к Богу. А страх, возникающий из невозможности преодоления своей смертности и риска неправильно распорядиться собственной судьбой, по мнению философа, дает возможность проявления человеческой свободы. В последние годы жизни пишет знаменитые «Христианские речи» (1848) и «Введение в Христианство» (1850). Кьеркегор умер в возрасте 43 лет во время эпидемии гриппа.

Часто говорят, что вера дает человеку успокоение. Ничего подобного. Ровно наоборот. Вера – это колоссальное беспокойство. Но это не беспокойство шизофреника или человека, находящегося в депрессии, это не нервный срыв. Это какое-то иное, блаженное беспокойство. Как беспокойство любви. Как волнение, сопровождающее процесс творчества. Любой талант – постоянное волнение, внимание, настороженность, предвкушение, предчувствие.

Вот, например, я сижу один дома на кухне, пью чай. И вдруг отчетливо понимаю, что сейчас раздастся звонок в дверь и придет моя жена. Я испытываю беспокойство, в том смысле, что мое сердце ее постоянно ждет. Это понимает любой, кто испытывал глубокую близость и привязанность к любимому человеку. Беспокойство как сонастроенность с происходящим, деятельное внутреннее состояние человека. Радостная тревога сердца, ума и души. С подобным чувством человек ожидает прихода любимого, наступления рассвета, Рождества, Нового года. Когда его тревога и беспокойство составляют радостное ожидание. Ведь даже покой, к которому стремится человек, – это тоже сложное понятие. Покой не как состояние внутренней дремоты и сонливости, а как присутствие мира и равновесия в душе. Прекрасного, гармоничного и чрезвычайно важного для человека внутреннего ощущения.

Когда мы читаем в молитве «Отче наш» такие слова: «Да будет воля Твоя», как мы понимаем это? Слышим мы Его волю? Что, воля Божия – секрет для нас, тайна за семью печатями? Где ее искать – волю Божию? Можно ли ее услышать? Как человеку услышать Бога? Где можно Его слышать?

Эти вопросы и приводят человека в Церковь. Но не только. Голос Бога можно слышать и через Евангелие. Через Его слово, написанное в Евангелии. К сожалению, многие из тех, кто сегодня считают себя христианами, никогда в жизни эту книгу в руки не брали. А ведь там очень простые и важные вещи написаны. О том, что Бог стал человеком, принял на Себя всю человеческую природу, его тело, душу, слух, зрение, его чувства, волю, страдание, его горести и радости, его любовь. Все наше взял на Себя, чтобы мы смогли получить от Него Божественное. Крестом Своим победил наши грехи, ошибки, безобразия, заблуждения, все низменное и недостойное исправил и преобразил. В ад сошел. И в аду не осталось такого греха, который бы Христос не взял на Себя и не искупил бы Своей кровью. Вот главное, о чем говорит Евангелие. И ради того, чтобы мы осознали это, Церковь и существует.