Посох в цвету: Собрание стихотворений - Валериан Бородаевский

IX. «В сизые волны речные юноши, сбросив одежды…»

В сизые волны речные юноши, сбросив одеждыИ долгогривых коней метким прыжком оседлав,Бойко вступают. Храпят боязливо добрые кони,В брызгах и плесках зыбей мерно копыта взнося.Там, где студеней бегут родников потаенные струи,Прянули юноши вдруг, рядом с конями плывут;Снова и снова взлетают на скользкие зыбкие спины,С кликом победы лучам стройные кажут тела.Этот, – могучий плечами, раскинувши смуглые руки,Ржанью коней подражал, – тот, – горделивый нарцисс, –Нежной рукой подбочась, заслушался песни далекой,Рокота первой тоски зорких и ласковых дев.

X. «Любишь ржавых тростников…»

Любишь ржавых тростниковПолусонное шептанье?Любишь утренних часовЗолотое одеянье?

Любишь дни, как валуны,В синь реки бросать без счета?Любишь степи? Табуны?Ветер? Шмелей диких соты?..

Любишь – Бог тебя дарит!Выбирай коня любого, –Вихрем взвейся… Гул копытСердцу слаще говорит,Чем докучливое слово.

XI. ВЕЧЕР

Слышишь ли иволги голос влюбленныйВ куще зеленой?Видишь, как ласточки вьют хороводыВ синих просторах Пьянящей свободы?

Трав подрастающих шорох,Шепоты в чаще цветочной,Повисшей от неги…Грохот порожней телеги,Где, стоя, красотка несется;За первой – вторая…И парень смеется,Скоком ее догоняя, –Сельских ристанийНестройные клики!

Меж тем как багровый, великийРасточитель желаний,Могуч и безгрешен,Трогает ложе земли, лиловой чалмой занавешен…

XII. ДЕНЬ ТУМАНА

Тихий день тумана струйно-белогоНад рекой, над бором и лугами, –Передышка лета всепобедного,Утомленного льстивыми хвалами.

Влажный сноп, оставленный, не вяжется,Не свистит косы стальное жало.В праздный день скорей усталость скажется;И клубы из труб струятся вяло…

Дымка неги вьется над равнинами,В грезах смерти поникают злаки;Красный царь с очами соколинымиНа охоте позабыл о браке.

Краток отдых лета перед родамиНад рекой, над бором и лугами, –Сон царицы с синими глазами,Утомленной хвалебными одами.

XIII. «Тревожен лепет темных верб…»

Тревожен лепет темных верб,Вздыхает красная пшеница;Заносит позлащенный серп,Склонясь, божественная жница…Час совершений и ущерб!

И колос жизнь предать готовЯнтарной горсти спелых зерен;И лишь насмешливо упоренТо здесь, то там, — со всех концов, —Немолчный бой перепелов.

XIV. КАЗАНСКАЯ. Сонет

И вот они – кануны сельской страды.Под липняком толчется мошкара;И, жарким солнцем залито, с утраЦветет село, что маков алых гряды.

Владычице мы поклониться рады,А колокол гудит: пора! пора!Но смутен лик под ризой серебраИ красными миганьями лампады.

А вечером, при трепете зарниц,Тревожны взлеты диких, вольных птицНад слабо плещущей, заросшей речкой;

И в полумрак малейшей между хатЗаглянешь Ты, – где, возлюбя, почтятСмиренную копеечною свечкой.

XV. ДРОФЫ

Вы не верите нам… О, как знаетеВы нас, — дрофы мудрые, сторожкие…Как будто беспечно гуляете,А заходите в межи – заросшие.

Вы крылами широкими, мощнымиПлеснете – и тихо отходите;И кругами своими урочнымиЗа собой обманчиво водите.

Наши кони ничуть не страшны вам,Отвратительны – бледные лица!Но чужда своевольным порывамУмудренная степью птица.

Безопасно по жнивью гуляете:Не дохватят винтовки мелькнувшие…Вы нас знаете, мудрые, знаете,Глубже нас в нашу ложь заглянувшие!

XVI. «Я не сменю на вас, возвышенные грезы…»

Я не сменю на вас, возвышенные грезы,Мой тихий серый день,И крик сорок, насевших на плетень,И бедный гул моей березы.

И по тропам спускаюсь я неспешноК обрыву над рекой.Парит бездумно взор над сизой чешуей,А сердце стонет безутешно.

И этот стон, как будто извлеченныйИз гулких тростников,Растет, подьемлется, – как небо однотонный,Как полог серых облаков…

XVII. ПАМЯТНИК БРАТА

Ах, верно, мертвецам покоя не найтиИ в матери-земле!.. И нет черты заветной:Твой бедный памятник велели нам снести,Дождями вымытый твой столбик безответный!

Живым всё места нет… И ветхий сельский храм,Болея и кряхтя, разверз объятья ширеТаким же, как и он, убогим старикамИ детям ласковым, как ты, уснувший в мире.

Но нет… К тебе стучат, и холмик твой разрыт…И больно, что ты там, – стенами окруженный,Что птица ранняя весной не прилетитК твоей проталинке, пригретой и зеленой.

XVIII. БЕЛЫЕ ВЕТКИ

Колыхались бледные гардины,Манили блуждать и вздыхать;Цветом яблонь томились куртины,Когда умирала мать.

И кукушка золото ковала,Обещала нам долгий век,А рука на руке лежала,И темнели провалы век…

Голосящая нота псалтири,Огоньки, огоньки – как в бреду,И мечта, что лучшее в мире —Это белые ветки в саду.

XIX. «Вы прошли, как листва прошлогодняя…»

Вы прошли, как листва прошлогодняя,Вы, смиряясь, легли под кресты,Чтобы внукам дышалось свободнееИ пестрели над тленом цветы.

Чтобы в ночь половодья безлуннуюК вам сбегали, журча, ручейкиИ, упав на ограду чугунную.Заплетались две милых руки.

Если вешние стрелы нас маяли,Нам так любо у тихих отцов,Что, как снежные куклы, истаялиНа распутьи ребячьих годов.

XX. НА ЛОНЕ РОДИМОЙ ЗЕМЛИ

Близ пруда брожу и пою под осинками,Репей рассекая хлыстом,А пруд мне кивает кугой и кувшинками,Обласканный ранним лучом.

Из чаши лазурной на желтые пажитиПрольется томительный зной;И миги промчатся – провеяли, скажете,Стрекозы над рябью стальной.

Вот косы пришли и звенят над равнинами…Ряды золотые легли;И распяты копны крестами стариннымиНа лоне родимой земли.

И миги, сменяясь, промчатся за мигами;И, жизни свершая чертеж,Закованный в годы, как в цепи с веригами,Согбенный ты снова придешь.

Рукой заслоняясь от солнца, с усилиемПоймешь, как осинник подрос;Опять умилишься над злаком и былиемИ свисты почувствуешь кос.

И пруд, изумрудной затянутый ряскою,Меняя загадочный лик,Покажется вещей и мудрой присказкоюВ предсмертный и радостный миг.

ИНТИМНЫЕ ЛИКИ

Гр. Алексею Н. Толстому

I. ПАМЯТИ ФЕТА

У парка дремного, где на заре весеннейРокочут горлицы среди зеленых теней;Где в ризе золота, воздушный иерей,Взывает иволга под куполом ветвей, –Просторный, белый дом, уютный и прохладный,Обвитый дикою лозою виноградной,Как бы расцвеченный лирической мечтой,Лелеял бережно твой вдумчивый покой.Белели яблони в расчерченных куртинах,И ранний первоцвет ждал песен соловьиных,И ждали соловьи, когда ты выйдешь к ним,Старик болезненный, но с пламенем живымНеутолимых глаз, влачащий слабо ноги,И станешь, охватив колонну, на пороге…Лениво громоздясь, воздушных облак ройВ лазурной высоте проходит над тобой;Сонливый ветерок, дохнув, на кольцах ржавыхНатянет полотно – и опадет на травах;И белая твоя взовьется бородаОт вздоха жаркого, забывшего года…Ты в светлой комнате… Твой профиль хищной птицыЗаостренную тень на белые страницыБросал, а зайчиков лучистая игра,Лаская череп твой, скользила у пера;Меж тем, как радуга из песен восставалаИ вещим таинством два мира сопрягала.

II. УТРО ОХОТНИКА