Иная судьба. Книга I - Вероника Горбачёва

— Они ждут, — утвердительно сказал его светлость. И усмехнулся хищно.

— Осмелюсь спросить…

— Ждут результатов моего свидания с супругой, — желчно ответил герцог. — Выкину я их наживку за порог или проглочу? Они знают, что я скор на расправу, и думают, что раз уж признаю беглянку — сверну поиски, и тогда можно будет беспрепятственно рыскать прямо у меня под носом, а заодно и проникнуть в дом за тем, что не сумели взять в первый раз. Винс, убираем внешние посты. Оставляем только менталистов.

— Уже сделано, ваша светлость. Однако…

— Что?

— Эманации чужой магии замечены неподалёку отсюда, как раз напротив ворот. Выход под контролем.

— Чёрт. — Герцог в досаде пристукивает ладонью по столу. — Теперь самому не уйти. Заметят — спугну…

— В этом нет необходимости, ваша светлость. Мы хорошо знаем своё дело. Не упустим.

— Думаешь, скоро попытаются?

— Думаю, ваша светлость. Их терпение не беспредельно, да и время на исходе — вы же сами дали бриттам срок до полуночи, после чего велели убираться из столицы. Уверен, к плану с двойником, — еле заметный кивок в сторону притихшей Марты, — эти умники имеют непосредственное отношение. У вашей супруги недостаточно сильное воображение, чтобы продумать все детали… Наверняка она уже в посольстве. У неё могут быть дубликаты ключей?

— Она сама считает себя ключом, — процедил герцог. — Я же сам дал ей доступ в спальню, только о печати не говорил, так что — Анна в полной уверенности, что сможет пошарить в последнем тайнике и без меня. Конечно, она заявится…

— Я лично прослежу за поимкой.

— Винс… — Герцог хлопнул капитана по плечу. — Ты читаешь мои мысли. Помни: требования к секретности остаются в силе.

— Я помню, ваша светлость. Позвольте идти?

— Иди. И привези мне Анну… или её голову. Как уж выйдет.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Неожиданно герцог притянул капитана к себе и, заключив в объятия, мощно хлопнул по затянутой в панцирь спине.

— И будь осторожен. В последнее время она путалась с нечистыми на руку выходцами из Некрополиса, могла и их привлечь. Не теряй бдительности.

Синеглазый, усмехнувшись, буднично кивнул, отсалютовал и вышел. Не оборачиваясь, герцог сказал в пустоту:

— Одевайся. Я не смотрю.

Спохватившись, Марта принялась шустро напяливать юбки, почти не путаясь в завязках. Месяц подглядываний, проведённый в господском доме при старшей кузине-горничной, не прошёл даром: интуитивно она находила нужные шнурочки, пуговки, крючки. Вот только с лифом опять вышла неувязка. Надеть его кое-как получилось, а вот стянуть… Заслышав шорох, она растеряно обернулась и вскрикнула: герцог стоял рядом.

Молча, в который раз за этот вечер, он развернул её спиной к себе. С ловкостью опытной горничной справился со шнуровкой. Лишь однажды поинтересовался:

— Не туго?

Марта, словно язык проглотив, лишь мотнула головой.

Закончив, его светлость осторожно сомкнул руки вокруг девичьей талии, огладил юбки — ладно ли сидят, и, склонившись, осторожно прикоснулся губами к нежной шее, прямо к границе, от которой начиналась загорелая полоска. И как он не углядел её раньше? Верно, что предубеждение слепит глаза и застилает разум. Марта перестала дышать, и из опасений, что она задохнётся, герцог великодушно прекратил лёгкий флирт.

С тоской посмотрел на затейливый переплёт высокого окна, за которым уже чернело ночное небо.

Последние часы ожидания мучительны. Особенно, если связаны с осознанием того, что после свершившегося события для тебя лично наступит иная эпоха. Эра. Даже если этого никто не заметит.

— Ваша светлость… — услышал он робкое.

— Что, милая?

— Я могу идти?

— Сколько тебе лет, Марта? — не отвечая на её вопрос, поинтересовался он.

— Семнадцать. А что?

— Два года разницы между вами. И целая пропасть. Вы с ней словно в разных мирах живёте, хоть светит вам одно и то же солнце… Ладно, это я о своём. Сейчас я не могу тебя отпустить, потерпи. Слишком многое зависит от того, останешься ты здесь или выйдешь. Скоро Винсент закончит кое-какие дела, привезёт сюда кого надо — и тогда ты свободна. Только вот что скажи: у тебя есть к кому пойти здесь, в Эстре? Родня, подруги? Видишь, никого. Куда же я тебя выпущу? Побудь пока здесь, а утром я отправлю тебя домой, с сопровождающим. Он проследит, чтобы тебя никто не обидел, наверняка кто-то видел, как тебя арестовывали, уже пошли слухи… Не бойся, мы заткнём слишком болтливых. Я ведь кое-что тебе должен?

Марта смотрела на него в священном ужасе. Он? Всесильный герцог де Фуа д'Эстре — он е й должен? Сейчас небо обрушится на землю или пойдёт дождь из лягушек.

— Я… — Его светлость оглянулся, словно в поисках поддержки. — В общем, иногда я бываю неправ. Не держи на меня зла. Устал я что-то…

Он снова покосился на окно. Прислушался. Не видна ли цепочка факелов от подъезжающей процессии, не скрипят ли ворота? Впрочем, наивно ждать немедленного результата, Винсент уехал четверть часа назад и раньше полуночи вряд ли вернётся…

На плечи герцогу с размаху опустился груз нескольких суток бессонной работы, нервов, допросов, поисков, разочарований, политических дрязг и закулисных игрищ, устраиваемых жаждущими поплясать на его костях… Бог — да сподобил его родиться герцогом, а может, лучше было бы простым смердом, иметь под боком вот такую незатейливую, но зато уж наверняка верную жёнушку, чтобы смотрела вот так обожающе, несмотря на все его глупости, чтобы рожала ребятишек, чтобы видеть, как растёт и множится семья, заполняют землю его повторения, в чём-то похожие, в чём-то — сами по себе. Просто, мирно, без затей… Герцог провёл ладонью по лицу. Идиллия. Скоро приедет капитан… и вместе с действительностью ткнёт его светлейшей мордой прямо в грязь. По самые уши. И он будет хлебать — и благодарить небеса за то, что удостоили его родиться герцогом, дабы мочь навести хоть какой-то порядок на этой грешной земле…

— Устал я что-то, — повторил он.

Прошёл к камину, скинул внезапно потяжелевший камзол прямо на пол, сел в кресло. Не поднимаясь, потянулся — и подбросил в огонь несколько поленьев.

— Вот что мы сделаем, Марта. Я сейчас отдохну, посплю немного, потому что впереди у меня — большая работа, до самого утра, а ты — сиди здесь и никуда не уходи. Чтобы я открыл глаза, а ты тут, рядом. Поняла? Кивни.

Марта послушно кивнула и опустилась на скамеечку у ног герцога. Тот уснул мгновенно, откинув голову на широкую спинку, и Марте казалось, не на кресле он сидит — на троне, а она у его императорских ног как верная собачонка. Почему-то эта мысль не была ей неприятной. Скрипнув, приоткрылась от сквозняка оконная створка, потянуло ночным холодом, и девушка, обмирая от собственной смелости, подняла с пола сброшенный светлостью камзол и завернулась в него, как в шубу. Сразу стало тепло и понятно, что атлас — он только для балов и праздников хорош, где пляшут и веселятся, а в обычной жизни нужно бы что-то попрактичнее. Ох уж, эти господа…