Иная судьба. Книга I - Вероника Горбачёва

Спустя две минуты герцог широким размашистым шагом, почти бегом, пересекал тюремный коридор, за ним, еле поспевая и стуча деревянными башмаками, семенила Марта, непривычная бегать в таком количестве юбок. Комендант, даже не ускоряясь, скользил за ними, как лодка по воде, без труда подлаживаясь под обоих.

Ещё не дойдя до входных дверей, они услышали лошадиный топот, ржание, крики… и отчётливый женский визг. Нет, герцог не кинулся вперёд, он просто преодолел расстояние, отделяющее его от выхода, в каких-то два шага, в то время, когда Марте понадобилось двадцать, да она, к тому же, запуталась в полах длинного плаща и чуть не упала, и если бы не помощь служаки — позорно растянулась бы на пороге.

— Ой… спасибо, господин Карр, — прошептала Марта испуганно. Хорошо, что она вовремя вспомнила имя коменданта. Тот глянул как-то странно, кивнул и придержал тяжёлую створку двери, пропуская Марту на выход. Но тотчас крепко, хоть и деликатно, прихватил её за локоть.

— Что-то мне подсказывает, сударыня, — зашептал, — что его светлость отчего-то не хочет выставлять вас напоказ. Давайте подождём здесь; пусть ваш супруг поговорит с вновь прибывшими, а затем уже мы напомним ему о вас. Прошу…

И увлёк в сторону от двери, в тень балкончика, резко очерченную утренним солнцем.

Большой тюремный двор стал внезапно тесным — от трёх карет, заехавших одновременно, от шестёрки лошадей, от множества людей, посыпавшихся невесть откуда. Потом уже Марта сообразила, что часть из них выскочила из возка — такого же, в котором её сюда привезли, а остальная масса — из соседнего крыла тюрьмы. Это были рейтары, и где-то среди них слышан был знакомый мужественный голос капитана Винсента, отдающего чёткие указания. Должно быть, именно благодаря ему человеческий муравейник упорядочился в считанные секунды. Солдаты разбились на группки: одна — окружив, препровождала ко входу двух непонятных личностей, Марта даже не смогла сразу определить — мужчины это или женщины, они были в каких-то нелепых балахонах, с закрытыми лицами, с завязанными прямо поверх мешков на головах ртами… Герцог покосился на них с какой-то брезгливостью. «Этих — в особую камеру, для магов», — распоряжался комендант. «Господа менталисты, вы в караул?» — осведомился у сопровождающих, четверых одинаково неприметных людей, шагающих бесшумно и легко, словно паря над землёй. «Да, извольте нам найти замену не позднее, чем через час, экземпляры попались сильные». «Слушаюсь». Перед герцогом раскрыли два ларца: в большом — какие-то бумаги, тот, что поменьше — блеснул сиянием драгоценных камней и жемчугов. Его высочество коротко и без эмоций кивнул. «В мою карету. Благодарю. Не забуду» Но вот он подобрался…

И пошла от герцога такая волна холода и ненависти, что не только у людей заледенели руки и ноги — лошади всхрапнули и встали на дыбы.

— Ох, — только и прошептала Марта. Оглянулась — и поняла, что осталась в своём углу одна. Комендант, как и Винсент, заняли места за правым и за левым плечом герцога. Словно свита.

А прямо перед его светлостью дёргалась в путах, пытаясь освободиться, гневно что-то мыча сквозь знакомый кляп, извивалась, пробовала лягнуть крепко держащих её под руки солдат — она, Марта…

Скрестив руки на груди, герцог смерил её тяжелым взглядом. Но не промолвил ни слова. Стоял и молчал, пока пленница не затихла, тяжело дыша, и вдруг отпрянула. Попятилась. Вернее, попыталась. Жёсткий тычок под рёбра заставил её согнуться пополам и задохнуться.

Вот так и Марте было… несладко.

Всё это время она гадала: почему все упорно принимали её за беглую герцогиню, неужели так похожа? А вот теперь — она словно раздвоилась. Одна — вжималась в холодную кирпичную кладку за спиной, чтобы не заметили, другая, задыхаясь, пыталась выпрямиться. Солдат подтолкнул ту, другую в спину, и по знаку герцога ловко выдернул кляп.

— Ублюдок! — едва отдышавшись, прошипела она. — Прикажи меня не бить, сейчас же, животное! Я беременна!

— Я законнорожденный, сударыня. В отличие от вашего будущего отродья, — сказал, словно выплюнул, герцог. — Это всё, что вы можете сообщить?

— Ты не имеешь права меня арестовывать, слышишь, ты! — Она вдруг затихла, прислушиваясь, и захохотала: — Ох, как тебя сейчас обломают! Давно мечтала поставить тебя на место, ско…

Не слишком чистая ладонь рейтара запечатала ей рот. Намертво. Жертва пыталась кусаться, но получила ещё более жёсткий удар.

— Избавьте меня от её оскорблений, — скучным голосом сказал герцог. — И… капитан, объявите готовность. Посмотрим, кто ещё к нам сейчас пожалует.

Тем временем Марта, забытая всеми, не сводила глаз со своей копии. В голове кружилась единственная мысль: неужели? неужели? вот она и вспомнила…

— …Дядя, как она смеет! Простолюдинка, дрянь… почему она такая же, как я?

Прелестная девочка лет девяти в пышном «взрослом» платье тащит Марту за косы по полу, сперва по мягкому ковру спальни, куда Марта упросила проводить сестрицу-горничную, чтобы хоть глазком посмотреть, как живут господа, потом по жёстким каменным плитам зала. И вдруг со всего размаха с недетской силой толкает Марту в спину, лицом в чьи-то грязные сапоги. Та еле успевает инстинктивно выставить вперёд локоть.

Чья-то рука вздёргивает её за шиворот. Сердечко у Марты уходит в пятки. Барон… спаси и сохрани, божечка, сейчас убьёт…

Он осматривает Марту, как курёнка, разве что за ногу не поднимает.

— Что вас так рассердило, моя прелесть? Да, действительно, похожа, что с того?

— Дядя, как вы не понимаете? Я красивая! Вы всегда говорите мне, что я самая красивая! А эта шваль так на меня похожа — значит, и она красива? Видеть её не могу! Запорите её!

— Глупости, — неожиданно одёргивает маленькую изуверку барон. Стряхивает с руки Марту. — А ну, брысь! И что бы ноги твоей здесь не было! Солнце моё, вы её больше не увидите, обещаю.

— А я сказала — запорите! Пусть… пусть ей уши отрежут, вот! Лицо исцарапают, разбойникам отдадут! Ну дядя, — тон сменяется на капризный, — вы же всё можете, ну пожалуйста… Да я спать не смогу спокойно, пока она со мной одним воздухом дышит! Тварь подзаборная! Кто её сюда привёл?

Как уж там улещивал барон племянницу, единственную дочь любимой сестры, единственную наследницу — Марта уже не слышала, кубарем скатившись с парадной лестницы и нырнув под её пролёт. Забилась под ступеньки и дышала, как рыба, широко раскрыв рот, чтобы воздух выходил не с таким шумом, не услышали бы. И долго не решалась выйти сама, а сестрица всё никак за ней не приходила, боялась выдать случайно.

— …Жана-кузнеца племянница, — услышала над собой. — В прошлом году осиротела, вот хотел к делу пристроить, на кухню или в прачки. — Две пары ног не спеша спускались по ступенькам, казалось, прямо над головой девочки. — Прикажете сыскать? — Вкрадчивый голос понизился до шёпота: — Привести?