Сказание о годах Хогэн - Автор неизвестен

— Больше никаких отговорок не надо. Однако же этот юноша Ёситомо не должен попасть во дворец. У вас самого непременно будут определённые трудности с тем, чтобы не являться к экс-императору. Это тот случай, когда родитель — это родитель, а ребёнок — это ребёнок. Пусть даже будут настаивать, чтобы парень приехал, не нужно сопровождать его и приезжать с ним самому, лучше с кем-нибудь поменяться местами и от себя сообщить ответ, что прибудет только он. А там как-нибудь обойдётся, — произнёс Норинага, и судья сказал в ответ:

— В общем, как бы там ни было, уже давно изъявлялось намерение огласить императорский рескрипт о возведении Тамэёси в полководцы, и тем не менее, такого решения не последовало. Предок мой, Ёриёси[136], обычно выигрывал сражения, а когда захотел, получил во владение провинцию Иё, то обыкновенным Ведомством дознаний ему не дано было дозволения почтительно принять эту провинцию[137]. Он был отцом Ёсииэ[138] и когда управлял провинцией, тот желал называться владетелем провинции Муцу. Будучи владетелем провинции, он говаривал: «Ты — несчастье в доме!» — и всё никак не получал монаршего соизволения. Скоро он сверх меры поседел. Даже тогда, когда Ёриёси готовился отправиться в последний путь, он должен был при любых обстоятельствах исправлять службу. Лишь недавно мечта его исполнилась наяву. Он встревожился и не знал, в какую сторону податься, после того, как увидел, как доспехи словно ветром разнесло на все четыре стороны — те доспехи, которые передают по наследству от поколения к поколению и которые известны под названиями «Тонкий металл», «Круглые колени», «Число лун», «Число дней», «Замена щита», «Шнуры», панцири «Семь драконов» и «Восемь драконов»[139].

Тогда Норинага стал и так, и этак наставлять его:

— Это недоступно моему разумению. Он питал такую надежду, а теперь ещё и преданностью государю отличился! Ведь это они, предки уважаемого господина, ударив по дикарям из восточных провинций[140] Садато[141] и Мунэто[142], наказав Такэхира[143], получили позволение посещать дворец государя и высочайшее повеление о назначении полководцами их обоих, отца и сына. Что ни говори, а в стране, охваченной сражениями между правящим государем и экс-императором, Вам, своей лишь преданностью, трудно подняться до положения такого верноподданного, которые управляют страной. Слов нет, осуществлять свои желания сейчас куда как нелегко, не правда ли? Как человек, усмиряющий мятежи на земле, что под Центром Неба, Вы не можете смотреть со стороны на такое великое дело. В первую очередь, остерегайтесь мечты, которая недостижима для такого великого полководца, как Вы. Существует боязнь объявить об этом. Но говорят, что на приглашение экс-императора обязан прибывать всякий, кем бы он ни был.

Пока он произносил эти наставления, во дворец явились дети семи лишившихся силы обладателей власти, которые считали, что бежать им больше некуда: 3-го — Ёсинори, командира отряда меченосцев из охраны принца, далее — Саэмон-но дзё Ёриката, Ёринака, помощника начальника управления чиновниками из Ведомства двора, 6-го — Тамэиэ, 7-го — Тамэнари, 8-го — Тамэтомо и 9-го — Тамэнага. Во дворце стоял гам: «А-а-а!»; казалось, будто все, от мала до велика, меряются силой. В избытке чувств экс-император отдавал повеления владетелю провинции Оми Иба-но-сё и Аояги-но-сё из Мино. Кроме того, он благоволил повелеть владетелю провинции Ното Иэнага, чтобы Тамэёси стал верхним стражем Северной стены[144].

ГЛАВА 9.

О том, как господин Левый министр поехал в столицу

Стало известно, что господин Левый министр пребывает в Удзи[145], а Новый экс-император уже изволил пожаловать во дворец Сиракава[146] и благоволил спешно направить посланцем к нему сикибу-но таю Моринори[147], повелев сказать тому, чтобы он действительно поспешил.

Когда Моринори спешно возвратился и почтительно передал эти слова Левому министру, тот, как ему и было велено, немедленно пожаловал в столицу. В глубокой тайне поехал он по дороге через Дайго[148], сопровождаемый грубыми носилками харигоси[149]. В его экипаже находились двое: Кан-кюрю Норинобу[150] и прежний губернатор провинции Ямасиро Сигэцуна; Левый министр распорядился, чтобы экипаж следовал во дворец, и доставил седоков к Рокухара[151]. Увидев это, воины охраны сообщили во дворец о прибытии Левого министра и придержали его экипаж.

Всё поняв, Синсай пропустил экипаж со словами:

— Когда изволит ехать Левый министр, бывает неважно, какое у него дело. Следовать ему надлежит беспрепятственно.

В старину, когда ханьский Гаоцзу сражался с Сяньюем, увидев, что войско Гаоцзу разбито, воин по имени Цзисинь сел в экипаж и проехал перед лагерем Сяньюя. В это время Гаоцзу смог тайком бежать. А воины Сяньюя задержали экипаж, считая, что в нём едет Гаоцзу. Однако же ехал в нём один Цзисинь.

А поскольку этот Цзисинь был выдающимся воином Поднебесной[152], Сяньюй пощадил его за нанесённый им ущерб и сказал:

— Следуй за мною. Ты должен помочь мне!

Цзисинь насмешливо отвечал ему:

— Вассал не служит двум повелителям. С какой это стати я сделаюсь рабом Сяньюя!

Разгневавшись, Сяньюй приказал убить Цзисиня. Каждый из них выражался решительно[153].

Однако ни Норинобу, ни Сигэцуна в душе не были похожи на Цзисиня. Прибыв во дворец Сиракава, они, дрожа, вышли из экипажа и промолвили:

— Экий страх! Будто побывали в наживках у чёрта.

Новый экс-император послал с Тикахиса из Воинского приказа грамоту во дворец. Оттуда последовал ответ. И вновь во дворец была отправлена грамота от экс-императора. На этот раз ответа не было. В чём там заключалось дело, — подробно не знает никто.

ГЛАВА 10.

О том, как были созваны правительственные войска

Кроме того, посланниками императора к Бифукумон-ин были направлены двое — вельможный удайсё Киннори[154] и вельможный дзайсё То Мицуёри[155], и те сообщили предсмертную волю покойного экс-императора. Когда оба они открыли и прочли записи, то обнаружили, что покойный экс-император давно сознавал, что отношения между государями и экс- императорами неминуемо будут плохими, а также увидели собственноручно написанный государем список воинов, коим надлежало прибыть к нему. Список начинался со следующих пяти имён: Ёсимото, Ёсиясу, Ёримаса, Нобуканэ и Санэтоси[156].

Ёситомо и Ёсиясу, каждый в отдельности, удостоились наставлений покойного экс-императора и, начиная с прошедшей 6-й луны, помимо того, что они несли охрану императорского дворца, в последние дай особо укрепляли ворота дворца. Киёмори, правитель провинции Аки, с самого начала владел большими силами. Наиболее выдающимся в них считали его отца, главу Ведомства правосудия Тадамори[157]. Он охранял особу старшего сына Нового экс-императора принца Сигэхито, поэтому, как свидетельствует его молочный брат, в дневник Тадамори попало, что от Бифукумон-ин были направлены посыльные, которым было велено:

— Это — последние слова покойного экс-императора. Их надлежит доставить в императорский дворец.

Поэтому Киёмори должен был попасть во дворец любыми путями. Другие его сподвижники проникли туда вслед за толпой придворных чиновников. Управляющие из провинций[158] предводительствовали воинам, чиновники дворцовой охраны были снабжены оружием, чиновники дознания четырёх из шести ведомств защищены доспехами. Имея при себе луки и колчаны, все они находились в голове стана.

ГЛАВА 11.

О том, как все ворота во дворце экс-императора были укреплены, а также об оценке войска

В десятый день той же луны Новый экс-император въехал во дворец, расположенный к северу от покоев Соблюдающей чистоту[159]. Следовать Новый экс-император изволил в экипаже Левого министра.

Вскоре оборону этих покоев, находящихся за пределами городской стены, укрепили, вызвав к ним воинов и поделив между ними разные ворота. Есть там двое ворот, обращённых на тракт Ои[160]. Что касается ворот, обращённых на восток, то их укрепили помощник конюшего Правой стороны Тайра-но Тадамаса и Тада-но курандо Ёриканэ. Ворота на запад получил под свою защиту один Яцуро Тамэтоси. Западную стену, обращённую к речной долине, сообща укрепили сыновья Тамэёси. Конец Касуга по Северной стене получил Иэхиро. Каждый воин один следом за другим начинал служить на своём посту и на свой лад укреплял его.

Хотя в целом силы экс-императора и составляли более тысячи всадников, но дворец его был просторным, и когда люди распространились по нему, их нигде не стало видно. Новый экс-император потребовал себе длинное одеяние Левого министра.

Норинага предстал перед его взором и принялся уговаривать экс- императора, говоря: