Сказание о годах Хогэн - Автор неизвестен

Тамэтомо вышел, едва дослушав.

— Может быть, Вы изволите посмотреть, как мы приведём в готовность наши силы, не дожидаясь Синдзицу и Гэндзицу? Чтобы определить победу или поражение, нужно назначить точное время. Ёситомо[187] — это человек, который действительно разбирается в сражениях. Думаю, что это тоже даёт преимущество. Распорядимся всё сделать в течение ночи. Важно, чтобы до завтра в столицу вошли и отряды из 3-го квартала Сасия. Нельзя приносить клятву победителю после того, как битва закончится. О, действовать нужно чётко, как распорядитель в официальных делах — на придворном празднестве, при составлении обращения Высшего государственного совета к государю или при заполнении списка продвижения по службе. Что же касается составления плана сражения, здесь, как изволите видеть, всех сильнее Тамэтомо. Не жалко ли? Но если противник нас атакует сейчас же, наши воины растеряются! — разразился он громкой руганью и вышел вон.

Как только Тамэтомо, оставив в стороне множество своих старших братьев, изложил свой план действий отцу, он привлёк к себе особенно много разговоров, оттого что его отвага была действительно из ряда вон выходящей. Вообще, этот Тамэтомо с самого детства был выдающимся головорезом, и в то время, когда он порвал со своими старшими братьями и считал, что на всю жизнь останется в од иночестве, — назначенный в столице на должность судьи он совершил ошибочный поступок и уехал на Тиндзэй.

С 13 лет он жил в провинции Бунго, потом стал зятем Хэй Сиро Тадакагэ из Асо, а когда решил подчинить себе Девять провинций[188], в общем, кто-то должен был за ним следовать. Начиная с Кикути и Харада, все построили себе замки в разных местах и засели каждый в своей провинции. Тамэтомо, как будто, здесь и родился: захватывал замки, преследовал неприятеля, и во всём свете не было ему равных, когда он догонял противника и атаковал его.

В течение трёх лет Тамэтомо наносил удары по всем местностям без исключения, отчего и был прозван гонителем неприятеля в Девяти провинциях, не подчинявшихся власти сверху, и хозяйничал на Тиндзэй. После того как беспорядки миновали, люди, подавая жалобу в Девять провинций, либо обращались к Тамэтомо, либо называли судью. Тогда он приезжал и, в зависимости от того, какова была вина, принимал на себя обязанности судьи, становился, как прежде, полицейским чиновником. Выслушав сообщения, Тамэтомо говорил:

— Как это? Это же возмутительно! По суждению Тамэтомо, достойно смертной казни или ссылки. Жалок тот судья, который возлагает вину на невиновного. Нужно прибыть, но суждения своего не выносить.

Так он говорил, и вдруг уехал в столицу, а на слова о том, что почти все! его приятели из Девяти провинций хотят отправиться вместе с ним, заявил:

— Еду так, чтобы не навлекать на себя обвинения. Отправься Тамэтомо в сопровождении многих людей, этих людей он возьмёт из Девяти провинций. Для заговора это не годится. По дороге в столицу нас станут преследовать люди, у которых такого намерения нет, — и поехал один.

Тем не менее, среди воинов, которые словно тени следовали за Тамэтомо, был, сын его кормилицы, копьеносец Судо Куро, следящий за упущениями Акусити Бэтто, который когда-то был монахом на горе[189], стрелок Дзёхати, борцы Ёдзи, Ёдзи Сабуро, Такама-но Сабуро, Сиро из того же дома, Томэя-но Гэнта и Сатюдзи, метатель из пращи Кихэй Дзитаю из 3-го квартала, лучник Синдзабуро и кулачный боец Яхэйдзи — всего 17 воинов, каждый из которых равнялся тысяче, а в общей сложности с ним поехало больше 50 всадников.

ГЛАВА 12.

О том, как полководец с шумом поднимался на холм и о появлении кометы

Во дворце Тоба все бывшие подданные ныне покойного экс-императора — Правый министр Киннори[190], советник То Мицуёри[191], Правый старший управляющий Акитоки[192] и их подчинённые стенали:

— С утренней зари прошедшего пятого числа в восточной стороне появилась и до сих пор не скрылась комета. Могила полководца беспрерывно грохочет[193]. В небе перемены, — на земле гибель. Гадание возвестило: нужно быть осторожным. Все думают, каким-то должен стать мир? Отовсюду слышится, что особенно в такие места, как дворец императора и пещера отшельника, нужно созывать войска и устроить сражение. Что из этого выйдет? Воистину и воистину — что страшно, то и должно быть страшно.

— Во дворце экс-императора делами вершит Левый министр. Благоволив созвать высших придворных, он известил их, что всякий, кто не явится, будет подвергнут смертной казни, поэтому не думаем, что нам удастся от этого уклониться. Когда Тамэтомо, подступив ко дворцу Такамацу, станет угрожать ему огнём, заговорят о том, что если император отъедет в другое место, в августейший паланкин может угодить стрела, — тогда встанет вопрос, будет ли государь в полной безопасности.

«После похорон покойного экс-императора прошло всего только десять дней. Соединив вместе свои августейшие устремления, государь, занимающий престол, и государь, оставивший престол, достигнут высшего просветления в будущем, да ещё и добьются успеха в прочих делах. Если же до этого не дойдёт, может внезапно произойти нечто достойное сожаления.

О, сколь глубоки клятвы Великой богини, освещающей Небо, по защите государства на протяжении царствования ста государей! Однако же, хоть теперь до ста и остаётся ещё 26 царствований государей[194], жаль, что в нынешнее августейшее правление сила монаршего закона истощается.

Но когда как следует обдумаешь существо дела, наша страна — это страна богов. Кроме того, что хотя и милостиво струятся потоки реки Мимосусо[195], но 74-е царствование[196] не идёт вслед за Солнцем в небе. В древности, во времена императора Судзин[197], с тех пор, как были основаны святилища, посвящённые небесным богам, и святилища, посвящённые земным богам, поклонение богам процветает, и в стране существует только это занятие.

Если подумать, станет ясно, почему нужно равно проверять ночную и дневную стражу. И не только это. С тех пор, как принц[198], выйдя из крова императрицы Суйко[199], усмирил Мория с его неверными взглядами[200], построил храм Ситэннодзи[201] и читал лекции по двум сутрам — о Шримале и о Цветке Закона[202], он учредил 49 храмов и распределил по провинциям шестидесяти шести главных монастырей[203].

После этого Дэнгё-дайси[204] открыл Северный пик в провинции Госю[205], добродетельными ветрами школы всеобщей гармонии[206] овеяло всё, что есть под небом[207], величавым блеском засверкали манифестации будд в семи святилищах[208]. Кобо-основатель[209] занял гору на юге провинции Ки[210], вода Закона трёх таинств йоги впадает в Четыре моря[211], открылись временные створки дверей у пресветлых богов с Четырёх мест[212].

С той поры непрерывно, от древности и доныне, преуспевает Закон Будды и процветает Путь богов — от семи больших храмов Южной столицы[213] до шести храмов победы Учения Северной столицы[214], от Кинай[215] вблизи и до Семи дорог[216] поодаль.

И уж тем более — во времена двух экс-императоров, Сиракава и Тоба. У людей было исключительно глубоким почитание небесных и земных богов, они были возвращены к Будде, поэтому из уездов шестидесяти с лишним провинций Японии половина была во власти богов, а многие поместья придвинулись к дому Будды.

Поэтому, словно под сенью деревьев, повсюду были обители, где в разных проявлениях пребывали умеряющие своё сияние[217]. Разве на востоке и на западе, на юге и на севере в любой и каждой стране нет земли, где люди с усердием следуют по пути Будды?! Он всё превзошёл в шестнадцати великих странах и всё превысил в 500 средних странах. Нашу же страну охраняют небесные и земные боги; им, должно быть, угодно как-то забросить три сокровища[218]. Это земля, где вместе собрались все четыре божества: слева Зелёный Дракон, справа Белый Тигр, спереди Красная Птица и сзади Чёрный Воитель[219], потому, после того, как в 13-м году эры Тэнряку [793 г.] правления императора Камму столицу перенесли из Нагаока[220] сюда, в крепость Мира и Спокойствия, Хэйандзе, а в царствование императора Сага[221] в 10-й день 9-й луны 1-го года эры Конин [11 октября 810 г.] было нарушено царствование прежнего императора, Хэйдзэй[222], однако столица разрушена не была.

После этого за время правления 25 монархов звёзды и иней сменяли друг друга больше 300 раз[223]. На востоке и на западе они изобиловали мятежами — эра Дзехэй мятежом Масакадо, эра Тэнке — мятежом Сумитомо[224].

В годы Тэнки [1053–1058] мятеж замыслили Садато и Мунэто[225]; одни захватили восемь провинций[226] и вели сражения восемь лет[227], другие забрали себе 54 уезда и владели ими двенадцать лет[228], но все эти беспорядки случались в глуши, в провинциях иных, в самой же столице было спокойно, никакая шайка нашей династии не изменяла. С юга великий бодхисаттва Хатиман[229] оставил свои следы на горе Отокояма, с севера оберегают замок феникса великие пресветлые боги Камо[230], на северо- востоке добавляется к ним 21 святилище Горного короля[231]. Поблизости от горы Оутияма явлен небесный бог Тэмман[232]. Кроме того, вдали и вблизи сплошными рядами выстроились святилища Мацуноо, Хирано, Инари, Гион, Сумиёси, Касуга, Хирота и Хиросэ[233]. Они днём и ночью располагаются по порядку и охраняют императорский дворец; не прозябают в них церемонии поклонения богам, и более всего светлеют вязы[234]. Хотя и говорят, что непокорный вассал замышляет дурное, но разве не помогут нам чудотворные боги?!»