Ладья Авалона - Ксения Данилина

— Ну как вам тут? — поинтересовался Данилин, и, заметив толпу у столика, где остались Гвен и Трисс, довольно покивал. — Смотрю, нашли благодарную публику?

— Да, столько внимания, даже неудобно, — шевельнул плечом Артур. — Мы же все-таки люди, а не боги, а они к нам с таким благоговением…

— О, еще что будет на выступлении, — предупредил, шутливо грозя пальцем, Данилин. — Не против, я закажу нам по стаканчику? В горле пересохло. Аппаратура на ладан дышит, постоянно нужно контролировать, чтобы звук шел исправно. А то, прикинь, раз играли барабан и дудук, и… Привет, Гош. Так, ты что будешь?

Артур позволил угостить себя соком, поскольку во время исповеди Христенки вволю накачивался мартини, и вдруг понял, что для хрупкой Эовин доза превысила норму. Может, виолончелистка и вовсе не умела пить, потому что с пары стаканчиков в голове появилась озорная веселость и легкое ощущение нереальности.

— Как тебе номер? — Михаил качнул головой в сторону сцены.

— Неплохо, — сдержанно заметил Артур. — Ей бы заняться по-настоящему музыкой… Я только что с ней говорил-ла, — поправился он в последнюю секунду. Чертов алкоголь путает все карты, но он еще твердо держит себя в руках и, если припрет, то уж с туалетными кабинками не облажается, как тогда.

— Вы, оказывается, давние друзья? — Артур обольстительно улыбнулся, но, похоже, «животный магнетизм» действовал исключительно на теток — Данилин пожал плечами и опустил глаза:

— Да, мы с ее мужем, Сашей, были друзьями с детства. И так глупо разругались недавно.

— А что бы не помириться обратно? — вскинул брови Артур. — Мы с девчонками тоже между собой постоянно ругаемся, но миримся обратно. Друзья же… в смысле, подруги.

— Да одними извинениями тут не отделаешься, — Данилин помял ладонью шею. — Я у них давно денег в долг взял, а теперь и машину разбил, а им тоже деньги нужны — на свое жилье. Деньги, деньги, кругом деньги, — досадливо поморщился он. — Всюду одна проблема — деньги! Если есть деньги — можно купить все! Даже здоровье!

— Друзей не купишь, — как бы ненароком вздохнул Артур. Сок уже не лез в горло, но нужно было как-то изображать светскость и непринужденность. Данилин грустно посмотрел на него:

— Пожалуй, что так.

Артур отставил стакан и чуть наклонился к мужчине, намереваясь заговорить, но внезапный дразнящий аромат мужского одеколона закружил голову, по телу пробежала дрожь. Ну почему? Почему раньше он воспринимал все это как само собой разумеющееся, не ценил этих простых мелочей? Как мучительно будет снова оказаться слепым, пустым, бесчувственным куском материи в этом нелепом шале.

— Слушай, а помоги им хоть как-нибудь, — заставил он себя говорить. — Смотри, Суматохин ей концерты организовал. А ты помоги сделать хорошие записи! Даже просто пригласи ее как-нибудь сыграть, а мне диск передашь — я знаю, кому в Москву стукнуть надо. За девчонку возьмутся, может, раскрутится — и деньги появятся.

Данилин деловито закусил губу:

— Пожалуй, можно. Может, они хоть перестанут на меня злиться… Они думают, я последняя скотина, а я б им все отдал, если б у меня хоть что-то было. А я даже если продам свою тарантайку, все равно не хватит.

— Да не убивайся, — постарался приободрить его Артур и доверительно добавил. — Жизнь — такая классная штука! Глупо звучит, да, но это понимаешь, когда… Знаешь, меня однажды чуть-чуть «КамАЗ» не переехал. Пролетел в последнюю секунду, какая-то малость и уберегла. И вот после этого я сидела и думала — а если бы все? А если потом станешь бесплотным духом, будешь летать, летать, смотреть жадными глазами и думать — какая все была глупость! Жил бы да радовался! Сколько простых, замечательных вещей можно попробовать. А трудности — это временное. Немного веры в себя! Вот что — ты сделай записи, а остальное я беру на себя. Ты классный парень, я хочу тебе помочь! — что-то язык уже совсем стал заплетаться. — Мне правда очень-очень хочется, чтобы вы помирились. Давай! Обещай мне, что вы помиритесь!

Данилин слегка улыбнулся, и было что-то в этой улыбке, как показалось Артуру, обнадеживающее, будто парню только что пришло на ум решение какой-то проблемы. Он хотел было что-то сказать, но вдруг взгляд его скользнул куда-то вбок и лицо приняло озабоченное выражение, а затем к ним подошла миловидная девушка в зеленом платье с блестками и, сложив руки на груди, уставилась на Михаила уничтожающим взглядом.

— Как у тебя только совести хватает, сволочь! — прошипела она ему. — Ведь все знаешь, и не стесняешься! — и, резко наклонившись к опешившей Эовин, она достаточно громко, чтобы слышали ближайшие посетители, шепнула. — Осторожнее с ним, малышка. У этого подонка трипак, только он никому об этом не говорит! — и, цокая каблуками, она горделиво вышла из зала. Ближайшее окружение покосилось на Артура и Данилина. Последний сидел бледный, опустив голову и сжимая в побелевших пальцах стопку. На мигом взмокшем лице читалось страдание, он тяжело дышал. Кто-то неподалеку хихикнул. Оттолкнув стопку, Данилин резко поднялся и быстро ушел в подсобку. Артур растерянно проводил его взглядом, затем посмотрел на свой столик. Вика, Сергей и компания ребят смотрели на него вопросительными взглядами. Подойдя к ним, он молча сел на свое прежнее место.

— Что случилось? — пискнула Нимуэ.

— Какая-то проблема? — пробасил Тристан.

— Да… дура какая-то, — ответил, глядя в стол, Артур. — Обидела человека просто так.

— Короче, от какой-то случайной подружки Михалыч огреб триппер, — вещал Артур, когда они уже вернулись в номер, и грешники потихоньку готовились ко сну. — Ну и, будучи не в курсе, заразил эту девку.

— Бе, я всегда был за безопасный секас! — Сергей уже облачился в зеленую пижаму Гвен и теперь расчесывал волосы перед трюмо в углу.

— Ну, можно было и поцелуем передать, тьфу! — пробулькала из приоткрытой ванной Вика, чистившая зубы.

— Бррр, — поежился Сергей. — Нет, я рад, что для нас уже все кончилось.

— Блин, да ты подумай не только о себе! — одернул его Артур, накидывая себе под спину подушки и усаживаясь в кровати. — Михалыч переживает. Сам как бы себя чувствовал? А эта дура еще его при всех унизила!

— Еще бы! Я представляю, как ему стыдно и неприятно, — Вика вышла из ванной и села на свою постель. — Не знаю, что такого — сходить к врачу? Просто сдать анализы и выпить пару-тройку хороших таблеток? Это же само не пройдет.

— Ну, может, он боится, что врач разболтает? — предложил Сергей. — Тут людей не так уж и много, наверняка врачи всех знают.

— Значит, в другой город надо поехать, — упрямо заявила Вика. — Что мы тут это перетираем? Надо это все ему говорить!

— Дельная мысль, — фыркнул Артур, натягивая одеяло на ноги. — Я, между прочим, с ним так удачно по поводу долгов говорил. Оказалось, эта пианистка — жена его друга. А долг они с него требуют, потому что им нужно срочно купить жилье по какой-то акции. А он разбил машину, которую они хотели продать и денег с которой им бы хватило для покупки жилья.

— Ну и че? — отозвался Сергей, откладывая расческу. Вика ласково обвела их обоих взглядом — какие они ухоженные, чистенькие, прямо как настоящие девочки. Не пускают ветры, не рыгают, не ржут над пошлыми шутками и не лапают друг друга за сиськи. Красота!

— Рюкзак через плечо! — испортил впечатление Артур, ковыряя пальцем в ухе. — Я вроде бы, убедил его помириться с другом. Я-то думал, они так конкретно разосрались, а он сам мне говорит, мол, я понимаю, что надо извиниться, я неправ и т. д. Вот только все равно деньги откуда-то достать надо, — недовольно резюмировал он.

— Ну, это тебе раз плюнуть, — отмахнулся Сергей. — Ну а мы с Викусей договорились с ребятами, что они нас отведут завтра к башне. Кагбэ нужды особой нет, конечно, но…

— Мы же должны общаться с фанатами, — сказала Вика. — Тем более, они симпатичные такие.

— И потом, — продолжил Сергей. — Эта малышка Алиса от меня без ума. Я вот думаю, завтра от нее или от ее сестры все-таки попытаться разузнать что-то, что там было на работе.

— А я займусь женой, — добавила Вика. — Надеюсь, до обеда успею.

Выключив свет, они еще долго лежали без сна, молча. Каждый думал о своем, от ближайших конкретных целей все более переходя к своей собственной персоне, к своим заботам и проблемам, к своим грехам и несбывшимся надеждам. Усталые мышцы натруженных за день ног изредка спазматически подергивались, точно намереваясь еще куда-то идти. Волнами накатывала дремотная слабость. В не зашторенные окна сеялся звездный свет, доносилось далекое шуршание моря, треск проезжающих мопедов, голоса идущих мимо людей. Из соседней комнаты время от времени слышался мелодичный звон, будто ночные духи, играясь, задевали в полете струны арфы. И все это вместе в эту минуту казалось невыносимо реальным и бесконечно живым, до каждого листика на деревьях за окном. И, прежде, чем провалиться в сон, Вика, зевая и заворачиваясь в мягкое, пахнущее лавандой одеяло, думала — быть может, это и есть настоящее? И она на самом деле Трисс, арфистка из «Ладьи Авалона». Завтра будет день, в пятницу выступление в «Сейле», а в Бельтайн они дают концерт в Новороссийске, а где-то есть дом, и мама, и парень, что принес ей накануне гастролей охапку синих ирисов. И впереди еще вся жизнь, полная и живая. А это далекое — это сон, глупая мечта хмельной вечеринки. И нет никакой Вики Ермолаевой, никаких непоправимых грехов, никаких заданий, чей смысл сокрыт за картиной с черно-белыми шариками… Шарики, шарики, накатываются белыми брызгами на черный влажный берег, и катятся назад, подпрыгивая и шурша…