Черные сказки железного века - Александр Дмитриевич Мельник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немногие знали, что он вовсе не бравировал, не рисовался, не стремился любой ценой быть отличным от других пилотов. Дело в том, что Нуволари... не хватало силенок. Маленького роста, всего-то метр шестьдесят, довольно тщедушного телосложения, он просто физически не мог удержать машину рулем в повороте. И поэтому намеренно срывал все четыре колеса в занос и контролировал автомобиль, с ювелирной точностью дозируя усилие на педали «газа».
Когда он побеждал — а в сезоне-33 Тацио выиграл Гран-при Туниса, «Милле Милья», «24 часа Ле-Мана», в третий раз кубок Чано, Большой приз Ниццы и «Турист Трофи» — его любили. И прощали даже то, за что любого другого ждали бы дисквалификация, немилость, забвение. В 1933 году он, член заводской команды «Альфа-Ромео» (ею руководил тогда Энцо Феррари), заявился на Гран-при Бельгии на «Мазерати» под именем своего механика Дечимо Компаньони. И выиграл! А в Триполи Нуволари и его друг-соперник Варци вместе с главным судьей гонки и организаторами лотереи нажили миллионы лир, сыграв, как сказали бы мы сегодня, договорной матч. Но как ни бушевал грозный уже тогда Энцо Феррари, «развод» Тацио с «Альфа-Ромео» продолжался лишь чуть больше года. Вмешался Муссолини, заставив Коммендаторе Энцо подписать с Нуволари новый контракт. А махинации с лотерейными билетами и вовсе сошли всеобщему любимцу с рук.
Но если его обожали в дни побед, то в тяжелые времена — а они наступили для итальянцев в 1934 году — Тацио стали просто боготворить.
Тогда на трассы Гран-при вышли две немецкие команды — «Мерседес-Бенц» и «Ауто-Унион», чьи автомобили были технически совершеннее, чем итальянские «Альфа-Ромео», «Мазерати» и французские «Бугатти». На европейском небосводе засверкали новые звезды — Ганс Штук, Рудольф Караччиола, Манфред фон Браухич, Бернд Роземайер. Старикам — а как еще назвать 42-летнего Нуволари? — оставалось поскорее уйти, спасая славу, раздавленную безжалостной немецкой гоночной машиной.
И предлог у Маэстро был подходящий — в апреле 1934 года он попал в самую тяжелую аварию в своей карьере, на трассе кубка Бордино. В повороте сразу после мостика через речку Тапаро близ итальянского города Алессандрия оказалась лужа. «Мазерати» занесло, машина сделала два устрашающих пируэта, встала на дыбы, вновь грохнулась о землю и врезалась в дерево...
Но через месяц Нуволари с закованной в гипс левой ногой (она была сломана в двух местах) на костылях явился на медкомиссию гонки на кубок АФУС в Берлине. Верный механик Компаньони изготовил специальную педаль сцепления — благодарение Богу, на берлинском треке лишь два поворота, в которых нужно переключать передачи. Немецкие врачи сдались, и Нуволари занял пятое место. А в июле следующего, 1935 года, Тацио в сопровождении Каролины, старшего сына Джорджо и Компаньони отправились на Гран-при Германии, гонку, которой суждено было стать звездным часом итальянского пилота, апофеозом легенды о Нуволари.
Человек из железа
Как же изменилась Германия за последний год! Они почувствовали это еще на границе, где их надолго задержали немецкие военные. Все это было для них тем более странно, что даже под властью Муссолини, который нисколько не церемонился со своими политическими противниками, итальянцы могли свободно выезжать из своей страны и въезжать обратно. Но в Германии обстановка была гораздо более мрачной. Даже Нуволари, никогда особенно не интересовавшийся политикой, начал нервничать. В конце концов выведенный из себя бесконечными проволочками, Тацио пригрозил немецким пограничникам большим берлинским начальством. «Если я опоздаю на важную встречу с корпсфюрером Хюнляйном, молите Бога, чтобы вы отделались только гауптвахтой!» — бушевал он. Только тогда их пропустили. И моментально, нужно сказать.
«Тацио, — изумилась Каролина, когда они уже катили по направлению к Нюрбургу, — ты не говорил мне, что знаком с этим... как его... корпс...» «Так это или нет, — ответил, улыбаясь Нуволари, — но рано или поздно мы Хюнляйна встретим. Он ведь руководит всем немецким автоспортом. А вообще, мы стали свидетелями первого случая в истории, когда этот зануда сделал хоть какое-то полезное дело. Пусть и сам того не ведая!»
Тацио Нуволари и Адольф Гитлер.
В тренировке Тацио остался недоволен машиной. «Она скачет по трассе, как лягушка!» — жаловался он Феррари. К сожалению, необходимые для более точной настройки подвески детали остались в Милане, и они потеряли более суток в ожидании. И все же за несколько оставшихся часов Компаньони удалось отладить шасси так, как хотел Нуволари.
С утра, как и обещал Маэстро, моросил мелкий дождь. Более двухсот тысяч зрителей заняли места на трибунах «Нюрбургринга» в предвкушении очередной победы серебряных стрел «Мерседес-Бенца» или белых бестий «Ауто-Униона». Говорили, что прибудет сам фюрер. Газеты с восторгом писали, как «целый полк нацистов промаршировал пятьсот километров и разбил палаточный лагерь в лесу в окрестностях поворота «Карусель», чтобы наутро насладиться триумфом немецкого оружия».
И поначалу все шло как по маслу. Не прошло и четверти гонки, как на трассе осталась единственная «Альфа» — Тацио шел шестым. Его товарищи Луи Широн и Антонио Бривио-Сфорца сошли еще на пятом из двадцати двух кругов из-за обычных для итальянской машины неприятностей с трансмиссией. Мало того, во время дозаправки здоровенный механик отломил ручку бензонасоса. «Я никогда не видела мужа таким сердитым, — смущенно вспоминала Каролина. — Он прыгал от ярости и швырял в механиков запальные свечи. Потом схватил гаечный ключ и бросился на каких-то зевак, позволявших себе улыбаться. К счастью, в этот момент
