Право на творчество. Судьбы художниц Российской империи - Надежда Дёмкина

числе лучших учениц: «К выдающимся художницам того времени можно присоединить и Эндаурову, хотя она и мало занималась масляною живописью, больше рисуя с натуры растушкой и акварелью»[20]. Педагоги — Иван Крамской, Павел Чистяков, Луиджи Премацци — отмечали талант девушки. В 1864 году она закончила обучение с серебряной медалью, а позже на академической выставке получила за рисунки животных и большую золотую медаль. Блистала она, кстати, не только работами, но и красотой — в Академии художеств тогда начали давать первые костюмированные балы, и Эндаурова в костюме богини Дианы была так хороша, что ее в числе некоторых других дам изобразил на рисунке в память об этом событии художник А. И. Шарлемань.

Вскоре Елизавета вышла замуж — ее мужем стал тоже творческий человек, Людвиг Бём, скрипач, в будущем преподаватель и профессор Петербургской консерватории, из обрусевших венгров. Он всегда будет поддерживать Елизавету в ее стремлении к работе (между прочим, на дворе еще только 1870-е годы, когда эмансипированные работающие барышни были скорее диковинкой).

По воспоминаниям Лаврентьевой, Бём так говорила о своем предназначении: «Установилось мнение, что с замужеством женщина всегда или большей частью кончает свои занятия искусством, все равно, музыка это, или живопись, или что другое, не находя для этого достаточно времени. Вспоминаю при этом слова нашего великого писателя Л. Н. Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находишь его для того, чтобы пить и есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом»[21]. Тут мне кажется, что Бём немного лукавит: у нее была одна дочь (нетипичная ситуация для XIX века, когда многодетность являлась нормой) и к тому же был поддерживающий творческие искания муж. Немногие могли похвастаться тем же, и большинству действительно приходилось или приостанавливать свою работу, пока дети маленькие, или заканчивать карьеру, или искать постоянную поддержку (какую оказывала, к примеру, мать Зинаиды Серебряковой, после смерти зятя взявшая на себя роль няньки при четверых внуках).

Карьера Елизаветы Бём началась не с акварелей, хотя она и получала за них медали во время обучения, а с элегантных и ныне редко используемых силуэтов. Эта древняя техника существовала и в Китае, и в Древней Греции, а в XVIII веке стала заново популярной во Франции и там же получила сегодняшнее название. «Силуэт» на самом деле фамилия Этьена де Силуэта, политического деятеля середины XVII века. Он был настолько скуп, что карикатуру на него сделали в виде силуэта (дешевого и простого по сравнению с обычным портретом, заказанным у живописца), — с тех пор такие картины и стали называть силуэтами. Из Франции они пришли в Россию и на протяжении всего XIX века оставались очень популярными; ими увлекались и любители, и профессионалы. Техника была разной: силуэты вырезали или рисовали, обязательно используя контрастный фон.

Бём же сделала нечто новое: она свои силуэты стала литографировать! Художница рисовала на каменной плите, затем незакрашенная область вытравливалась кислотой, плита натиралась типографской краской, и иллюстрация отпечатывалась. Получался тираж. Именно в технике литографии работала типография ее дяди Алексея Ильина. И как раз то, что Елизавета придумала превращать свои силуэты в книги, объединяя их по темам, сделало ее искусство популярным и доступным. Художницу вдохновляли детство и деревня — и деревенские дети стали главными героями сперва силуэтов, а потом и открыток. «Из деревенский воспоминаний», «Силуэты из жизни детей», «Пословицы в силуэтах» — каждый год Бём выпускала новый сборник. Техника литографии позволяла прорисовывать и отпечатывать тончайшие детали: кружево трав на лугу, усы кота, растрепавшиеся волоски в косичке девочки, которая нетерпеливо ждет, когда бабушка уже заплетет ей ленту, — это никак не удалось бы сделать с помощью традиционного вырезания силуэтов. Все летние зарисовки, выполненные Елизаветой в деревне с натуры, шли в дело.

Елизавета Бём. [ «Ребятишки хвастаются собранным урожаем».] Лист 3 из альбома «Из деревенских воспоминаний: силуэты Елиз. Бем». Гравюра. 1882

Бумага плотная, литография. Государственный мемориальный и природный заповедник «Музей-усадьба Л. Н. Толстого „Ясная Поляна“»

Параллельно Бём иллюстрировала классиков — большой популярностью пользовались издания «Записок охотника» Ивана Тургенева, «Басен» Ивана Крылова, поэмы Николая Некрасова «Мороз, Красный нос», русских народных сказок с ее силуэтами. Лев Толстой попросил художницу работать с его издательством «Посредник»: оно выпускало дешевые книжечки, доступные даже для самых бедных и распространявшиеся по деревням. Бём с радостью согласилась и делала им оформление. Детские журналы «Игрушечка» и «Малютка», знаменитые «Нива» и «Всемирная иллюстрация» — все хотели заполучить бёмовских «чернышей» для своих публикаций. Репин и Крамской признавались в любви к выразительным силуэтам художницы.

Среди множества книг выделяется одна, созданная Елизаветой в 1880 году и опередившая свое время. Книга силуэтов «Пирог» без слов рассказывает забавную историю о том, как девочка печет пирог, а кот и собака пытаются ей помешать. Перед нами прообраз комикса — истории в картинках, последовательно развивающейся и понятной без слов. Эту книжку с удовольствием рассматривали и дети, и взрослые.

За 20 лет Бём оформила десятки книг, обложек, журнальных статей и столько же выпустила собственных оригинальных изданий. От напряженной работы зрение художницы стало слабеть. В 1890-х годах она окончательно отошла от силуэтов и вернулась к любимой со времен учебы технике акварели. И акварельные работы принесли ей еще большее признание. Дело в том, что именно в то время в Российской империи наконец разрешили использовать «открытые письма» — открытки. Новомодное изобретение, которое еще в 1870-х годах стало популярным в Европе, быстро захватило и Россию. Писали много и часто, не только в другие города, но и по городу. Почтовые отправления служили главным и единственным (телефон был еще новинкой) способом удаленного общения.

Две девочки с серьезными лицами ведут разговор: «Всякая невеста для своего жениха растет» — гласит надпись. Мальчик с растрепанными вихрами в синей косоворотке сидит с ложкой и миской: «И я на том пиру был, мед-брагу пил». Парочка на завалинке — мальчик в крестьянском зипуне, девочка в платке: «Кому до того дело, что я с кумом сидела!» Девочка в нарядно расшитом головном уборе, переднике и сарафане облокотилась на притолоку: «Хлеба-соли откушать, нашу речь послушать». Один раз увидев открытки работы Бём, вы их точно узнаете. Дети в национальных костюмах иллюстрируют народные пословицы и поговорки или исторические события. Художница соединила вместе свои любимые темы —