Письма - Винсент Ван Гог

далее, тем быстрее мой глаз начинает различать живописное. Искусство требует титанических усилий, работы вопреки всему и постоянного наблюдения. Под титаническими усилиями я подразумеваю прежде всего непрерывный труд, но также внутренние усилия, которые не позволяют отказываться от собственных взглядов под давлением иного мнения.

Поскольку сейчас я широко и свободно воспринимаю искусство и жизнь, суть которой и есть искусство, мне кажется таким ярким, но таким фальшивым мнение, которое подчас пытаются навязать мне. Лично я считаю, что многим современным полотнам присуще особое очарование, которого порой не сыщешь в картинах старых мастеров.

Я надеюсь, что помимо того, что я сделал сегодня, я нарисую колыбель еще сто раз, с упорством.

23 июля 1882

219

Когда ты приедешь сюда, брат, у меня уже будет несколько акварелей для тебя.

Я нарисовал также пейзажи с законченной, совершенной перспективой, это было очень трудно; именно они выражают подлинный голландский характер чувств. Выполнены они в той же манере, что и рисунки, которые я присылал тебе в прошлый раз. Они не менее точно передают виды, но сейчас я добавил в них цвет: мягкий зеленый для поляны, контрастирующий с красными черепичными крышами. Светлое небо контрастно приглушенным тонам дворовых построек на переднем плане, цвету земли, отсыревших досок и деревьев.

Можешь представить, как я сижу перед открытым окном на моей мансарде в четыре часа утра и внимательно изучаю детали равнины и столярного двора при помощи моей перспективной рамки. В это время в домах зажигают очаг, чтобы приготовить утренний кофе и первый рабочий появляется во дворе. Над красными черепичными крышами стаи голубей начинают свой полет на фоне темного неба между столбами дыма, выходящего из труб. За всем этим – бесконечность нежного, мягкого зеленого цвета равнины, серое небо, спокойное и умиротворенное, как у Коро или Ван Гойена.

Этот вид с черепичными крышами, сточными канавами и растущей в них травой, раннее утро с первыми признаками пробуждающейся жизни, парящими птицами, дымком, выходящим из труб, небольшими фигурками то тут, то там вдалеке – таков сюжет моей новой акварели. И я надеюсь, что она тебе понравится.

Какой будет моя жизнь в будущем, зависит в большей степени от моей работы, нежели от чего бы то ни было еще. А пока я иду и буду молчаливо вести мою борьбу на этом пути и ни на каком другом более, глядя из моего маленького оконца на все, чем наполнена природа и рисуя это с любовью и верностью, лишь защищая себя от назойливого внимания окружающих, которое мешает работе. Что касается всего остального, то я скажу, что люблю рисовать столь сильно, что не могу позволить, чтобы какое-то иное занятие отвлекало меня от любимого дела. Эффекты перспективы завораживают меня значительно больше, чем интриги, которыми живут люди.

26 июля 1882

220

Сейчас у меня три акварели Схевенингена, снова сарай для сушки рыбы – с множеством деталей, но только на этот раз в цвете. Тебе довольно хорошо известно, Тео, что писать цветными красками значительно проще, чем работать только черным и белым. Как я могу судить, качество любой картины на 75 процентов зависит от первоначального наброска, а акварель зависит от него почти полностью.

Я не хочу просто делать мою работу более или менее сносно, моя цель была и остается по сей день – достичь вершины мастерства.

Когда ты приедешь сюда, мы вместе пройдем тропинками в лугах, где царит покой и умиротворение, и ты, я уверен, получишь истинное наслаждение. Я обнаружил здесь несколько старых и новых домиков, в которых живут рабочие, а также другие постройки, очень характерные для этого края – с небольшими садиками на берегу водоемов, очень живописных. Я собираюсь пойти туда завтра рисовать ранним утром. Дорога бежит через Шентвег, к заводу Энтохена или к Зику.

Я видел там чахлые ивы: они свисают над заводями, заросшими камышом, одинокие и грустные; их стволы шероховатые и мшистые, с корой, похожей на змеиную чешую – с черными, мраморными, зеленовато-желтыми переливами; белые в тех местах, где кора слезла. Завтра я начну их рисовать.

Написал также выцветшие поля Схевенингена, почти полностью размытые; написал за один присест, почти без предварительной подготовки, на листе очень грубого торшона (с грубой льняной структурой). Вот несколько набросков.

Когда работаешь осмысленно, с любовью, у тебя появляются силы противостоять людскому мнению исключительно благодаря искренности своего чувства к природе и искусству. Природа сурова и трудна для постижения, но она никогда не лжет и всегда помогает двигаться вперед.

Все, что я вижу вокруг себя, способствует тому, что я все более и более обновляюсь внутри. Ты, возможно, заметил, что я не боюсь использовать свежий зеленый или мягкий синий, а также тысячи оттенков серого, потому как почти невозможно найти цвет, который бы не содержал чуточку серого, красно-серого, желто-серого, зеленого-серого, сине-серого. Во всех цветах при смешивании присутствует серый.

Вернувшись к сараям, где сушат рыбу, я увидел, что в корзинах с землей на переднем плане разрослась сочная и свежая зелень турнепса и льна – здесь их высаживают для того, чтобы песок в дюнах не выветривался. За два месяца до этого все здесь было пустым и голым, а сейчас эта буйная и пушная зелень создала чарующий контраст скудости и бесплодию всего остального вокруг.

Надеюсь, тебе понравится этот рисунок. Широкая перспектива, вид на крыши деревенских домов, с церковным шпилем, и дюны – это прекрасно! Не могу подобрать слов, чтобы выразить то удовольствие, с которым делал эту работу.

31 июля 1882

221

Насколько я понимаю, мое мнение относительно черного цвета в природе полностью совпадает с твоим. Абсолютно черного цвета не существует. Но, как и белый, черный присутствует почти в каждом цвете и создает бесконечное множество разных по тону и силе оттенков серого. Одним словом, в природе не видишь ничего, за исключением этих тонов и градаций.

Существует только три основных цвета: красный, желтый, синий; «составные» цвета – оранжевый, зеленый и фиолетовый. Добавляя черный и немного белого, получишь бесконечные варианты серого: красно-серый, желто-серый, сине-серый, зелено-серый, оранжево-серый, фиолетово-серый.

Невозможно, к примеру, сказать, сколько существует зелено-серых; они бесконечно варьируются. Но в целом химия цвета не более сложна, чем эти простые изначальные цвета. И понимание их сто2ит больше, чем понимание семидесяти различных оттенков – поскольку ты можешь при помощи трех основных цветов, а также черного и белого, создать больше семидесяти вариаций цвета. Тот, кто умеет спокойно анализировать цвет, когда он видит его в природе, и говорит, например,