Восьмидесятый градус - Елена Георгиевна Попова

что придумала. Знаю, что это сейчас я такая злая, никого не понимаю и не вписываюсь, а к концу экспедиции буду любить каждого, абсолютно каждого человека отсюда, на суше буду вспоминать по ночам и очень сильно, может быть до слёз, скучать по этому времени. Но сейчас, в моменте, ничего не могу с собой поделать.

19 Октября

Сделала смерслайд (smear slide) и посмотрела в микроскоп. Это предметное стекло, на которое намазан осадок, – оно нужно, чтобы изучить состав. Как приятно было поделать что-то околонаучное! Нашла фораминифер – это такие карбонатные одноклеточные организмы. А ведь слайд я сделала просто из грязи, которая осталась на пробоотборнике, – даже там есть жизнь.

Созвонилась с человеком на суше впервые за долгое время, потратила половину своих бесплатных минут. Издевательство, конечно, – с моей стороны всё трещало, да и за это время ничего толком не сказать… Но хотя бы можно услышать голос, и на том спасибо. После разговора трясло – настолько это странно.

20 Октября

Ну вот. День начался прекрасно – на завтрак яичница с беконом, кофе с тостами, да и вообще я встала к завтраку и была довольна собой. Потом ещё лучше – вдруг началась станция, появилась перспектива поработать. В перерыве мы – геологи, химик-мужчина и заместитель – оказались в нашей лаборатории, и разговор как-то зашёл про гендеры, потом, конечно, перешёл на «толерантность» и всё такое. Как я и ожидала, все, кроме химика, оказались дикими гомофобами. Я понимала, что нет смысла им что-то доказывать, была рада уже тому, что открыто выразила своё мнение. Они, конечно, уверены в том, что большинство людей на борту такие же, как они, и это только я такая ненормальная. В общем, в очередной раз появилось ощущение, что придётся мне здесь жить в своей норе, в пузыре, и пытаться не сойти с ума. В то же время понимаю, что стоит приложить усилия и подружиться с другими людьми, с теми, с кем я смогу общаться хоть как-то.

При этом мы наконец-то взяли материал, полный пробоотборник. Казалось бы, надо радоваться, но я не могу, потому что знаю, что обречена на контакт с такими людьми. В процессе работы тоже общались странно, не могли ни о чём договориться. Теперь немного стыдно за то, что чувствовала себя злодеем по отношению к этим коллегам – кажется, что бы я ни делала, я не буду хуже них. Но опять же, чувствую себя бессильной жертвой. Я снова на дне и нужно прилагать уйму сил, чтобы просто почувствовать себя нормально.

Понимаю, что не могу общаться с приличной частью людей, потому что боюсь влюбиться в них – это с более-менее молодыми людьми. Со взрослыми боюсь, что они будут разговаривать с позиции сверху вниз. С кем дружить? Кажется, ещё боюсь, что они будут такими же, как мои коллеги… На того гидролога, общение с которым, может быть, сейчас бы помогло, так и не могу смотреть с тех пор, ужасно стыдно.

21 Октября

Ну вот, мечты сбываются: с утра, когда в столовой почти никого не осталось, немного поговорила с самой молодой женщиной здесь – веснушчатой студенткой биологического, девушкой с косичками. Стало лучше. Говорили не то чтобы о чём-то серьёзном, но, насколько я поняла, ей здесь не очень нравится. Осознала, что с трудом разговариваю с людьми в столовой, потому что все всё слушают.

День рождения у второго старпома, а я всё ещё не знаю, как он выглядит…

А. в очереди за едой заговорил со мной – я рада, опять стало легче дышать. Что с моим организмом? Ночью думала про то, что у него есть жена, но вообще спала относительно хорошо.

22 Октября

Вчера я много была с геофизиками – до обеда работали на льдине, после – собирали датчики в их домике, в тепле. В общем-то ничего особенного, но было приятно поделать что-то, выходящее за рамки моих обычных дел. Общение с ними не было особо увлекательным, но хорошо, что вообще позвали куда-то, это я уважаю и ценю. Теперь жду, когда будем делать ледовые шлифы. День прошёл достаточно быстро и казался насыщенным. Помимо этих вылазок с корабля я ещё писала код для подготовки данных (было приятно повспоминать язык), ходила в сауну и смотрела «Таксиста». Не знаю, где я это взяла, но ожидала, что главный герой будет положительным.

Недавно объявили, что личной почты не будет. Не знаю, пока или совсем, но мне это не понравилось. Опять нужно будет ходить в лабораторию (это не так-то близко) и с общего геологического адреса отправлять. У меня ещё и нет доверия к коллегам, нет уверенности, что они не читают чужие письма (был тут один эпизод…).

Продолжаю читать «Благоволительниц». Идёт хорошо, кажется, что новости я сейчас получаю в таком виде.

23 Октября

Всё забываю написать: с первых дней меня поражает звук чайных ложек, передвигаемых с одной стороны чашки на другую – это буфетчица в столовой делает, когда раскладывает ложки по чашкам так, чтобы все смотрели в одну сторону. Звук напоминает колокольчики, очень мелодичный.

Думаю, отправлю сегодня это всё Полине, чтобы избавиться.

Нарисовала акварелью что-то типа натюрморта с ярко-оранжевой каской и левой тапкой подводника – меня удовлетворил результат! Крупные объекты рисовать намного проще, чем натюрморты, и с натуры удобнее, чем с фотографии. До этого я срисовывала с фотографии пейзаж с палаткой океанологов и судном на заднем плане, получилось не очень. Плюсы полярной ночи – свет в каюте всегда одинаковый, нет никакого солнца, меняющего освещение с течением времени, так что можно рисовать сколько угодно. Странно, что я не писала: у нас над кроватью висят принты нарочито солнечных акварельных пейзажей – очень мило и продуманно, но мои навыки начинающего художника мгновенно заревновали, и как только я увидела картину с зелёными полями и каким-то желтоватым небом, поняла, что заменю её своей. Чтобы отрезать себе путь назад, я как-то раз вынула ту картину из рамы – это было не так-то просто. Но теперь всё готово, и даже картина нарисована, хоть и достаточно примитивная – дождусь, пока высохнет, и вставлю. А на обратной стороне хочу оставить какое-нибудь послание будущим жильцам этой каюты, правда, ещё не придумала какое. Надеюсь, вспомню об этом в конце экспедиции и напишу.

Хочется написать про рутину на корабле – я имею в виду некие регулярные периодические действия или явления. На мысль меня навело то, что сегодня воскресенье, а по воскресеньям всегда дают шоколад и мороженое (правда, последнее – всегда крем-брюле, а его я не люблю, так что ни разу не ела) и ещё что-нибудь интересное на полдник (сегодня опять был бургер). Суть в том, что здесь люди работают всегда, дни сливаются в один, и есть необходимость создать какие-то маркеры дней недели, чтобы явно видеть, как они всё-таки сменяются. Лично у меня их пока немного: по пятницам я поливаю цветок, в воскресенье делаю маску для волос. Есть ещё вещи, не зависящие от меня, – например, женские дни в сауне – это среда и пятница, а в субботу обычно очень мало писем (вот и мне вчера впервые за долгое время ничего не пришло – конечно, все смеялись, моя плотная переписка уже стала местным мемом). В общем, пока конец недели особенно отличается, и это хорошо – как-то невольно, по привычке, подводишь итоги и понимаешь, что вот ещё одна неделя прошла. Удивительно, только сейчас подумала о том, как сильно нам нужно делить время на конкретные промежутки. Календарь имеет смысл! Да, тут и не до такого можно дойти.

Пока я писала предыдущий абзац, постучался страшный коллега-сосед и отдал свою шоколадку. Он и раньше так делал – приносил сладкое и игрушечных животных из «Пятёрочки», которых я собирала, пока мы стояли в Мурманске (потом выкинула всех). Помню, уже тогда я про себя сравнивала его с плохим отцом – игнорирует слова и пренебрегает, но приносит сладкое и игрушки. Могла ли я знать тогда, насколько