Толпа - Джон Голсуорси

Мендип. Это плохо, Стивен, плохо и глупо. Да, глупо! Ну, ладно! Я иду в палату. Как мне выйти?

Мор. Вниз по ступенькам и через калитку. Прощай!

Входит Кэтрин в сопровождении няни, которая уже в шляпе и пальто, с маленьким чемоданчиком в руках. Кэтрин достает из бюро чек и передает его

няне. Мор входит с террасы.

Умно делаете, что уходите, няня!

Няня. Вы плохо обращаетесь с моей бедной дорогой деточкой, сэр. Где ваше сердце?

Mор. В груди. И бьется изо всех сил.

Няня. Ради каких-то язычников. Разве не первое дело - свой собственный дом и очаг? Ведь ваша жена родилась во время войны, когда ее отец сражался, а дед пал смертью храбрых за родину. Разве не больно видеть, когда в ее доме бьют окна и мальчишки на улицах показывают на нее пальцами?

Мор выдерживает эту атаку молча и смотрит на жену.

Кэтрин. Няня!

Няня. Это бесчеловечно, сэр, - то, что вы делаете! Больше заботиться об этих дикарях, чем о собственной жене! Да вы взгляните на нее! Разве вы когда-нибудь видели, чтобы она так выглядела? Берегитесь, сэр, а не то будет слишком поздно.

Мор. Довольно, прошу вас!

Няня минуту стоит, не зная, что делать, потом бросает долгий взгляд на

Кэтрин и уходит.

(Спокойно.) Сообщают, что мы одержали победу. (Выходит.)

Кэтрин тяжело дышит, вслушиваясь в отдаленный гул и шум, возникающий на

улице. Она бежит к окну, но в это время входит лакей Генри.

Генри. Сэр Джон Джулиан, мэм!

Сэр Джон входит с газетой в руках.

Кэтрин. Наконец-то! Победа!

Сэр Джон. Благодарение богу! (Протягивает ей газету.)

Кэтрин. О папа! (Раскрывает газету и начинает лихорадочно читать.) Наконец-то!

Отдаленный гул на улице все нарастает. Но сэр Джон, после краткого мгновения

радости, когда он протянул ей газету, молчит, опустив голову.

(Внезапно уловив его серьезность.) Папа!

Сэр Джон. Есть и другое известие.

Кэтрин. Что-нибудь случилось с нашими мальчиками? С Хьюбертом?

Сэр Джон склоняет голову.

Он убит?

Сэр Джон снова склоняет голову.

Бедная Элен! (Закрывает лицо руками.) Ее роковой сон!

Они стоят несколько секунд молча, затем сэр Джон поднимает голову и касается

рукой ее мокрой щеки.

Сэр Джон (хрипло.) Кого боги любят...

Кэтрин. Но Хьюберт!

Сэр Джон. А такие старые развалины, как я, продолжают жить!

Кэтрин. Папочка!

Сэр Джон. Но теперь мы разгоним этих мерзавцев! Мы раздавим их! Стивен вернулся?

Кэтрин. Вчера вечером.

Сэр Джон. Кончил он наконец свои кощунственные выступления?

Кэтрин качает головой.

Нет? (Видя, что Кэтрин дрожит от волнения, гладит ее руку.) Дорогая моя! Смерть посетила многие дома.

Кэтрин. Я должна пойти к Элен. Скажи Стивену сам, папа. Я не могу.

Сэр Джон. Как хочешь, дитя мое.

Она выходит, оставив сэра Джона наедине с его глубокой, задумчивой скорбью;

через нисколько секунд входит Мор.

Мор. Да, сэр Джон. Вы хотели меня видеть?

Сэр Джон. Хьюберт убит.

Мор, Хьюберт!

Сэр Джон. Теми, кого ты защищаешь. Кэтрин просила меня сообщить тебе об этом. Она пошла к Элен. Я знаю, ты только вчера вечером вернулся из своей... У меня нет слов, чтобы подобрать этому название. Я не знаю, какие у вас сейчас отношения с Кэтрин, но я скажу тебе одно, Стивен: в эти два последние месяца ты подверг ее таким испытаниям, каких не выдержала бы ни одна женщина на свете!

Мор делает жест, выражающий страдание.

Когда ты избрал свою линию поведения...

Мор. Избрал!

Сэр Джон. Ты пошел наперекор всем ее чувствам. Ты знал, что это могло случиться, что это может произойти и с другим из моих сыновей...

Mор. Я охотно поменялся бы местами с любым из них.

Сэр Джон. Да, я могу поверить, что ты также несчастен. Я не могу представить себе большего несчастья, чем выступить против своей родины. Если бы я мог возвратить Хьюберту жизнь такой ценой, я бы не пошел на это, нет, даже ради всех моих сыновей. Pro patria mori... {Умереть за отечество (лат.). Часть стиха из оды Горация: "Dulce et decorum est pro patria mori" "Смерть за отчизну сладка и прекрасна"...} Мой мальчик, по крайней мере, счастлив!

Мор. Да!

Сэр Джон. И тем не менее ты собираешься продолжать. Что за демон гордыни вселился в тебя, Стивен?

Мор. Неужели вы воображаете, что я считаю себя лучше любого самого незаметного солдата, который сейчас там дерется? Ни в коем случае!

Сэр Джон. Я тебя не понимаю. Я всегда думал, что ты предан Кэтрин.

Мор. Сэр Джон, считаете ли вы, что родина выше, чем жена и ребенок?

Сэр Джон. Да, несомненно.

Мор. Ну вот, и я считаю так же.

Сэр Джон (ошеломленный). Что бы ни делала моя страна, не мне судить ее, как не мне судить господа бога. (Вкладывает в свои слова всю муку, которую он перенес во имя родины.) Моя страна!

Мор. Я бы отдал все на свете за такую веру!

Сэр Джон (недоумевая). Стивен, я никогда не считал тебя сумасбродом, я всегда верил в твой здравый смысл и честность. Но это бред, видения маниака.

Мор. Видение того чего еще нет, но будет.

Сэр Джон. Неужели тебе мало того, что достаточно хорошо для величайшей из наций, для лучших людей на земле? Я знал таких людей, я видел, на какие страдания они шли во славу родины.

Мор. Сэр Джон, но подумайте и вы, чем были для меня последние два месяца! Видеть, как люди отворачиваются от тебя на улице, как старые друзья проходят мимо, будто тебя и нет! Бояться вскрыть очередную почту! Каждый вечер ложиться спать, слыша под окном улюлюканье, гиканье и свист! Знать, что твое имя упоминается не иначе, как с презрением.

Сэр Джон. У тебя есть новые друзья. Их много, как говорят.

Мор. Разве это вознаграждает за то, что тебя буквально оплевывают, как это сделали вчера вечером? Ваши битвы - детская игра по сравнению с этим.

Шум и гомон толпы на улице становятся громче. Сэр Джон поворачивает голову к

окну.

Сэр Джон. Ты слышал, что мы одержали победу? Неужели твои чувства стали настолько противоестественны, что ты жалеешь об этом?

Мор качает головою

Ну, и на том спасибо. Ради бога, Стивен, остановись, пока дело еще поправимо. Не губи свою жизнь с Кэтрин. Хьюберт был ее любимым братом. Ты поддерживаешь тех, кто убил его. Подумай, что это для нее значит! Оставь свое безумное донкихотство - идеализм - или как ты это там называешь. Увези Кэтрин отсюда. Уезжай из Англии, пока все не образуется, - из Англии, против которой ты выступаешь и... и которую порочишь! Увези жену. Ну какая польза от всего, что ты делаешь? Какая польза, черт подери? Послушайся меня, мой друг, пока не поздно, пока ты еще не погубил себя.

Мор. Сэр Джон! Наши люди умирают там за свои убеждения! Я считаю, что мои убеждения выше, лучше, нужнее для человечества. Неужели я должен трусливо увильнуть от борьбы? С тех пор как я начал эту кампанию, я нашел сотни людей, которые благодарны мне за ту позицию, которую я занял. Они смотрят на меня, как на своего вождя. Неужели я должен покинуть их? Когда вы вели солдат на смертный бой, разве вы спрашивали себя, хорошо ли это и уцелеете ли вы сами? Я тоже веду смертный бой, и мое дело - не предать тех, кто следует за мной, не дать угасить огонь - священный огонь! - не только в Англии, но и во всех странах мира на вечные времена.

Сэр Джон (долго и пытливо смотрит на него). Тебя в какой-то мере оправдывает твоя вера в то, что ты говоришь. Но позволь мне сказать тебе, что о каком бы там огне ты ни поминал, - я слишком устарел, чтобы разобраться в этом, - но есть огонь, который ты сам гасишь, - это любовь твоей жены. Боже мой! Если твои новые друзья, вся эта свора сумасбродов и болтунов, может вознаградить тебя за утрату ее любви, за гибель твоей карьеры, за потерю всех тех, кто раньше любил тебя и уважал, - тем лучше для тебя! Но если ты обнаружишь, что тебя больше никто не любит, почувствуешь себя одиноким, как последний человек на земле, если все это кончится твоим полным крахом и гибелью - а так оно и должно быть, - я не могу и не стану жалеть тебя! Спокойной ночи! (Идет к Двери, открывает ее и выходит.)

Мор остается стоять совершенно неподвижно. Гул и ропот на улице все время нарастают и понемногу вторгаются в его сознание. Он подходит к окну в нише и выглядывает, затем звонит. Никто не появляется, и, включив свет, он звонит опять. Входит Кэтрин. На ней черная шляпа и черное пальто. Она говорит

холодно, не глядя на него.

Кэтрин. Ты звонил?

Mор. Я хотел, чтобы в комнате закрыли ставни.

Кэтрин. Слуги ушли. Они боятся, что дом подожгут.

Мор. Понимаю.

Кэтрин. У них нет твоих идеалов, и они не так стойки.

Мор вздрагивает, как от боли,

Я уезжаю с Элен и Олив к отцу.

Мор (пытается осознать точный смысл ее слов). Очень хорошо. Ты предпочитаешь ехать туда, а не в гостиницу?

Кэтрин кивает.

(С нежностью.) Поверь мне, Кэт, я переживаю все это вместе с тобой - и гибель Хьюберта.

Кэтрин. Перестань! Я должна была сказать прямо. Я больше не вернусь.

Мор. Не вернешься?.. Пока дом...

Кэтрин. Нет. Никогда.