Песочница - Софи Гид

– Не-а, – нахмурился мальчик. – Папа не разрешает разговаривать с чужими.

– Ну вот что с тобой делать! – воскликнула женщина.

Она повернулась ко мне и смущенно объяснила:

– Простите его, она слишком устал за день и не поспал в обед.

– А я и не хочу спать! – пропищал малыш, вцепившись в мамину руку и уткнувшись в её юбку.

– Маяк уже закрыт, так что приезжайте завтра.

– Простите, мадам, но я сюда приехал по делам. Не скажете, кто здесь у вас старший? Я ищу смотрителя маяка, а вот имя его узнать не удосужился.

– Я его жена. Сейчас он выйдет. Подождите здесь минут пять.

– Да, спасибо.

Пока мы ждали смотрителя, я наблюдал за женщиной и её детьми. Ей самой, наверное, не было и тридцати. Детали её одежды, как и одежда детей, даже того, что был на руках, был продуманы в том плане, что навевали на мысли о том, что эта семья так или иначе связана с морем. Всё было выдержано в голубых и тёмно-синих тонах, так что соломенный цвет их волос и волнистые их пряди можно было принять за морскую пену. На женщине была рубашка с длинными рукавами и длинная широкая юбка – почти по щиколотку. Ветер пытался приподнять колокол её юбки, так что ей приходилось свободной рукой придерживать лёгкую материю.

Наконец, с маяка был изгнан последний посетитель и из двери вышел смотритель.

Смотритель маяка – даже само название профессии звучит таинственно. Сразу же приходит на ум этакая грубоватая мужская личность с эксцентричным складом характера и романтическими побуждениями, без которых сложно переносить некоторый аскетизм и тяжёлую работу: постоянно следить за световым сигналом и вовремя включать и выключать свет по специальной таблице, если маяк не автоматизирован. Работа эта подразумевает и непростое регулирование маячного хозяйства – обслуживание радиомаяков, автоматических метеостанций, радиостанции для связи с морскими судами, навигационных знаков, аварийного питания, да и наблюдение за состоянием самого здания, ведь из-за малейшей трещины оно может сильно пострадать. Маяк оборудован различными механизмами, нужно в этом разбираться и уметь ремонтировать в случае неполадок.

Его было сложно не узнать. Коренастый, с дублёной кожей на лице, попробовавшей на себе усилия ветров самых разных морей; с непременной бородой и усами, строгим выражением лица мужчина лет за пятьдесят, одетый в классическую английскую вощеную куртку «Бофор» от легендарного бренда «Barbour» с массой карманов, с болтающимся биноклем на груди. И что может быть другого в этих карманах, кроме положенных всем морякам курительной трубки из кости редкого морского чудовища, старинного морского компаса марки «W. Watson & Sons Ltd», «Атлас к плаванию Лаперуза 1785—1788» (издан в Париже в 1797 г.), который включает составленные французской экспедицией карты и художественные гравюры видов острова Пасхи, Таити, Самоа, Гавайских островов, Калифорнии, Аляски, Кореи, Японии, Камчатки и восточного берега Австралии… и ещё бог знает что можно найти интересного в этих карманах!

– Тибо – это я. Вы ждёте меня месье?

Вот именно в таком виде и появился передо мной смотритель маяка Биаррица Николас Тибо.

– Да. Я – адвокат Андрэ Морель. Хотел бы задать вам несколько вопросов.

– О чём? – спросил с подозрением высокий смотритель, с вызовом закидывая голову немного назад.

– О вашем знакомом, журналисте Ламаре Эрсане.

– Так вы адвокат, а не полицейский?

– Да, я не полицейский.

Тибо смотрел на меня уже со скептицизмом – такого гостя он точно не ждал. Не знал, как с ним поступить.

– Тогда вам следует обратиться в полицию. Они расследуют гибель Эрсана, и я ответил на все интересующие следователей вопросы.

– Понимаете, я веду частное параллельное расследование. Мне сказали, что вы были дружны с журналистом. И потом, кому как не вам, с высоты вашего маяка, легче всего оценить положение судов в море, и людей в нашем городе.

Николя Тибо пристально посмотрел на меня, осознавая, что я делаю попытку польстить его самолюбию в целях наведения хоть какого-то моста от себя к нему.

– Мне доверили присматривать за маячным хозяйством и морской частью пространства, видимого до горизонта. На суше есть свои смотрители порядка. С высоты маяка, конечно же, видна территория даже за пределами Биаррица, но для смотрителя она слишком велика, чтобы наблюдать за каждым его жителем.

Красиво сказал! Я понял, что просто так из него ничего не вытащишь.

Тибо был из той породы людей, которые ко всему относятся с недоверием, и не поймешь сразу: собираются они действовать сообразно постулатам изворотливости или же благоразумия? Он не спешил делиться имевшейся у него информацией. Таких я называю просто – умножопый. Умность можно заменить на хитрость – просто так звучать будет резче. Ой, кажется я заменил не ту часть слова, которую собирался!

Вот как мне показать ему, что я к нему пришёл как к другу журналиста, как к человеку, который возможно знал его лучше, чем кто бы то ни было в Биаррице?

– Вы его хорошо знали, – вот так я и сказал, и попал в точку. Жена смотрителя, так и стоявшая всё это время неподалёку, вдруг кивнула головой, словно соглашаясь со мной, но Николя Тибо решил уточнить как бы с безразличием:

– И кто вам это сказал?

– Его знакомая Рени Адан.

– И это она вас наняла? Зачем?

– Хочет выяснить: кто мог его убить.

Смотритель маяка словно успокоился, услышав знакомое ему имя:

– Да, я действительно его неплохо знал. Мы встречались с ним каждый раз, когда он появлялся в Биаррице.

– Когда это было в последний раз?

– В воскресенье, примерно в обед. Ему нравилось тут находиться. Это, конечно, не Эйфелева башня, но панорама завораживает. Вы сами бывали здесь?

– Да, но достаточно давно.

– Подниметесь?

– Если вы не против.

– Здоровья вам хватит? Здесь надо преодолеть немало ступеней.

– Ничего, я справлюсь.

– Эмма, погуляй здесь с детьми, – обратился смотритель к своей жене. – Мы поднимемся наверх.

Долгая дорога на смотровую площадку по узкой винтовой лестнице была не очень сложной, но и не простой. Я шёл вслед за бородачом-смотрителем, который по пути умудрялся устроить мне что-то вроде краткой лекции о маяке, рассказал о том, что до перехода на эту работу служил на флоте в ранге корабельного мичмана, пока мы перемещались вдоль круглого каменного цилиндра, обшитого внутри деревом.

Фонарный отсек меня мало интересовал, а вот вид на залив и город напомнили мне детство. Тибо протянул мне бинокль. Внизу начинали зажигаться городские огни, над головой пробегали по темнеющему небу тучки, и было понятно, что скоро поднимется ветер и ночью скорее всего пойдет дождь. Машин на улицах было не много, зато хорошо были видны перемигивающиеся огни светофоров. При взгляде на морскую даль я ощутил, как мой желудок сжался. Через полосу Гранд-пляжа был виден следующий мыс и плато с Музеем Моря. Можно было разглядеть даже то место, где примерно нашли тело Эрсана – до него напрямую было около двух километров.

– Я решил вернуться после службы в Биарриц. Мы жили по соседству с семьёй Эрсанов. И хотя между нами было семь лет разницы мы с Ламаром подружились. Он только с первого взгляда казался сложным, а на самом деле был прост как… парашют. Надо было просто понять, где у него находится кольцо, за которое надо вовремя дёрнуть.

Интересно мне было бы сейчас понять, где же находится такое кольцо у самого Николя Тибо. Удивительно, что он до сих пор меня терпит и даже сам предложил подняться на площадку маяка. Я чувствовал себя немного как на минном поле.

– Скажите, а по ночам вы поднимаетесь сюда?

Кажется, я наступил на мину!

– Только если на маяке обнаружится какая-нибудь неисправность. Вы хотели спросить: как я провел ночь, когда его убили?

– Нет-нет, я спросил из любопытства, – я попробовал увильнуть в сторону, но увидел, что на его лице появляется прежняя тень недоверия. Что ему могло не понравиться в моём вопросе, пусть даже и коряво закамуфлированном?

– По ночам я сплю, адвокат, – он протянул руку за своим биноклем, и я понял, что моя аудиенция у смотрителя маяка завершена. – У вас всё?

– Пока да, – я решил не ковырять палкой муравейник.

– Тогда давайте спускаться вниз, – он указал мне биноклем на выход.

Пока мы спускались по лестнице вниз, я соображал, как бы мне хоть немного исправить ситуацию с таким сложным собеседником. Уже внизу, у цоколя маяка, я примирительно попросил его:

– Месье Тибо, давайте будем считать, что сегодня я был у вас на экскурсии. Вы не знаете меня, я совсем не знаю вас и тем более Ламара Эрсана, о котором хотелось бы узнать как можно больше, в том числе и от вас. Думаю, что нам сегодня было сложно найти подходящую ноту, которая бы помогла обоим добавить доверительности. Если можно, я потревожу вас, когда буду более подготовлен к беседе. До свидания, – добавил я, обращаясь также и к его жене. Оба со мной простились, и я направился на автобусную остановку.