Беременна от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Я служила ему верой и правдой много лет, выполняя грязную работу, которую не мог сделать никто другой. Я рисковала, взламывала системы, которые должны были быть непроницаемыми, и раз за разом добивалась результатов. Я была ценным активом, который он не мог позволить себе потерять, или так я думала.

Вот я, гнию в этой камере, и нет никаких признаков спасения. Никаких признаков того, что Кейс хотя бы пытается меня вытащить.

Заплатит ли он, чтобы вернуть меня? Рискнет ли он своей империей ради меня? Сомнения закрадываются, царапая мой разум, и я не могу от них избавиться. Кейс Престон - человек, который все просчитывает, который с беспощадной эффективностью взвешивает издержки и выгоды. Может быть, по его мнению, я не стою этих хлопот. Может быть, он уже списал меня как потерю.

София... София боролась бы за меня. Я знаю, что она бы боролась. Она может быть дочерью Кейса, но она не из того же холодного, расчетливого теста. Она единственный человек, который видел во мне больше, чем просто инструмент, больше, чем просто оружие в арсенале ее отца. Если бы она знала, где я, она бы перевернула небо и землю, чтобы вытащить меня. Я цепляюсь за эту мысль, как за спасательный круг, но это хрупкая надежда.

А есть и другая сторона, темные мысли, которые не дают мне покоя. Что будет, если никто не придет? Если меня оставят здесь, забытую, что сделает со мной Иван и его русские? Они пока не тронули меня, но угроза всегда здесь, висит в воздухе, как грозовая туча. Холодные, расчетливые глаза Ивана преследуют меня даже в темноте. Он пытается сломать меня, ждет, когда я сломаюсь.

Страх - это постоянное, грызущее присутствие, и я не могу не представлять себе худшего. Пытки? Смерть? Хуже? Я слышала истории о Братве, о том, что они делают с людьми, которые переходят им дорогу. Они уже дали понять, что я им бесполезна в физическом смысле, так что же они для меня припасли?

Я не могу позволить себе так думать. Я должна оставаться сильной, сохранять остроту ума. Я не могу позволить себе потерять его здесь, позволить страху победить. Тишина громкая, тьма давит со всех сторон, и у меня заканчиваются способы бороться с ней.

Я зажмуриваю глаза, заставляя себя дышать, думать о Софии, о возможности того, что она где-то там, пытается найти меня. Это тонкая нить, но это все, что у меня есть. Мне просто нужно продержаться еще немного.

Дверь скрипит, и я инстинктивно напрягаюсь, мое сердце подпрыгивает к горлу. Тусклый свет из коридора проникает в комнату, отбрасывая длинные тени на холодный бетонный пол. Один из охранников входит, его тяжелые ботинки эхом отдаются от стены. Он крупный парень, широкоплечий, с лицом, которое трудно прочесть, бесстрастное, почти механическое. Мой пульс учащается, когда он поворачивается и запирает за собой дверь, звук задвигающегося засова заставляет меня дрожать.

Я отталкиваюсь от стены еще дальше, пытаясь стать как можно меньше, каждый нерв в моем теле кричит, чтобы я была готова ко всему, что будет дальше. Страх охватывает меня, когда он подходит ближе, его глаза темные и непроницаемые. Мой разум прокручивает в голове варианты, каждый хуже предыдущего. Вот оно - вот где все начинает стремительно катиться под откос.

Не говоря ни слова, он останавливается передо мной и медленно начинает расстегивать три верхние пуговицы своей рубашки. Паника вспыхивает в моей груди, и я тяжело сглатываю, готовясь к борьбе, которую, как я знаю, не смогу выиграть. Но затем, когда он оттягивает ткань в сторону, я вижу это, на его груди вытатуирована знакомая татуировка змеи, свернувшейся и угрожающая, в точности как у меня.

Я моргаю, мое дыхание перехватывает, когда приходит осознание. Он один из нас. Облегчение наполняет меня, настолько сильное, что я почти прислоняюсь к стене. Он работает на Кейса. Он здесь, чтобы помочь.

— Ты меня до чертиков напугал, — шепчу я, голос дрожит, но полон облегчения. — Я думала...

— Тихо, — обрывает он меня, его тон тихий, но твердый. Он оглядывается через плечо, как будто чтобы убедиться, что никто не подслушивает, прежде чем снова повернуться ко мне. — У тебя мало времени.

Я киваю, все еще пытаясь выровнять дыхание. Страх остается, но теперь он смягчен знанием того, что я не одна. Помощь пришла, даже если она в форме, которую я не ожидала.

Он приседает на корточки, чтобы оказаться на одном уровне со мной, его взгляд острый и расчетливый. — Ты чем-то поделилась с Иваном? Что-то деликатное о Престонах или американской семье?

Я хмурюсь, быстро качая головой. — Конечно, нет. Я им ничего не сказала. Я верна Кейсу.

Глаза мужчины ищут мои, словно взвешивая правду в моих словах. На мгновение я задаюсь вопросом, верит ли он мне, верит ли он, что я не сломалась под давлением. Затем, медленно, улыбка расплывается на его лице, полная чего-то похожего на одобрение.

От ухмылки на его лице у меня по спине пробегает холодок, но я заставляю себя сохранять спокойствие, сохранять фасад, который мне удалось сохранить. На мгновение мне кажется, что он собирается меня успокоить, сказать, что помощь уже в пути, что у Кейса есть план, как вытащить меня отсюда.

Затем его рука тянется к карману, и у меня перехватывает дыхание, когда он достает нож, лезвие которого отражает тусклый свет камеры.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что происходит, изменение в воздухе вокруг нас, изменение в его поведении. Я смотрю на лезвие, мой разум лихорадочно пытается понять это. Это не помощь, это что-то другое, что-то гораздо более опасное.

— Я здесь не для того, чтобы вытащить тебя, — говорит он, его голос пугающе спокоен, как будто он обсуждает что-то обыденное. — Кейс не хочет рисковать. Ты хорошо постаралась, Сара, но… слишком многое поставлено на карту.

Его слова бьют меня, как пощечина. Кейс не придет за мной. Он не планирует спасательную операцию, он даже не ведет переговоры. Он решил, что я обуза, что риск того, что я выдам Ивану конфиденциальную информацию, слишком велик. Осознание этого, как удар под дых, выбивающий воздух из моих легких. Он готов избавиться от меня, покончить с моей жизнью, чтобы защитить свои секреты.

— Нет, — шепчу я, качая головой в недоумении, и отступаю, прижимаясь к холодной, беспощадной стене. — Ты не можешь быть серьезным. Я ничего не говорила, я бы не...

— В этом-то и проблема, — обрывает он меня, его взгляд становится жестче. — Кейс не может рисковать. Ты слишком много знаешь. Если Иван сломает тебя, если ты оступишься, все кончено.

Он делает шаг вперед, и я чувствую, как холод стены проникает в мои кости. Мое сердце колотится в груди так громко, что я уверена, он слышит его. Этого не может быть. Я была верна, я сделала все, о чем просил меня Кейс, и вот как он мне отплатил? Послав кого-то убить меня, заставить меня замолчать навсегда?

— Пожалуйста, — начинаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но страх подкрадывается, заставляя его надламываться. — Я ничего не скажу. Клянусь, я...

— Это уже не от тебя зависит, — говорит он, делая еще один шаг, нож зловеще сверкает в его руке. — Дело не в том, что ты сделаешь, а в том, что ты можешь сделать. Кейс не может позволить себе иметь незаконченные дела, а сейчас ты именно такая.

Паника накатывает на меня, и я отталкиваюсь от стены, пытаясь увеличить расстояние между нами. Некуда идти, некуда бежать в этом маленьком, замкнутом пространстве. — Тебе не нужно этого делать, — умоляю я, мой голос дрожит. — Я на твоей стороне, я верна Кейсу...

Он не останавливается, даже не колеблется. Выражение его лица мрачное, решительное. Он здесь не для того, чтобы вести переговоры, он здесь, чтобы закончить работу.

Я отступаю назад, мой разум лихорадочно работает, я ищу выход, что-то, чем можно дать отпор, но ничего нет. Просто холодная, суровая реальность, меня бросили, оставили умирать в этой богом забытой камере.

— Пожалуйста, — шепчу я в последний раз, мой голос едва слышен, когда он сокращает расстояние между нами. Нож снова сверкает, и я знаю, что это оно. Кейс сделал свой выбор, и я та, кто заплатит за него цену.